Саймон Скэрроу - Орел-завоеватель
— Катон! Очнись!
Юноша открыл глаза, но ему потребовалось время, чтобы зрение сфокусировалось и он смог различить знакомые грубые черты склонившегося над ним центуриона Макрона, который, подхватив оптиона под мышки, переместил его в сидячее положение.
— Ох!
Катон поднял руку, прикоснулся к своей голове и нащупал шишку размером с небольшое яйцо.
— Что за хрень с тобой приключилась?
— Точно не знаю, — пробормотал Катон, перед глазами которого все еще стояла туманная пелена. Потом, однако, зрение прояснилось, а вместе с ним восстановилась и память. — Лавиния! Она забрала повязку!
— Повязку? О чем это ты?
— Ту повязку, которую я снял с тела Ниса. Она забрала ее!
— Она треснула тебя по башке, чтобы забрать повязку, снятую тобой с мертвеца? — Макрон воззрился на своего оптиона с еще более сочувственным выражением. — Да, парень, видать, тебе досталось даже сильнее, чем я думал. Надо отвести тебя в лазарет.
— Нет! — Катон попытался встать на ноги, но голова у него закружилась и ему пришлось тяжело опуститься на землю. — Там на повязке надпись. Послание. Скитала.
— Ски… чего?
— Скитала, командир. Греческий способ шифрованного письма. Наматываешь наискось рулон полотна вокруг палки и пишешь на нем свое послание. Когда тряпица развернута, все написанное на ней кажется просто бессмысленным набором знаков.
— Понятно, — кивнул Макрон. — Как раз в духе греков, этих хреновых умников. Ну и что там было, в этом твоем послании?
— Детали, касающиеся заговора с целью убить императора.
— Понятно. И Лавиния, значит, съездила тебя по черепушке, чтобы стащить эту писульку?
— Так точно, командир.
— Вот незадача.
— Командир! — вскричал Катон, сообразив, что центуриону все это кажется бредом. — Клянусь тебе всем, что я есть, и всем, во что я верю, на той повязке было послание! Наверняка от самого Каратака. Там говорилось, что императора должен убить человек по имени Беллоний и что случиться это должно на пиру в честь победы. А еще сказано, что для этого, после того как Беллоний будет обыскан телохранителями Клавдия, кто-то передаст ему нож.
— Кто?
— Тот, кому адресовано это послание.
— А кому, ты не знаешь?
— Я не успел его дочитать, — с отчаянием сказал Катон. — Лавиния мне помешала.
Макрон смотрел на него исподлобья, словно пытаясь понять, не хитрая ли это подначка.
— Командир, поверь мне. Это правда. Я хоть когда-нибудь тебе лгал? Было такое?
— А разве нет? Кто сбрехнул насчет того, что умеет плавать?
— Командир, но это же совсем другое дело!
— Послушай, Катон, — смягчился Макрон, — ты сам должен понимать, что такими вещами не шутят. Так и быть, я приму твои слова на веру, но если потом все окажется враками, вот тебе мое слово — у тебя ни одной целой косточки не останется! Понял?
Катон кивнул.
— Вот и хорошо, по-моему, это честное условие. А теперь скажи, куда, по-твоему, могла отправиться эта девица?
— К Вителлию, куда же еще. И я вот что тебе скажу — наверняка в письме шла речь именно о нем. Бьюсь об заклад, это он строит козни в сговоре с бриттами.
— Да, — вздохнул Макрон, — когда дело касается Вителлия, можно поверить во что угодно. Чуть зазеваешься — и получишь меч между лопаток. Ладно, давай поищем твою Лавинию.
Они вернулись на территорию, отведенную Второму легиону, и поспешили к палаткам трибунов. Шатер Вителлия был самым ближним к штабу, и под его навесом, опираясь на копья, стояли двое положенных ему по рангу караульных. Когда Катон и его центурион приблизились к ним, Макрон добродушно улыбнулся и поднял руку в приветствии.
— Все в порядке, парни?
Они настороженно кивнули.
— Трибун на месте?
— Да, командир.
— Скажите ему, что к нему пришли гости.
— Прости, командир, мы не можем. Он развлекается и велел его не беспокоить.
— Понятно. Развлекается. — Макрон подмигнул. — А случайно не с темноволосой ли малышкой?
Стражи быстро переглянулись.
— Вроде бы.
Катону стало не по себе. Мысль о том, что Лавиния здесь, совсем рядом, и с ней кто-то развлекается, была для него совершенно невыносимой.
Охваченный внезапным порывом ярости, он бросился к входу.
— Лавиния! Выходи!
Один из стражей, обученный мгновенно реагировать на любую угрозу для охраняемого им лица, стремительно выставил перед собой древко копья, причем так, что оно оказалось между ног у нарушителя уставного порядка, и юноша, зацепившись за него голенью, полетел на землю. Он еще не успел отреагировать, а стражник уже перевернул свое оружие, наконечник которого теперь целил в горло неосторожному оптиону.
— Эй, полегче, — сказал Макрон стражнику. — Этот парнишка вполне безопасен.
Полог шатра качнулся, и наружу с сердитым видом выбрался облаченный во что-то шелковое Вителлий.
— Что тут за шум? — ворчливо спросил он, но, признав Макрона и увидев распростертого на земле под угрозой копья Катона, усмехнулся.
— А, это ты, центурион. Преследуешь меня, как Немезида. И твой юный помощник тоже с тобой, да? Ну, чем могу служить? Говорите, но побыстрее, а то там в шатре меня дожидается одна восхитительная красотка.
Его слова возымели ожидаемый эффект. Взбешенный Катон неожиданно для стражника схватился за древко, вырвал у него копье и оглушил его, сильно ткнув тупым концом в лоб. Не успел второй стражник отреагировать, как оптион уже вскочил на ноги — с копьем в руках и явным намерением пронзить им трибуна. Однако это намерение так и осталось намерением — он был снова сбит с ног стремительной подсечкой и оказался на земле, придавленный крепким телом.
— Не дергайся, придурок! — прошипел ему в ухо навалившийся сверху Макрон. — Слышишь меня, идиот хренов?
Катон вместо ответа попытался вывернуться, но получил коленом в пах и сложился вдвое. Макрон быстро вскочил на ноги.
— Прошу прощения, командир. Сам видишь, парнишка малость не в себе. Перенервничал в последнее время.
— Все в порядке, центурион, — услышал Катон ответ Вителлия. — Как я понимаю, его огрели по голове, вот он малость и повредился умом. Ему бы на эту шишку повязку. Была у меня одна подходящая, да вот беда, я ее только что сжег…
Последовал момент молчания, даже Катон перестал дергаться. Потом Макрон рывком поставил его на ноги и отпихнул от трибуна подальше.
— Прошу прощения за беспокойство, командир. Я позабочусь о том, чтобы он тебя больше не тревожил.
— Ничего страшного, — спокойно ответил Вителлий. — С кем не бывает?
— Пошли, — резко сказал Макрон и, подтолкнув юношу, потащил его от палатки. — Получил свое, и поделом! Это научит тебя уважать старших по званию! — Он наклонился к Катону поближе и прошипел: — Радуйся, остолоп, что уходишь живым. С этого момента делаешь только то, что я скажу. Никаких самостоятельных действий, понял?
