Василий Веденеев - Двести тысяч золотом
Сделав неверный шаг назад, он уронил винчестер и закачался, словно ища точку опоры. На лбу его выступил обильный пот, глаза неестественно расширились и вылезли из орбит, а лицо исказила гримаса нестерпимой боли. Неимоверным усилием воли он сумел поднять руку и ухватиться за рукоять кинжала, однако силы уже оставили Быстрорукого, и он рухнул. Через несколько секунд все было кончено: древний яд сделал свое дело.
Стараясь не смотреть на почерневшее, перекошенное лицо Жао, Руднев дополз до винчестера и схватил его.
Вдруг здесь притаился еще какой-нибудь неведомый враг? Услышав шорох в углу пещеры, он быстро развернулся и едва не нажал на спусковой крючок, чудом удержавшись от выстрела в последнее мгновение.
На каменных блоках колодца сидела маленькая Цянь, темными бусинками глаз печально глядя на единственного оставшегося в живых человека. Прижатые к груди лапки зверька словно молили о пощаде и защите.
И Руднев вдруг хрипло засмеялся, а из его глаз неудержимо хлынули слезы. Слыша как бы со стороны свой неудержимый, захлебывающийся смех, он понял, что сходит с ума…
Тихо журчал вкрадчивый голос толстяка, почтительно докладывавшего о положении дел. Сидевший за столом Ян Си играл дужками золотых очков и время от времени недовольно дергал плечом, узнавая новые подробности об успешных действиях боевиков тайного общества «Золотых воронов».
— В порту все должно подчиняться нам, и только нам! «Тайбо» не знает поражений, — взъерошив узловатыми пальцами густо поседевший ежик волос, назидательно сказал он подручному. — Подкиньте денег людям из криминальной полиции, пусть они серьезно возьмут в оборот этих молодцов с причалов. Подчеркните, что они мне очень надоели и вызывают непроходящее раздражение.
Толстяк понимающе кивнул и сделал непонятную закорючку в маленьком блокноте, лежавшем у него на коленях. Подняв глаза на Великого Дракона, он робко напомнил:
— Вы интересовались похищенным из банка золотом, якобы спрятанным где-то в горах. В этом деле были замешаны бывший инспектор криминальной полиции Жао и русские.
— Кажется, наши люди в свое время напали на след исчезнувших сокровищ? — чуть улыбнулся тонкими губами Ян Си. — Но прошло уже больше трех месяцев… Что слышно?
— Ничего, — вздохнул толстяк, сокрушенно качая головой. — Никто не вернулся, и нет никаких известий. Я пробовал выяснить, но пути перекрыты, в провинциях идут сильные бои.
— Тогда забудем об этом мифическом кладе, — вяло отмахнулся Великий Дракон. — Есть более важные дела, а золото все равно при случае всплывет в том или ином месте. Сейчас не время разбрасываться, нужно поскорее прижать наглецов из «Золотых воронов». Мы несем убытки.
— Вы, как всегда, мудры и предусмотрительны. — Поняв, что аудиенция закончена, толстяк поднялся и, кланяясь, начал пятиться к выходу…
Настоятельница маленького католического монастыря разбирала бумаги, которые нужно было привести в порядок после смерти ее предшественницы, когда ей доложили, что какой-то европеец стоит у ворот обители и просит разрешения поговорить с ней. С неохотой оторвавшись от дел, она спросила:
— Кто он?
Как странно, кто может спрашивать ее в этой пустынной, обезлюдевшей местности, да еще осенью, когда свирепствуют холодные, колючие ветры, предвещающие близкий приход суровой зимы? Здесь и китайцев-то почти не осталось — и вдруг европеец! Что привело его в этот забытый Богом край?
— Кто он? — уже не без любопытства повторила настоятельница.
— Не назвался, — смиренно опустив глаза, ответила пожилая монахиня.
— Хорошо. — Настоятельница поднялась и накинула на плечи большую теплую шаль. — Пойдем. Может быть, он нуждается в помощи или утешении словом Божьим.
Монахиня молча поклонилась и повела настоятельницу во двор. Тусклое, словно уменьшившееся в размерах солнце едва согревало землю. На женщин сразу накинулся ветер, стегнул по лицу мелкими песчинками, запутался в длинных, темных подолах, облепил тканью ноги, мешая идти, не пуская к воротам.
Глухо стукнул отодвигаемый засов, створка ворот со скрипом приоткрылась. Настоятельница увидела высокого небритого мужчину в лохматой шапке, темной куртке, полувоенных брюках и порыжелых, запыленных сапогах. За плечом у него висел винчестер, а на широком поясе, туго перехватывавшем куртку в талии, — револьвер в кобуре. Рядом стоял конь с тороками у седла, время от времени слегка подергивавший повод, намотанный на левую ладонь незнакомца. В стороне две вьючные лошади пощипывали нежными губами кустики пожелтевшей, уже прихваченной ночными заморозками травы.
Сняв шапку, мужчина обнажил давно не стриженную, рано поседевшую голову и сдержанно поклонился.
— Мир вам! Вы говорите по-французски или по-английски?
— Я англичанка, — со сдержанной гордостью ответила настоятельница и вдруг с ужасом заметила, как куртка на груди незнакомца странно зашевелилась и высунулось маленькое, сморщенное личико уродца с черными бусинками глаз.
— О Боже! — Она отшатнулась и осенила себя крестным знамением.
— Не бойтесь, — грустно усмехнулся неизвестный. — Это Цянь. Обезьянка.
Он погладил ее и бережно водворил на место. От зорких глаз настоятельницы не укрылось, что под одеждой незнакомца спрятаны маузер и кинжал с медной рукоятью в виде дракона. Не человек, а ходячий арсенал! Зачем ему столько оружия? Уж не хунхуз ли?
— Что вам угодно? — сухо поинтересовалась она, стараясь не смотреть на ужасный шрам на его щеке. — Если рассчитываете чем-нибудь здесь поживиться, придется вас разочаровать: у нас нет ни вина, ни денег, ни молодых женщин. Только скудные припасы и…
— Нет, нет, что вы, — печально улыбнулся гость. — Я ношу оружие для защиты от лихих людей. У меня нет намерений причинить вам зло.
— Чего же вы хотите? — Женщина зябко передернула плечами: даже теплая шаль не спасала от пронизывающего ветра. Странный человек. Откуда он взялся? И говорит на ее родном языке вроде бы чисто и правильно, но с каким-то неуловимым акцентом.
— Несколько месяцев назад мы тут оставили больную девушку. За ней ухаживала сестра Магдалена.
— Сестры Магдалены нет. — Настоятельница перекрестилась.
— Она… жива? — вздрогнул незнакомец.
— Ее больше нет среди нас. — Она вновь перекрестилась. — Как звали девушку, о которой вы спрашиваете?
— Ольга, Ольга Лобанова, — вытерев шапкой разом покрывшееся потом лицо, едва слышно ответил мужчина. — Где она?
— Лобанова? — изумленно подняла брови настоятельница. — Русская? Я никогда не слыхала, чтобы здесь были русские. — Повинуясь внезапно возникшей догадке, она быстро спросила: — Вы тоже русский?
