Море, поющее о вечности - Александр Герасимов
Поев и стряхнув крошки с колен, Тиро направилась вниз по склону. До наступления темноты она собиралась добраться до Пагассийского залива и посмотреть на море. Рев волн, бьющихся о берег, их мощь и напор — все это завораживало девочку. Зимнее море было совершенно другим, она любила его за мрачную красоту.
Большую часть года берег Пагассы казался приветливым местом. Здесь было здорово плескаться, когда наступал изнуряющий зной, а вода завораживала голубыми оттенками, на которые хотелось смотреть вечно. Но когда приходили холода, море отворачивалось от людей. Переставало быть другом, щедрым кормильцем и гостеприимным хозяином. Тем не менее Тиро всегда ему радовалась. И сейчас она ускорила шаг, несмотря на усталость — ей очень хотелось поздороваться с водной гладью.
Когда море наконец раскинулось перед ней, Тиро замерла в молчаливом восхищении. Она раз за разом с детской непосредственностью удивлялась величию этой стихии. С сияющими глазами девочка любовалась крупными волнами, что во весь опор мчались к берегу. Белая пена в изобилии образовывалась на их поверхности, отчего море казалось живым существом. Оно металось, угрожающе рычало, вставало на дыбы, встряхивало гривой… И при этом оставалось прекрасным.
Тиро довольно долго наблюдала за бегом волн, не двигаясь с места. Холодный ветер покусывал ее пальцы и щеки, но девочке было все равно. Ее пес какое-то время бродил вокруг, но вскоре заскучал. Он подошел к хозяйке и уткнулся мокрым коричневым носом ей в колено.
— Ты уже устал? Ну подожди немного! Я еще полюбуюсь, и мы пойдем домой, — девочка взъерошила шерсть на загривке любимца.
Филос ответил ей чем-то вроде утвердительного ворчания. Затем чихнул и улегся прямо у ног хозяйки. Бок пса, покрытый спутанной неряшливой шерстью, дарил приятное ощущение тепла. Тиро выпрямилась, поправила рукой волосы и прищурилась, разглядывая горизонт.
Ей показалось, что посреди серой тьмы, объединяющей где-то вдали небо и море, мелькнула черная точка. Тиро несколько раз моргнула, но загадочное пятнышко не исчезло. Напротив, оно увеличивалось в размерах.
— Видишь это, Филос? — окликнула она собаку. Но пес лишь дернул ухом, услышав свое имя. Тиро понимала, что ждать ответа было глупо — она просто чувствовала себя спокойнее оттого, что могла поговорить с кем-то.
Новый порыв ветра, куда сильнее предыдущих, заставил девочку пошатнуться. Воздух, ударивший ей в лицо, был настолько сырым, что Тиро поморщилась. Ее взгляд уже не отрывался от загадочной тени вдалеке. Быть может, это корабль?
«Дурочка, — выбранила она саму себя. — Отец говорил, что в такое время ни один корабль не выходит в открытое море. Это же очень опасно!»
Отринув мысли о приближающемся судне, девочка принялась наблюдать за горизонтом с нарастающей тревогой. Если там поднялось из бездны какое-то животное, то оно должно быть невероятно большим. Может, черная точка — это лишь видимая из воды часть? Только спина?.. А под водой скрыта огромная туша неведомой рыбы!
Тиро представила, как громадное создание бесшумно рассекает длинным хвостом воду, как потоки воды омывают приоткрытую пасть, усеянную длинными зубами. Она содрогнулась — воображение упрямо рисовало картину, видеть которую девочка определенно не желала.
Тем временем пятно вдали становилось все больше, приближаясь к Пагассийскому заливу. Тиро все еще не могла разглядеть очертаний, но сделала вывод, что это не корабль. Она не раз видела другие суда на таком расстоянии от берега, и все они были меньше… Намного меньше. Да и рыба давно бы уже нырнула под воду хоть один или два раза.
Филос вдруг поднялся и громко залаял. Неизвестно, что послужило причиной его беспокойства. Возможно, пес просто хотел привлечь внимание хозяйки или увидел грызуна между камней. В другое время Тиро бы не обратила внимания на его хриплый лай — Филос всегда был шумным. Но сейчас…
Ей показалось, что верный пес тоже почуял опасность и пытался предостеречь о приближении угрозы.
Девочка содрогнулась. Ей стало страшно и одиноко. Внезапно она ощутила, насколько холодным был зимний ветер. А еще Тиро поняла, что, кроме них с Филосом, на берегу залива больше никого нет. Ее охватила тревожность. Тиро снова пригляделась к спине чудовища на горизонте.
Нет, это была не рыба. Среди бушующих волн и серого неба к Иолку уверенно двигался древний титан, туловищем почти скрытый в воде. Отец рассказывал ей о могучих гигантах, ненавидящих все живое — они царили на земле, пока на них не ополчились боги. Часть гигантов была низвержена и заперта глубоко в недрах земли, другая почила на дне морском.
Тиро все поняла: один из великанов пробудился от своего сна, сокрушил оковы и шел сюда, полный ненависти. Когда огромные ноги древнего титана ступят на берег залива, ничто не сумеет его удержать. Старый пес снова залаял, и резкий звук эхом разнесся по пустующим окрестностям. Это стало последней каплей для Тиро — кувшин ее храбрости показывал дно. Девочка закрыла лицо руками.
— Бежим отсюда! Скорее домой, Филос!..
Она развернулась и бросилась со всех ног прочь, как можно дальше от зимнего моря. Замешкавшись на какое-то время, собака последовала за ней, виляя хвостом и подпрыгивая.
Далеко позади черная тень становилась все больше, пока не превратилась в могучий корабль — куда крупнее всех существующих в мире. Но ни Тиро, ни Филос этого уже не увидели.
* * *
«Арго» заметили поздно. Зимний ветер утих, и огромное судно наконец вошло в порт. На берегу находилась лишь кучка людей, держащихся в настороженном молчании. Отряд вооруженных стражников, несколько рыбаков да пара любопытствующих подростков в теплых одеждах — никто больше не вышел встречать корабль, преодолевший столь долгий путь туда и обратно. Зрители зябко ежились, постоянно переглядываясь между собой. В воздухе повисла тревога.
Крепкий молодой мужчина спустился с корабля и на мгновение замер, будто прислушиваясь к собственным ощущениям. Его взгляд неторопливо прошелся по серому, почти пустынному берегу. На горстку напряженных людей он подчеркнуто не обращал внимания. А вот они смотрели на него во все глаза — в человеке, ступившем на землю Иолка, сложно было признать Ясона. Тем не менее это был он.
Предводитель аргонавтов выглядел более чем вызывающе — на его плечах и спине красовалась курчавая баранья шкура, переливающаяся солнечным
