Сарматские хроники. Бежать нельзя остаться - Евгения Говоркова-Никифорова
***
…Над степью стояла та самая тишина, которая бывает только посреди ночи. Часа два, не дольше… В это время спит всё. Даже ночные птицы прекращают свою охоту. Даже море, кажется, старается умерить шелест своих волн, чтобы не нарушить этот хрупкий баланс. Даже волки, мерцая в темноте жёлтыми глазами, бесшумно ступают мягкими лапами и стараются держаться поближе к своему логову…
Аглая сидела, закутавшись по горло в толстое шерстяное одеяло и пытаясь прийти в себя после недавнего происшествия. Старый жрец разглядывал клинок и время от времени помешивал что-то в маленьком котелке, висящем прямо посередине.
Шатёр Ятрагора вообще немного отличался от её убежища и размерами, и внутренним убранством. Бросалось в глаза обилие амулетов и предметов явно ритуального назначения, всевозможных баночек и горшочков с лекарствами и снадобьями. В воздухе витал густой запах трав и пряностей, придавая жилищу неповторимый колорит.
– Откуда у тебя клинок Майпранга? – спросил наконец жрец, подняв на Аглаю усталые потухшие глаза.
– От него самого. Он дал мне его перед уходом…
– Сам отдал? Майпранг??? – удивлению, видимо, не было предела.
– Ятрагор! Ну, неужели ты думаешь, что это я его отобрала??? – оправдываться у Аглаи точно желания не было, да и соблюдать какие бы то ни было условности – тоже.
Жрец вновь помешал деревянной ложкой содержимое котелка:
– Видел я вас тогда ночью, тогда же и понял всё…
Что, интересно, он «понял»??? Аглая вспыхнула:
– Не было ничего, Ятрагор, слышишь? НИЧЕГО НЕ БЫЛО той ночью!!! Не тронула я Майпранга твоего!
– Не было ничего, говоришь?… Да ты пыл-то свой поумерь, бедовая! – жрец вылил в плошку дымящееся содержимое котелка и протянул ей. – На вот, выпей! Согреться тебе надо и успокоиться…
Выпить горячего было очень кстати. Аглая с благодарностью приняла питьё и сделала глоток ароматного, терпкого на вкус напитка. Через некоторое время, прихлёбывая отвар маленькими глотками, она с удивлением заметила, что руки постепенно перестали дрожать, по телу разлилась приятная тяжесть, и даже Катиар казался сейчас далёким и безопасным.
– Почему воины в вашем племени называют себя волками? – ни с того, ни с сего спросила девушка, чтобы как-то поддержать разговор.
То, что жрец вступился за неё, отчасти обнадёживало – вряд ли потенциальную жертву будут выручать и отпаивать целебным отваром! Поэтому укрепить установившийся было контакт требовалось в обязательном порядке.
– Волками называли себя наши предки, – чуть помолчав, ответил жрец. – Воины-волки, не знавшие страха и поражения в битве. О них слагали легенды, их почитали и боялись…
– А сейчас?
– А сейчас – сама видишь! Вымирает наш народ, да почти уж и вымер весь… Эту зиму не протянем – ни сил не хватит, ни припасов …
Аглая задумалась. Ей и в голову не приходило, что всё так плачевно!
– Но ведь у вас сильные воины! – осторожно начала она. – Вожак вон с добычей богатой приходит…
– Вожак только о наживе думает! – резко перебил её Ятрагор. – О наживе да о власти своей! Никак не натешится, жажду не утолит!… Ни разума, ни осторожности. По всей округе на нас облава идёт, точно на зверей диких. Кого зима не доконает – тех воины княжеские добьют. А ему – всё нипочём! Не даёт ему покоя слава предков его, тоже хочет в песни да легенды попасть… Да только неверный путь он выбрал – не слагают песен о подлецах да предателях…
Аглая замерла, боясь спугнуть откровение старого жреца. Вот-вот услышит что-нибудь интересное! Размышлять о том, с чего это старику вздумалось вести с ней, чужачкой, задушевные беседы, было некогда – она ловила каждое слово. В конце концов, быть может, просто «наболело»…
– При прежнем вожаке иначе жили! – продолжал меж тем Ятрагор. – Воевали – да! И в походы ходили – куда без них? Но убивать ради того, чтобы убивать – такого не было!… Волком не душегубство движет, и не жажда наживы, а голод и волчата голодные. Волк всё стадо никогда не вырежет – он добычу возьмёт и уйдёт себе! Ему песни хвалебные без надобности…
Аглая сидела молча, пытаясь мысленно собрать воедино услышанные сведения.
– А мне теперь решать надобно, что делать с тобой дальше, – жрец вдруг перевёл разговор в другое русло. – Нет больше Майпранга, и вступиться за тебя некому. Тут Катиар кругом прав. Согласишься добром в шатёр к нему идти – в живых останешься, да и он тебя примет. Стае чужая свежая кровь ох, как нужна! Не согласишься…
– …в жертву богам отдадите! – закончила фразу девушка.
Старик не ответил – он смотрел в сторону, погружённый в свои думы. Морщины, избороздившие лицо, сейчас казались ещё глубже. Неожиданно в душе Аглаи шевельнулось что-то, похожее на сочувствие. А ведь старик искренне переживает за Майпранга! Что за чувства он испытывал к молодому волку – было трудно сказать (да и не принято, видно, в стае душу свою перед всеми распахивать!), но однозначно был на его стороне. И то, что известие о гибели воина окончательно подкосило жреца, было заметно невооружённым глазом…
Набравшись смелости, Аглая чуть двинулась вперёд и легко коснулась его суховатой руки:
– Ятрагор… А вдруг жив Майпранг? Вдруг вернётся скоро? Через неделю там… то есть через седмицу… Катиар сказал, что к богам его отправил, но вдруг врёт?
Последние слова прозвучали тоскливо и жалко. Аглая вновь поёжилась, зябко обнимая себя руками за плечи. Ятрагор медленно поднял на неё тяжёлый взгляд, в тусклых глазах, кажется, мелькнуло что-то:
– Катиар отправил??? Ну-ну, злое сердце! Всё-таки поднял руку на кровного потомка древних… Вернётся Майпранг, говоришь?… Что ж, давай подождём – седмицу, не больше! Больше у нас времени нет…
– А время, а время не убавляет ход. А время, а время идёт себе, идёт5… , – ни с того, ни с сего вполголоса пропела девушка слова далёкой, почти забытой песни, вдруг пришедшие в голову.
– Чудная ты девица, А-гла-я! – покосился на неё жрец. – Что означает твоё имя?
– Радость и ликование! – опешила она от такого неожиданного поворота в разговоре.
– Радость и ликование… Давненько в стае не было ни того, ни другого…
– Ятрагор! – Аглая отчаянно цеплялась за любую нить разговора. – А твоё имя что означает?
– Ищущий огонь, – невозмутимо ответил старик, словно ожидал подобного вопроса. – Без огня нет света, нет жизни, нет пути. Моё дело – искать и указывать путь моей стае…
– Красиво! – улыбнулась девушка. – А Катиар – что значит? Тоже что-нибудь прекрасное и возвышенное?
