Исабель Альенде - Зорро. Рождение легенды
— А кто войдет туда с дурными намерениями, того пещеры проглотят живьем и потом выплюнут его кости, — сказала Белая Сова. И добавила, что, если кто-то помогает ближним, как повелел Великий Дух, в него может войти благодать Окауе.
— До того как пришли белые, мы часто спускались в эти пещеры, чтобы обрести Окауе, но все это в прошлом, — рассказала Белая Сова.
— Что такое Окауе? — спросил Диего.
— Это пять основных добродетелей: честь, справедливость, доблесть, достоинство и мужество.
— Я хочу обладать ими, бабушка.
— Для этого придется пройти множество испытаний и не плакать, — сухо ответила Белая Сова.
С этого дня Диего и Бернардо начали исследовать пещеры. Сначала они отмечали свой путь, выкладывая на полу камешки, потом научились ориентироваться по рисункам на стенах. Братья изобретали свои собственные обряды, вдохновленные рассказами Белой Совы. Они просили Великого Духа индейцев и Бога падре Мендосы, чтобы на них снизошло Окауе, но никакого пламени из-под земли не появлялось. Как-то раз друзья выкладывали на полу магический круг из тридцати шести камней, как учила бабушка. Когда они сдвинули с места большой круглый камень, который собирались поместить в центр круга, перед ними открылся узкий проход. Щуплый и ловкий Диего забрался в него и обнаружил длинный тоннель шириной в человеческий рост. Вооружившись свечами, кирками и лопатами, братья за несколько недель расширили проход. Однажды Бернардо ударом лопаты вскрыл узкий пролом, откуда проникал дневной свет. К немалому удивлению мальчиков, оказалось, что тоннель ведет точно в огромный камин гостиной дома де ла Веги. Вместо приветствия они услышали глухой бой настенных часов. Спустя много лет Диего узнал, что его мать специально решила построить дом поближе к священным пещерам.
Братья укрепили известковые стены тоннеля досками и камнями и приделали к выходу из него маленькую дверцу, замаскировав ее в кирпичной кладке камина. Камин, такой большой, что в нем поместилась бы корова, располагался в гостиной, никогда не видевшей гостей и служившей де ла Веге чем-то вроде кабинета. Неудобная и грубая мебель, словно на продажу, выстроилась вдоль стены, собирая пыль и впитывая прогорклый запах жира. Огромная картина на стене изображала худого и оборванного святого Антония, поправшего дьявола. Такие страшилища были в большой моде, их специально заказывали в Испании. На почетном месте помещались жезл и мантия алькальда, которые хозяин дома использовал на официальных церемониях. Среди обязанностей городского головы были и важные дела, например проектирование улиц, и сущие пустяки вроде запрета на исполнение серенад. Если бы этот вопрос оставили на усмотрение влюбленных сеньорит, поселок лишился бы ночного сна. С потолка свисала разлапистая железная люстра, но ни у кого не хватало терпения зажигать на ней все сто пятьдесят свечей, и гостиную обычно освещали простые масляные лампы. Камин никогда не топили, хотя несколько бревен всегда были наготове. Диего и Бернардо полюбили возвращаться с купания подземным ходом и, словно призраки, появляться из темного жерла камина. Они поклялись, что будут хранить свою тайну и станут входить в пещеру только с добрыми намерениями, чтобы в один прекрасный день обресхи Окауе.
Пока Белая Сова заботилась о том, чтобы мальчики не забывали своих туземных корней, Алехандро де ла Вега старался воспитать Диего настоящим идальго. Однажды из Европы прибыли подарки от Эулалии де Кальис. Педро Фахес скоропостижно скончался в Мехико, не выдержав очередной истерики своей жены. Он свалился, как мешок, к ее ногам, навсегда наградив супругу угрызениями совести. Лишь овдовев, Эулалия поняла, как сильно была привязана к покойному супругу. Никто не смог бы заменить ей покойного мужа, храброго воина, охотника на медведей, единственного человека, который не покорился ей. При жизни супруга Эулалия не питала к нему особой нежности, но, увидев его в гробу, ощутила острую боль, которая уже не отпускала ее, лишь немного притупляясь с годами. Наконец, устав плакать, она последовала совету друзей и духовника и вместе с сыном вернулась в Барселону, надеясь на поддержку своих могущественных родственников. Время от времени она писала своей бывшей подопечной Рехине письма на бумаге с вытесненным золотом фамильным гербом. В одном из писем Эулалия сообщила, что ее маленький сын умер во время эпидемии и она осталась совсем одна. Присланные подарки были довольно потрепаны, ведь им пришлось пересечь множество морей, прежде чем достигнуть Лос-Анхелеса. Рехина получила модные наряды, башмаки на каблуках, шляпы с перьями и украшения, которые она почти не носила. Алехандро де ла Веге предназначались черный плащ, подбитый шелком, с толедскими пуговицами из чеканного серебра, несколько бутылок лучшего испанского хереса, набор дуэльных пистолетов, инкрустированных перламутром, итальянский кинжал и «Трактат о фехтовании и справочник дуэлянта» маэстро Мануэля Эскаланте. Как объяснялось на первой странице, это было собрание «последних наставлений участникам поединков на шпагах и кинжалах».
Эулалия де Кальис не могла бы придумать лучшего подарка. Алехандро де ла Вега очень давно не практиковался в фехтовании, но благодаря учебнику мог освежить свои навыки и приступить к обучению сына. Для Диего заказали кинжал, стеганые доспехи и миниатюрную маску. Алехандро завел обычай тренироваться с ним по два часа в день. У мальчика обнаружились недюжинные способности к фехтованию, однако, к большому огорчению отца, он не воспринимал занятий всерьез, считая их новой увлекательной игрой. Алехандро беспокоила чрезмерная привязанность Диего к своему молочному брату, которая казалась ему проявлением слабости и неуместного мягкосердечия. Де ла Вега тепло относился к Бернардо, который родился у него на глазах, и выделял его среди других индейцев, но при этом не забывал о сословных и расовых различиях. Алькальд верил, что эти различия даны Богом, чтобы спасти землю от хаоса. Взять хотя бы Францию, в которой революция перевернула все вверх дном. В этой стране все различия стерлись, было непонятно, что к чему, и власть переходила из рук в руки, как монета. Алехандро молился, чтобы ничего подобного не произошло в Испании. Он понимал, что династия бездарных монархов неотвратимо толкает страну в пропасть, но никогда не ставил под сомнение божественную сущность монархии и не сомневался в абсолютном превосходстве своей расы, нации и веры. Де ла Вега полагал, что Бернардо и Диего не равны от рождения, и чем скорее они это поймут, тем лучше. Бернардо легко смирился с таким положением вещей, но Диего подобные разговоры доводили до слез. Рехина не собиралась покоряться мужу и продолжала привечать Бернардо как собственного сына. В ее племени один человек мог превзойти другого не происхождением, а лишь мудростью или храбростью, а говорить, кто из двух мальчишек отважней или умнее, было рано.
