Бернард Корнуэлл - Враг божий
У Артура было очень мало людей: те тридцать, что отправились с ним на север за Лигессаком (который теперь лежал в цепях в Глевуме), мои воины и семьдесят копейщиков думнонийского гарнизона. Правда, число это с каждым днем увеличивалось за счет беженцев из Думнонии. Некоторые язычники, спасаясь от разъяренных христиан, укрылись в старых земляных крепостях, другие ушли в леса, третьи сумели добраться до Глевума, среди них Морфанс, прозванный Уродливым, – он уцелел во время резни в питейных заведениях Дурноварии. Артур поручил ему глевумских воинов и велел идти на юг, к Аква Сулис. С этим же отрядом он отправил и Галахада.
– В бой не вступайте, – предупредил обоих Артур, – просто держите противника в напряжении. Оставайтесь в холмах и будьте постоянной угрозой. Когда подойдет король, – (он имел в виду Кунегласа), – идите с ним вместе к Кар Кадарну.
Сам Артур объявил, что не присоединится ни к Саграмору, ни к Морфансу, а отправится к Элле просить о помощи в войне с Кердиком. Многие глевумские христиане считали его врагом Божьим и видели в Ланселоте предтечу второго пришествия Христа; Артур рассчитывал, что они в своих посланиях на юг сообщат о его решении не выступать с войском и что эти послания так или иначе дойдут до Ланселота. Таким образом он надеялся обезопасить Гвиневеру.
– Дерфель пойдет со мной, – сказал Артур.
Я не хотел с ним идти. Есть другие толмачи, возразил я, и мне лучше отправиться на юг с Морфансом. Я не хотел встречаться со своим отцом, Эллой, и предпочел бы сражаться – не для того, чтобы снова посадить Мордреда на трон, но чтобы свергнуть Ланселота и разыскать Динаса с Лавайном.
Артур не согласился.
– Отправишься со мной, – твердо сказал он. – Возьмем сорок человек.
– Сорок? – возмутился Морфанс. Ему не хотелось отрывать от своего отряда такое большое число воинов.
Артур пожал плечами.
– Я не хочу являться к Элле жалким просителем, – сказал он. – Я в и больше людей взял, но, надеюсь, хватит и сорока. – Он помолчал, потом заговорил мрачным, напряженным голосом, так что воины, направившиеся было к выходу, сразу остановились. – Многие из вас не хотят сражаться за Мордреда. Кулух уже покинул Думнонию, Дерфель после окончания войны наверняка последует его примеру, да и, скорее всего, многие из вас. Для Думнонии это будет слишком большая утрата.
Он снова замолк. Снаружи пошел дождь, и сквозь трещины в потолке закапала вода.
– Я поговорил с Кунегласом, – Артур кивнул в сторону повисского короля, – и с Мерлином. Мы беседовали о древних установлениях и обычаях нашего народа. Я во всем следую закону и не могу избавить вас от Мордреда, ибо этого не дозволяет моя клятва. – Рука его машинально легла на рукоять Экскалибура. – Однако, – продолжал он, – закон дозволяет одно. Если король не может править страной, его может заменить совет, лишь бы король пользовался всеми почестями и привилегиями своего ранга. Так говорит Мерлин, и король Кунеглас подтверждает, что таким образом поступили в правление его прадеда Брихана.
– Когда тот на старости лет впал в детство! – весело вставил Кулух.
Артур слегка улыбнулся, но тут же снова нахмурился, собираясь с мыслями.
– Совсем не этого я хотел, – его слова гулко отдавались в большом зале, мешаясь со стуком дождевых капель, – но предлагаю, чтобы вместо Мордреда правил совет Думнонии.
– Верно! – закричал Кулух.
Артур знаком попросил его замолчать.
– Я надеялся, что Мордред научится ответственности, однако этого не случилось. Меня заботит не то, что он желал мне смерти, а то, что он не удержал королевство. Мордред нарушил клятву, данную при вступлении на престол, и сомневаюсь, что сдержит ее в дальнейшем.
Он замолчал, и многие из нас подумали, сколько же времени понадобилось Артуру, чтобы признать очевидное. Долгие годы он упрямо отказывался верить, что король из Мордреда никакой. Теперь Мордред потерял трон и, что в глазах Артура было еще хуже, не смог защитить своих подданных. Дальше обманывать себя было уже нельзя. Артур стоял с непокрытой головой, с потолка капала вода, но он словно ничего не замечал.
– Мерлин сказал мне, – с горечью продолжал он, – что Мордред одержим злым духом. Я в этом плохо разбираюсь, но готов поверить. Если совет согласится, я предложил бы, чтобы, восстановив Мордреда на престоле, мы сохранили за ним все почести, какие положены королю. Пусть живет в Зимнем дворце, охотится, ест, как король, и в пределах закона удовлетворяет прочие свои аппетиты. Однако править он не будет. Предлагаю оставить ему привилегии, но не обязанности короля.
Мы разразились одобрительными возгласами. Как же мы кричали! Теперь нам было за что сражаться. Не за гнусного змееныша Мордреда, а за Артура. Сколько бы он ни говорил про правление совета, мы понимали: Артур будет королем Думнонии во всем, кроме официального титула, и ради этого стоило воевать. Теперь мы знали, за что проливать кровь. За Артура.
* * *Собираясь с посольством к Элле, Артур выбрал двадцать лучших своих конников и велел мне взять двадцать самых сильных и рослых моих людей.
– Надо произвести впечатление на твоего отца, – сказал он, – и негоже приходить с малосильными стариками.
Еще Артур настоял, чтобы с нами шла Нимуэ. Он предпочел бы Мерлина, но друид сказал, что слишком стар для такого долгого пути, и предложил взамен свою жрицу.
Мордреда мы оставили под охраной копейщиков Мэурига. Он знал о решении Артура, но в Глевуме у него не было союзников, а в жалкой душонке не нашлось сил для борьбы. Правда, он с большим удовольствием наблюдал, как Лигессака удавили на глевумском форуме, а потом произнес косноязычную речь о том, что так будет со всеми остальными предателями, после чего удалился в свои покои, мы же вслед за Кулухом отправились на восток. Кулух присоединился к Саграмору, и теперь появилась надежда, что они не дадут Кердику взять Кориниум.
Мы с Артуром двигались по щедрой и плодородной местности – восточной провинции Гвента. Почти все ее богатство зиждилось на овцах, которые паслись по зеленым пологим холмам. Мы шли под двумя стягами – Артуровым медведем и моей звездой – и старались держаться подальше от границ Думнонии, чтобы Ланселот не усомнился в намерениях Артура. С нами шла Нимуэ. Мерлин как-то убедил ее помыться и переодеться в чистое, потом, отчаявшись расчесать колтуны в ее волосах, обрезал их и сжег грязные лохмы. Короткая прическа оказалась Нимуэ к лицу, она снова надела повязку и шла босиком, с посохом, хоть и без всякой поклажи. С нами она отправилась против воли, по настоянию Мерлина, и теперь ворчала, что понапрасну теряет время.
