Густав Эмар - Искатель следов
Эллен и ее мать тотчас же вышли из кухни и удалились в устроенное для них отделение.
В продолжение нескольких минут слышно было, как они ходили по своей комнате взад и вперед, а потом все стихло.
Красный Кедр сделал знак.
Сеттер встал и, подойдя тихонько к перегородке, приложил свое ухо и стал прислушиваться, затаив дыхание, потом он опять сел на свое место и спокойно объявил:
— Они обе спят.
— Живо, волчата! — шепотом отдал приказание старый скваттер. — Торопитесь: нам нельзя терять ни одной минуты, нас и так давно уже ждут.
Вслед за тем в кухне разыгралась странная сцена. Скваттер и его сыновья открыли большой сундук, стоявший возле перегородки, и достали оттуда различные предметы странного вида: большие мокасины, легины32, бизоньи шкуры, ожерелья из когтей гризли33, словом, полные костюмы индейцев.
Скваттеры переодевались краснокожими. Когда они надели на себя эту одежду, делавшую их неузнаваемыми, они дополнили метаморфозу, раскрасив свои лица красками.
Путешественник, которого случай привел бы в эту минуту в хакаль, подумал бы, наверное, что в нем живут апачи или команчи. Свое обыкновенное платье скваттеры заперли в сундук, ключ от которого Красный Кедр взял себе, а затем четверо мужчин, вооруженные американскими карабинами, покинули хижину, вскочили на лошадей, стоявших оседланными, и быстро помчались по извилистым лесным тропинкам.
В ту минуту, когда они исчезли во мраке, Эллен показалась на пороге хижины, бросила полный отчаянья взор в ту сторону, куда они удалились, и упала на землю, шепча со слезами в голосе:
— Боже мой! Какое еще новое преступление совершат они в эту ночь?!
ГЛАВА VII. Рейнджеры34
На берегу Рио-Сан-Педро, на склоне одного холма, раскинулась деревушка, состоявшая из десятка хакалей, в которых жило около шестидесяти душ, считая в том числе мужчин, женщин и детей.
Обитателями этой ранчерии35 были индейцы-корасы36 из племени Черепахи, занимавшиеся охотой и земледелием.
Эти бедные индейцы жили в мире со своими соседями и считались под покровительством мексиканских законов.
Ведя трудолюбивую мирную жизнь, индейцы эти за все двадцать лет, протекшие с того времени, как они поселились в этом месте, ни разу не подавали повода к жалобам со стороны соседей, которые, наоборот, очень любили их за кроткий и миролюбивый нрав. Официально эти индейцы были подчинены мексиканскому правительству, но на самом деле управлялись своими касиками37, и все возникавшие в их среде недоразумения и споры разрешались советом старейшин.
В ту ночь, когда переодетые скваттеры покидали свою хижину, человек двадцать подозрительных субъектов, вооруженных с головы до пят, одетых в странные костюмы и с лицами, вымазанными сажей для того, чтобы их нельзя было узнать, стояли лагерем милях в двух от ранчерии, на равнине, на берегу реки.
Сидя или лежа вокруг больших костров, они пили, смеялись, ссорились или играли, пересыпая все это ругательствами и проклятьями; два человека, сидевшие в стороне возле огромного кактуса, разговаривали шепотом, куря маисовые сигаретки.
Одним из собеседников был брат Амбросио, капеллан асиенды де-ла-Нориа, а другим — Андреc Гарот, охотник.
Андреc Гарот был высоким и худым малым с бледным и в то же время хитрым лицом; он с претензиями на щегольство драпировался в жалкие лохмотья, зато оружие его находилось в превосходном порядке.
Кто же эти личности, пировавшие так шумно?
Это были рейнджеры.
А кто такие рейнджеры? Это требует объяснения.
После каждой из различных революций, так часто перевертывавших весь строй жизни в Мексике, с тех пор как она торжественно провозгласила свою независимость, новый президент, добившись власти, прежде всего распускал добровольцев, случайно увеличивших ряды его армии и доставивших ему средства низвергнуть своего предшественника.
Эти добровольцы состояли из отбросов общества; эти кровожадные люди, не признающие ни веры, ни закона, ни уз родства, ни дружбы, — настоящая проказа для страны.
Возвращенные, так сказать, в первобытное состояние, они скоро находят, что новая жизнь, которую они должны вести, вовсе не подходит к их привычкам и, не имея возможности продолжать войну со своими соотечественниками, они образуют вольные отряды и нанимаются за известную плату охотиться на Indios bravos, т. е. на апачей и команчей, опустошающих мексиканские границы.
Попечительное правительство Соединенных Штатов в Техасе и Мексике и в Союзных Штатах платит им, кроме определенной суммы, еще отдельно за каждый представленный индейский скальп.
Собравшийся на берегу Рио-Сан-Педро отряд тоже замышлял сделать военный набег: так называют нападение индейцев с целью грабежей и убийств.
Около полуночи Красный Кедр и три его сына явились в лагерь рейнджеров.
Там их, по-видимому, ждали с нетерпением, потому что бандиты приветствовали их прибытие громкими криками.
Кости, карты, бурдюки с мескалем38 и виски — все это было тотчас же забыто. Рейнджеры сели на лошадей и окружили скваттеров, возле которых поместились брат Амбросио и его друг Андреc Гарот.
Красный Кедр окинул взглядом окружавших его всадников и не мог сдержать горделивой улыбки торжества при виде богатой коллекции бандитов, считавших его своим начальником.
Скваттер протянул руку, требуя молчания.
Все смолкли.
Тогда великан заговорил:
— Сеньоры кабальеро, — сказал он громко и с ударением, что, видимо, доставило большое удовольствие бандитам, польщенным тем, что с ними обращаются как с честными людьми, — дерзость краснокожих становится невыносимой; если их не остановить, они скоро наводнят всю страну и так расплодятся, что в конце концов и нас прогонят… этому нужно положить конец. Правительство жалуется, что ему достается слишком мало скальпов; оно обвиняет нас в том, что мы не выполняем всех статей заключенного с ним договора… поговаривают даже о том, чтобы распустить нас, потому что наша служба бесполезна и, следовательно, тяжела для республики. Мы обязаны блистательно опровергнуть эти сплетни и доказать, что всегда готовы жертвовать собой, раз дело касается возложенной на нас миссии. Я собрал вас сюда, потому что хочу отправиться в экспедицию, которую задумал уже давно и которую мы выполним сегодня же ночью: мы нападем на ранчерию индейцев-корасов, которые несколько лет тому назад имели дерзость поселиться недалеко отсюда. Эти язычники и воры сто раз уже заслужили самое строгое наказание, и теперь настало время привести наше намерение в исполнение… Я прошу вас, сеньоры кабальеро, не поддаваться неуместной жалости, — мы должны раздавить этих гадин… ни один из них не должен ускользнуть от нас! Скальп ребенка стоит столько же, сколько и скальп воина, а потому не смотрите ни на крики, ни на слезы, скальпируйте, скальпируйте без конца!
