Роман Белоусов - Знаменитые авантюристы
И тогда Кокрейн решил прибегнуть к излюбленному своему трюку.
В один прекрасный день на рейде Вальдивии появился корабль с испанским флагом и подал сигнал: «Требую лоцмана». На самом деле это был фрегат «О’Хиггинс». Хитрость удалась, испанцы прислали лоцмана. Арестовав его и сопровождавших офицеров, адмирал потребовал указать проходы в бухте. Лоцман долго не соглашался, тянул время. Когда же наконец согласился, было уже поздно — испанцы, разгадав маневр противника, открыли огонь. Пришлось отступать и разрабатывать новый план. Было очевидно, что только внезапность поможет овладеть фортами на берегу и открыть путь кораблям в бухту.
Кокрейн отобрал триста солдат, посадил их в три лодки — два баркаса и гичку — и во главе этого десанта ринулся прямо на ближайший форт. Внезапность и быстрота принесли желанный успех. Без шума овладев первым фортом, Кокрейн под покровом ночи захватил второй. Когда чилийцы дали залп, извещая свои корабли, что ждут поддержки, среди испанцев началась паника, и весь гарнизон следующего форта бежал. Залпы вошедшего в бухту флагмана довершили дело. Вальдивия капитулировала. Кокрейн мог с чистой совестью вернуться в Вальпараисо, он исполнил свой долг. Захват Вальдивии, по сути дела, означал конец испанского владычества в Чили.
Сорвиголова
На повестке дня стояло освобождение Перу. Здесь в столице Лиме и порте Кальяо все еще хозяйничали испанцы и правил вице-король, угрожая завоеваниям чилийцев.
Порт Кальяо обороняли около четырехсот орудийных стволов, заграждения из железных цепей, в гавани находилось несколько крупных военных судов во главе с флагманом испанского флота 44-пушечным фрегатом «Эсмеральда».
Экспедиция готовилась тщательно, предстояло действовать совместно с наземными сухопутными войсками.
На семи кораблях разместились четыре тысячи человек. Командование предполагалось совместное — лорд Кокрейн и генерал Сан-Мартин. Это сразу же создало определенные трудности — оба отличались своенравием и нежеланием считаться друг с другом.
Высадив по приказу генерала часть солдат к югу от Кальяо, адмирал вернулся к порту, намереваясь блокировать его и тем самым поддержать войска, действовавшие на суше.
Однако Кокрейн предпринял нечто более решительное, чем блокада. Отобрав добровольцев из матросов и солдат, он переодел их в испанскую военную форму. Каждый получил пистолет, абордажную саблю и приказ громко кричать «Да здравствует король!».
Затем Кокрейн всех посадил в семнадцать лодок, сам сел в первую, и вся эта флотилия, бесшумно скользя по волнам, направилась к гавани.
Отыскав в железных заграждениях проход для лодок и сняв часового, подошли к «Эсмеральде». Первым на борт взобрался сам адмирал, увлекая своим примером остальных. К несчастью, он получил удар мушкетом и, упав обратно в лодку, напоролся на уключину, которая прошила поясницу. Сжав зубы, он все же попытался вновь взобраться на корабль, но тут пуля поразила его в бедро. Перевязав наскоро рану, лорд «сорви-голова» бросился в гущу сражавшихся. Через пятнадцать минут все было кончено. Испанский экипаж, захваченный врасплох, не смог оказать серьезного сопротивления. Гордая «Эсмеральда» была в руках Кокрейна.
Между тем, испанцы, поняв, что флагман для них потерян, открыли по нему ураганный огонь. Чтобы спасти корабль, Кокрейн, по своему обычаю, прибег к хитрости. Он знал, что в гавани стоят два судна — американское и английское, подававшие сигналы о своем нейтралитете. Адмирал приказал подавать те же сигнальные огни. В темноте испанцы перестали различать кто есть кто и прекратили огонь. Оставалось вывести прекрасную «Эсмеральду». Однако сделать это самому Кокрейну не пришлось. От потери крови он лишился сознания. Исполнил маневр капитан «Лаутаро».
На «Эсмеральде» в качестве пленных находился испанский адмирал, все его высшие офицеры и две сотни хорошо обученных моряков, можно сказать, цвет испанского флота на Тихом океане. Оправиться от такого удара Испания никогда уже не смогла.
Весной 1821 года освобождение Перу от испанцев близилось к завершению.
Оправившись от ранения, Кокрейн продолжал принимать активное участие в сражениях, захватывал суда, атаковал города, поддерживал с моря действия сухопутных частей. Его корабли вошли в бухту Кальяо. Отсюда оставалось вверх по реке восемь миль до Лимы. Он прибыл сюда, чтобы получить благодарность от освобожденных жителей столицы. Затем присутствовал на церемонии провозглашения Перу независимой республикой, после чего вернулся в Чили. Однако задерживаться здесь он не собирался. Его ждали новые приключения.
Перед тем, как покинуть Чили, он обратился с посланием к народу, завещал охранять свою независимость, отказаться от распрей и анархии — «это самое страшное из всех зол». И закончил такими словами: «Вы хорошо знаете, что цена независимости заключена на кончике штыка. Вы знаете также, что свобода основывается на вере в доброту и на законах чести, а те, кто посягает на все это, и есть ваши единственные враги, среди которых никогда не будет имени Кокрейна…»
Куда же намеревался отправиться неугомонный моряк? Кому решил отдать свой талант морехода?
Благодарность императора
На этот раз он взял курс к берегам Бразилии. Сам император Педро пригласил его принять участие в той борьбе, которую вела его страна против Португалии. «Вас кличет свобода», — писал он Кокрейну. И тот поспешил откликнуться. Ситуация в Бразилии, в отличие от Чили, была иной. Только что она сбросила ярмо португальской короны, объявила о независимости и избрала не президента, а своего собственного императора. «Но может ли быть борцом за свободу император?» — думал озадаченный Кокрейн. Такова, однако, была воля народа, решившего отстоять свою молодую независимость от португальцев, пытавшихся вернуть былое владычество.
В начале марта 1923 года Кокрейн прибыл в Рио-де-Жанейро вместе с несколькими английскими морскими офицерами, служившими под его командованием в Чили.
В тот момент положение в Бразилии было таково: южные провинции выразили свою лояльность новому режиму, а северные находились под полным контролем португальских военных гарнизонов, сохранявших верность Лисабону.
Таким образом власть на море становилась решающим фактором. Но у Бразилии имелось всего несколько кораблей и не было опытных моряков. Поэтому, когда Кокрейна назначили главнокомандующим флота, то это лишь звучало громко. На деле под его командование передали всего восемь судов, из которых только два оказались пригодными для ведения военных действий, — небольшой линейный корабль «Педро Примейро», ставший флагманом Кокрейна, и фрегат «Пиранга». Что касается экипажа, то по его словам, все это были бродяги.
