Ксавье де Монтепен - Владетель Мессиака. Двоеженец

— Жерар! — прервала его Хильда.

— Ты знаешь, что я прав! Оставшись один, я стал благоразумнее, я спрашивал себя, что будет со мной без тебя? Я чувствовал, что мне необходимо развлечься, и принял твердое решение разбогатеть, но на этот раз не алхимией… Меня влекло к себе новое, неведомое… Я решил путешествовать… и поехал в страну, полную чудес и фантазий, — в Индию… Как я провел там время, рассказывать бесполезно. Разбитый, обманутый надеждами, мрачный, через год я снова вернулся во Францию, в Париж, и назвал себя Фламелем в память о своих прежних иллюзиях… Бедность и праздность привели меня в таверну… Я стал пить, подружился с негодяями, мошенниками, но относительно, все-таки остался честным… Я не мог воровать… И так я жил до сих пор. Теперь ты все знаешь про меня… Очередь за тобой. Расскажи о себе, моя милая.

— Подобно тебе и я много боролась, — ответила молодая женщина.

— Но я ничего не достигал… Успевала ли ты?

— Всегда. Мне служил мой прошлый опыт! Мы были легковерны до глупости! Я пришла к убеждению, что, используя легковерие людей, можно прожить безбедно. И я не ошиблась. Волшебной наукой, которую мы изучали вместе с тобой и которая в действительности не более как обман, — я воспользовалась главным образом благодаря своей смелости. Я добилась того, что мне стали верить… Путешествуя по всей Европе, я везде встречала полное доверие, восторги и глубокое уважение… Мои предсказания меня обогащали. Имя Виолы Рени стало известным. Теперь я богата и буду еще богаче… Я хочу подняться на недосягаемую вышину и подымусь!…

— Мы начинали на одной стезе и так странно разошлись! — вздохнул Жерар. — Ты вверх, а я вниз! Судьба.

— Не вини судьбу, — ответила Хильда, — неужели ты думаешь, что теперь я оставлю тебя, моего учителя, моего друга?… Жерар, если хочешь, мы оба будем богаты. Ты будешь мне помогать…

— Но я-то здесь причем? В какой я буду должности?

— В должности моего первого министра, — сказала, смеясь, молодая женщина.

— Объяснись?

— Путь, по которому я иду, часто бывает тяжек… Я нуждаюсь в опоре, в крепкой руке, которая поддержала бы меня и защитила в случае надобности! Мне нужен смышленый посредник в некоторых важных обстоятельствах, и если этим посредником будет граф Жерар де Нойаль, то тогда обаяние Виолы Рени еще более возрастет этим уважаемым именем… Мне нужен партнер, который… должен всегда находиться около меня, который бы знал весь Париж и указывал бы мне людей, названных в переданных мне сегодня списках… Ты можешь быть полезным, Жерар, если хочешь… Желаешь ли ты этого?

— Да, я хочу этого… я хочу!

— Ну, так решено! — воскликнула Хильда, протягивая руку Жерару. Молодой человек крепко пожал ее.

— Жерар! — добавила Хильда. — Богатство — не единственная цель, к которой мы должны стремиться. Есть еще одна, и мы должны ее достичь. Месть… Жив ли он еще?

— Да, жив…

— Где он? В Париже?

— Да, и по странному стечению обстоятельств час тому назад он был в этом доме?!

— В этом доме! — повторила она. — Зачем он приходил сюда?

— За неким провинциалом, которому он протежирует.

— Видел ли он тебя?

— Он на меня не смотрел…

— Когда вам случится столкнуться друг с другом, что же будешь ты делать?

— Я еще не знаю, но чувствую, что в этот день я не буду дрожать от страха.

— А, господин маркиз де Салье, советую вам не попадаться на моем пути, и молите Бога, чтобы я не искала вас!…

Долго еще беседовали Хильда и Жерар в комнате седьмого номера.

Рысь и Стальная Проволока вернулись в таверну, вполне довольные друг другом. Они приобрели у кондуктора порядочное число набитых чемоданов — багаж виконта де Фан-Авена.

Оба вора, совместно с Купидоном и Иволгой, собрались ужинать.

Глава XI

СЕТИ РАССТАВЛЕНЫ

Стальная Проволока торопил Гимблету подавать скорее ужин, но Рысь уговаривал:

— Подождем Фламеля, он веселый товарищ…

В это время дверь таверны отворилась и вошли две странные особы. На лице одного из них была черная маска.

Это был человек высокого роста и с гордой поступью. Его наряд был изящен и богат, сразу можно было догадаться, что это вельможа. Остановившись на пороге, он окинул всех быстрым взглядом.

— Маркиз, — сказал человек в маске, — будьте осторожны… не выдайте меня…

— Умоляю вас, ваше высочество!…

— Не называйте меня так, маркиз, — прервал его человек в маске, — одно это обращение выдаст меня.

— Я назвал вас так по привычке, но теперь буду осторожнее.

— В этой таверне, как говорили вы, мы найдем человека, который может исполнить наше поручение?

— Да. Мне сказали, что он приходит сюда каждый вечер с такими же негодяями, как и он сам…

— Так найдите же его, маркиз!

Молодой человек обвел глазами сидевших в зале и сказал:

— Вот он!

— Позовите его и переговорите с ним…

Молодой человек подошел к столу, за которым сидели Рысь, Купидон и прочие. Он дотронулся до плеча первого и сказал ему:

— Жак Обри! Мне надо сказать вам два слова.

Рысь вздрогнул, встал и в замешательстве проговорил:

— Господин маркиз де Тианж!

— Вы меня знаете?

— Имею честь… Кто же не знает капитана гвардии его высочества регента?…

— Подите сюда, нам надо переговорить с вами…

— К вашим услугам, господин маркиз!

— Этот господин, — сказал де Тианж, подводя Рыся к человеку в маске, — приехал из провинции. Он вспомнил, что ему когда-то говорили про вас… Прежде чем сделаться тем, чем вы стали теперь, вы носили ливрею…

— Это верно, господин маркиз!

— Вы были камердинером у графа де Сен-Жильда?

— Да, господин маркиз! Имения графа были конфискованы лет двадцать тому назад. Разоренная графиня оставила свой дом… и я очутился на улице… Да, у меня был добрый господин… Я не хотел больше никому служить… С тех пор я стал вести жизнь жалкую… рискованную…

— У графини де Сен-Жильды была дочь?

— Родившаяся после смерти графа… как мне говорили, но я никогда не видел ее…

— Жак Обри! Вы по-прежнему такой же ловкий и неутомимый человек?

— О да, господин маркиз! Слава Богу, ноги и глаза мне не изменяют.

— Я дам вам случай употребить и то и другое. Графиня де Сен-Жильда умерла.

— Грустная новость…

— У нее осталась дочь, и этот господин ее разыскивает…

— Ей должно быть около двадцати лет, — сказал Рысь, — и, вероятно, она хороша так же, как хороша была ее матушка. А, понимаю… понял… любовная история…