Эрнест Капандю - Рыцарь курятника

– Пройдемте.

Князь сделал шаг и остановился.

– Принц, – обратился он к герцогу Кемберлендскому, – через полчаса я должен быть или свободен, или мертв.

– Почему? – спросил герцог.

– Я не могу отвечать, но могу только утверждать, что причина, заставляющая меня требовать свободы, нисколько не касается предстоящего сражения. Принц, – продолжал он после некоторого молчания, – повторяю: через полчаса я должен быть или свободен, или мертв.

– Вы будете или свободны, или мертвы, – проговорил герцог.

– Хорошо, – сказал князь.

Низко поклонившись герцогу, он сделал знак адъютанту, и оба вышли из комнаты.

Оставшись один на один с лордом Геем, герцог Кемберлендский, не говоря ни слова, подал ему бумаги, полученные от князя. Лорд Гей прочел их и сделал знак удивления.

– Правда ли это? – спросил герцог.

– Да, – отвечал лорд Гей.

– В таком случае садитесь верхом, любезный Чарльз, поезжайте к принцу Вальдеку и генералу Кенигдеку и просите их немедленно пожаловать сюда. Вы скажете им, что у меня для них есть весьма важные известия.

Лорд Гей поспешно вышел. Герцог Кемберлендский вернулся к столу, на котором лежали бумаги и планы равнины Фонтенуа.

– Если эти сведения верны, – сказал он, – то центр армии скорее сдвинут к Антуану, чем к лесу де Барри…

Он приподнял портьеру, служившую дверью, и спросил:

– Где лорд Кемпбелл?

– Я здесь, принц, – отвечал адъютант, который в эту минуту входил в палатку.

– Где человек, которого вы увели?

– Под хорошим надзором.

– Прикажите привести его ко мне.

Герцог опустил портьеру. Не прошло и нескольких минут, как лорд Кемпбелл ввел князя в кабинет герцога. Герцог пристально посмотрел на князя.

– Слушай: если ты честен и твои сведения верны, ты навсегда приобретешь покровительство английского правительства. Если, напротив, ты нас обманываешь, ты умрешь.

Князь скрестил руки на груди с выражением величайшего достоинства. Герцог ни на минуту не спускал с него глаз.

– Князь Трепацкий, – сказал он, – вы свободны.

Князь низко поклонился.

Закутанный в большой плащ, князь в сопровождении офицера молча шел через английский лагерь. Он дошел до того места, где оставил свою лошадь; солдат прохаживался неподалеку, держа ее за узду. Офицер сказал по-английски несколько слов солдату и унтер-офицеру, командовавшему аванпостом, потом поклонился князю и ушел.

Князь сел на лошадь и без малейших препятствий выехал из лагеря, взяв направление через большую равнину, которая тянется от леса де Барри до Леза и Турне.

Ночь стала еще темнее. Князь скоро доехал до фермы, и тот же самый человек, который привел князю лошадь, принял ее от него. Князь вышел с фермы и отправился пешком по тропинке, которая вела к Шельде. С берега он добрался до своей лодки и только хотел в нее сесть, как вдруг увидел на дне ее лежавшего человека. Князь схватился за пистолет. При звуке взводимого курка человек приподнялся.

– А, это ты! – воскликнул князь.

– Да, – отвечал человек, стоя в лодке.

– Ты меня ждал?

– Целый час.

– Разве ты знал, где я?

– Ты был в английском лагере; два часа назад пересек Шельду, взял лошадь на ферме и поехал в лагерь. Лорд Кемпбелл отвел тебя к герцогу Кемберлендскому, которому ты рассказал все, что граф де Шароле узнал от своего брата, принца Конти. Герцог Кемберлендский хотел арестовать тебя, потом возвратил тебе свободу, оставив у себя молодую женщину, которую ты отдал ему. Так?

Князь с глубоким удивлением взглянул на этого человека.

– Так? – повторил тот, оставаясь бесстрастным.

– Да, – отвечал князь.

– А потому ты не должен удивляться, что нашел меня здесь. Если я знал все это, то мог догадаться также и о том, что ты вернешься.

Князь приблизился к лодке.

– Слушай, – сказал он, – я тебе очень доверяю, но вот уже час, как меня мучает одна мысль. Это ты заставил меня отдать Нисетту, единственную женщину, которую я любил, герцогу Кемберлендскому?

– Я.

– С какой целью ты действовал таким образом?

– А разве ты не понял? Я считал тебя умнее. Слушай же. Ты давно любишь Нисетту – это счастливый случай для меня. Ты знал, что она любит другого, и еще лучше знал, что брат ее, Жильбер, скорее убьет ее, чем позволит тебе жениться на ней. Я дал тебе возможность похитить эту девушку, и, чтобы избавиться от поисков, иметь свободу действий, не заботясь о ней, чтобы заставить всех знавших ее в Париже поверить в то, что она якобы мертва, я отвез ее в Нидерланды и отдал, как залог, герцогу Кемберлендскому. Скажи мне, мог ли бы ты действовать искуснее?

– Это правда! – отвечал князь, качая головой.

– Неужели ты думаешь, что я хотел бы тебе навредить, когда ты меня спас от верной и ужасной смерти, вырвал меня из могилы, в которую я был похоронен?

– Я знаю, что ты меня любишь, знаю, что ты могуществен и искусен; но самые могущественные и самые искусные могут быть обмануты судьбой.

– Без сомнения, в таком случае умный человек должен предвидеть все.

– И ты все предвидел?

– Кажется. Главное, что нужно для того, чтобы упрочить твое счастье, – это заставить Нисетту полюбить тебя и помешать ее брату и тому, кто должен был стать ее мужем, осуществить свои планы. Самой простой уловкой было выдать ее за умершую. Я не думаю, чтобы после моей замысловатой выдумки – фиакра, упавшего в Сену, – у кого-нибудь могло

остаться хоть малейшее сомнение в правдивости этого. А твое мнение какое?

– Такое же.

– Если Жильбер и Ролан считают Нисетту мертвой – а они должны ее считать таковой, – какая опасность может ей угрожать?

– Она в руках англичан.

– Ну и что же?

– А если английская армия будет разбита?

– Но ты же предупредил герцога.

– Ну, а если все же?..

– И тогда Нисетта не попадет в руки французов – клянусь тебе!

– Отчего? Как?

– Я приму меры предосторожности…

– Чтобы сохранить Нисетту пленницей?

– Да. К тому же она будет не одна. Меньше чем через двое суток, ты знаешь, Сабина соединится с ней.

– Сабина, Сабина! Которую ты любишь, как я люблю Нисетту! Сабина, которую ты сначала хотел убить и в которую потом ты так страстно влюбился?

– Это фамильная любовь. Было время, когда я любил ее мать, которая отвергла меня.

– Если Сабина будет наконец похищена, если она будет в наших руках, мы возьмем Нисетту, отнимем ее насильно, если англичане не захотят возвратить ее нам, и уедем. Вернемся в Россию!

– В Россию? Разве мы тут менее счастливы? Мы будем гораздо счастливее в Париже.

– В Париже? – с удивлением спросил князь. – Ты хочешь жить в Париже?

– А тебе разве там не нравится?