Георг Борн - Анна Австрийская, или три мушкетера королевы. Том 2
Женщины и прибежавший старик-садовник гасили в это время огонь и открывали окна.
Милон совершенно потерял сознание и лежал, как мертвый.
Доктор принес свечку и начал осматривать раны, вызвавшие у него большие опасения.
Наконец Ренарде, Жозефине и садовнику удалось потушить огонь. Они унесли обгоревшие вещи, свежий воздух из сада начал освежать комнату.
— Как это могло загореться? — спрашивала беспрестанно Жозефина.
Старая Ренарда сначала ничего не ответила, а потом уклончиво сказала:
— Наверное, упала свечка…
Но по изменившемуся лицу старухи было видно, что она знает гораздо больше, нечто страшное, нечто таинственное, чего она не смела выдать, что ее мучило и пугало!
Она ушла и торопливо поднялась на верхний этаж.
Что она там делала — никто не знал.
Вернувшись через несколько минут, она вместе с Белой Голубкой вошла в комнату, где доктор уже осмотрел раненого.
— Смотрите за ним и кладите компрессы, — сказал он. — А главное, следите, чтобы у него в комнате был хороший воздух и давайте вовремя капли, которые я вам оставлю.
— Скажите, пожалуйста, доктор, очень ли опасно состояние здоровья господина Милона? — тихо спросила Ре-нарда.
Жозефина с озабоченным выражением лица ждала его ответа.
— Он тяжело ранен, и болезнь могла бы иметь дурной исход, если бы он больше пробыл в дыму. Теперь я надеюсь спасти его… он силен, а вы дадите ему хороший уход, — отвечал Вильмайзант.
— О, господи, добрый господин Милон все еще в обмороке! — сказала Белая Голубка, прижимая к груди руки.
— Это продлится еще немного времени, и пусть лучше будет так, потому что он в таком состоянии не испытывает мучений. Завтра я зайду. Бог даст — вылечим!
Вильмайзант ушел. Ренарда пошла проводить его.
Когда она открывала калитку, к воротам подошел маркиз.
Он раскланялся с доктором, расспросил о Милоне и просил сделать все, чтобы спасти приятеля.
Вильмайзант пообещал и затем ушел.
Маркиз вошел с Ренардой в палисадник и пошел к порталу.
— Что случилось, Ренарда? Вы встревожены? — тихо спросил он.
— Опять нам устроили было беду, — отвечала старая экономка.
— Пока вы уходили?
— В комнате у господина Милона был пожар. Маркиз испугался.
— Я уже говорил вам, Ренарда, что надо быть тверже и строже, — сказал он, и лицо его на минуту приняло страдальческое выражение. — Вы совсем не остерегаетесь.
— Я захлопоталась с господином Милоном и забыла запереть одну из дверей, господин маркиз, а моим отсутствием воспользовались и подожгли комнату.
— Теперь опасности больше нет?
— Нет, господин маркиз, все закончилось.
— Молоденькая помощница кладовщика у барона?
— Да, мы с ней будем меняться.
Маркиз вошел в комнату, где лежал Милон.
Приветливо ответив на поклон Белой Голубки, он пристально взглянул на обгоревшее место комнаты и подошел к больному.
Милон крепко спал.
Жозефина переменила компрессы, а Ренарда заперла окно, так как воздух совершенно очистился.
Маркиз был спокоен: у его приятеля были надежные сиделки. Он пошел к себе, с грустью размышляя о случившемся.
V. ПАПА КАЛЕБАССЕ
— Как зовут неизвестного человека, добившегося аудиенции? — спросил Ришелье своего старого камердинера.
— Господин Пипо, ваша эминенция.
— Забавное имя! Кто же такой этот Пипо и чего он хочет?
— Не знаю, чего он хочет, ваша эминенция, он называет себя смотрителем кладовых с серебром и говорит, что ваша эминенция милостивы к нему.
— Смотритель кладовых с серебром… — повторил Ришелье, и по губам его резко очерченного лица скользнула легкая улыбка. — Помню, помню! Приведи его!
Камердинер вышел, а вслед за ним на пороге появился Шарль Пипо.
Маленький толстяк, держа шляпу в руках, низко кланялся всемогущему кардиналу.
На нем был старомодный сюртук, который он надевал только в торжественные дни и по церковным праздникам, белый галстук и огромный туго накрахмаленный воротничок.
Господин Пипо походил на ученика, идущего на экзамен.
Ришелье взглянул сбоку на маленького откормленного смотрителя, ответив легким кивком на его поклон и сел.
— Что вам нужно, господин Пипо? — спросил он.
— Прежде всего, — начал маленький человек слегка дрожащим голосом, — позвольте мне поблагодарить вашу эминенцию за аудиенцию, которой вы меня удостоили.
— Мне некогда, господин Пипо, говорите короче.
— Слушаю, ваша эминенция! Но я должен начать немножко издалека, иначе мои слова будут непонятны. Я смотритель за серебром.
— Слышал уже.
— Мне полагается помощница, которая обязана помогать чистить серебро и спать ночью в кладовой. Помощницей этой до сих пор была старая Ренарда.
— Пожалуйста, говорите короче.
— Я сейчас кончу, ваша эминенция. Старая Ренарда поступила в услужение к маркизу де Монфор, мушкетеру. По ее рекомендации взяли другую помощницу Жозефину, воспитанницу старого фруктовщика Калебассе с улицы Шальо. Эта девушка вчера убежала.
— Ну, возьмите другую помощницу!
— Это еще не все, ваша эминенция. Меня оскорбили, и я хотел бы жаловаться.
— На кого?
— На мушкетера маркиза де Монфор. Но прежде всего мне хотелось бы, чтобы мои обязанности были более точно определены. Этот мушкетер начал приказывать мне и забрал у меня помощницу.
— Мушкетеры постоянно вольничают. Чего вы требуете?
— Чтобы мушкетеру запретили указывать старому верному слуге и определили, в чем именно состоят мои обязанности, ваша эминенция. Ведь очень унизительно выслушивать приказания и разные насмешливые замечания мушкетера. Всепокорнейше прошу приказать фруктовщику Калебассе прислать ко мне свою воспитанницу, мне необходима помощница.
— Вы хотите показать, что всегда возьмете верх. Понимаю! Ну, хорошо, я исполню ваше желание. Пошлите ко мне фруктовщика Калебассе, я устрою так, что он пришлет вам опять помощницу. Приказаний мушкетера вы, конечно, можете и не выполнять.
— Всепокорнейше благодарю, ваша эминенция, — сказал господин Пипо, отвешивая низкие поклоны, — помощница вернется ко мне! Ведь, кроме того, молодой девушке вовсе неприлично ухаживать за раненым мушкетером… Они ведь известны…
— За раненым мушкетером? — спросил Ришелье.
— Точно так, ваша эминенция! Маркиз привез к себе своего раненого товарища и хочет его вылечить, а Жозефину приставили сиделкой. Уж эти буяны! Везде напроказят!..
— Вы знаете фамилию раненого?
— Его зовут Милоном, ваша эминенция, это великан… плечи у него в эту дверь не пройдут!
