Александр Чиненков - Крещенные кровью
– Вот и все, – генерал нащупал в кармане пачку сигарет, закурил и добавил: – Хватит судьбу испытывать, господа. Собирайтесь в дорогу!
* * *Стены зала, как и в подвале, тоже были выложены из камня и казались глухими – никакого намека на запасной выход. Степан и Яшка метр за метром простукивали их, но безрезультатно.
Когда они сошлись у левой стены, Степан постучал рукояткой ножа по большому камню. Ему показалось, что он наконец услышал глухой звук, характерный для пустоты.
– Думаю, за этим камнем проход. Придется ломать! – заявил Яшка.
– Тогда лом тащи. Я видел его под лавкой вместе с лопатой.
Камень из стены выковыряли быстро и без труда. За ним оказалась пустая ниша.
– Это не проход, а какой-то тайник, – поскреб озадаченно затылок Калачев. – Проход надо искать в другом месте.
– В каком еще другом? – усомнился Яшка. – Да мы тут все стены простучали.
– Проход в шахту может быть не в стене, а в полу, – настаивал на своем Степан. – Как мы сюда проникли из подвала, помнишь?
– Хорошо, – согласился Яшка, – будем ковырять пол. Но сначала давай тайник осмотрим. Может, в нем что-то такое, о чем не могли даже и думать?
– Ты надеешься найти в тайнике клад? – усмехнулся Степан недоверчиво. – Желаю удачи! Этот тайник слишком прост! Хоть бывший хозяин и был субъектом придурковатым, но и он не решился бы прятать здесь хоть мало-мальски ценное.
– Однако я собираюсь его осмотреть и ощупать, – заупрямился Яшка.
Действительно, в тайнике он обнаружил большой кожаный портфель. Степан и Яшка быстро его открыли и осмотрели содержимое.
Пачки бумаг, которые они извлекли из портфеля, оказались всего лишь документами. Счета, тетради, акции и прочее, прочее, прочее… Все документы пожелтели от времени и не представляли никакой ценности.
– Фу, дерьмо, – сплюнул Яшка разочарованно. – Даже такую херню буржуи в тайники припрятывали.
– Хозяин вернуться к своим владениям рассчитывал, – предположил Степан. – А ну, погляди-ка, может, там еще что-то припрятано?
Яшка засунул руку в нишу по самое плечо.
– Больше ничего нет, – сказал он, вздыхая. – Вот только веревка какая-то, будь она неладна…
Они осторожно потянули за веревку, но та лишь натянулась и наружу не вышла.
– За что-то привязана? – предположил Степан.
– Сейчас проверим, – прошептал Яшка. – Сейчас я дерну, и…
– Постой, – Степан схватил его за руку. – Вдруг это ловушка? Потянем, а на нас что-нибудь обрушится?
– А что ты предлагаешь?
– Ничего пока, дай подумать…
Сверху послышались шаги и возбужденный голос Лешего:
– Товарищи, там ко двору Носова машина подкатила!
– Машина? – Степан подошел к лестнице. – Грузовик или легковушка?
– Легковушка, – ответил Свирид. – Из нее какой-то пижон в костюмчике вылез и в дом прошел!
– Один? – спросил Калачев, чувствуя, как возрастает внутреннее волнение.
– Видел одного, а есть ли кто еще в машине, я не знаю!
– Все понятно, – сказал Яшка, – слетаются мухи на дерьмо.
– Наверное, вкусно пахнет, – отшутился Степан. – Оставайся здесь и в тайнике ничего не трогай. Я пойду наверх и понаблюдаю за домом. Свирид к тебе спустится… Так вы с ним пол-то прощупайте. Проход в шахты рудника есть, точно. Нутром чую.
Отдав распоряжение, он выбрался в подвал, занял место Лешего и поднес к глазам бинокль. Степан смотрел на дом как загипнотизированный. Кто в нем сейчас находился, он не видел. Только один раз заметил, как полицай вышел из сеней с каким-то свертком в руках и снова вошел внутрь. «Сердцем чую, что-то здесь затевается», – подумал он, томясь от ожидания необычного, сгорая от любопытства и многое отдав бы за то, чтобы заглянуть внутрь.
Когда искушение стало совсем невыносимым, Степан отвел бинокль в сторону и закрыл глаза. Больше всего Калачева мучил вопрос: в доме ли его брат Василий или нет? Если он в гостях у полицая Носова, значит, «проскочил», когда разведчики были заняты поисками выхода из подвала. А если брата в доме нет?
Он снова посмотрел на стоявшие у двора легковушки, и его сомнения переросли в уверенность. Если на машине, которая подъехала к дому второй, приехал тип в сером костюме, значит, в первой… А вдруг он ошибается? И в Москве могут ошибаться в отношении его брата. Нет, никаких сомнений быть не может! Василий здесь, в доме. Он, Степан Калачев, чует его присутствие.
Сердце вдруг сжалось от тревоги и плохого предчувствия. Раньше, до засылки в тыл врага, Степан был обозлен на Василия и смертельно того ненавидел. А сейчас в нем пробудились родственные чувства, и он готов простить брату все, даже страшный грех, который тот совершил против своей страны. «А ведь есть же в нем и хорошее», – думал чекист, вспоминая с каким просветленным лицом Василий слушал бабушкины сказки, как был всегда добр, спокоен и тих и повторял не однажды: «Мы же никогда с тобой не расстанемся, Степа, когда вырастем? Мы же всегда будем заботиться друг о друге…»
В сенях показалось какое-то оживление. Калачев напрягся. На улице появился Васька Носов. За ним – полицай с большим мешком на плече. Третьей вышла женщина. (Калачев крепко выругался, узнав «монашку» из обители скопцов.) Ну а четвертым… Невероятно!
– О Господи, дай мне сил и терпения пережить это! – прошептал потрясенный Степан, увидев своего младшего брата в форме немецкого генерала.
И тут все хорошее, что он думал о Василии несколько минут назад, мгновенно улетучилось, как утренний туман, а на смену вернулась лютая ненависть. Внутренне содрогаясь от омерзения и досады, он схватил автомат и передернул затвор.
16
Вилли Штерн вдруг почувствовал смертельную усталость: мертвый обер-лейтенант вызывал отвращение, а Васька пил, опрокидывая в себя один стакан за другим, не пьянея.
– Долго мы еще здесь высиживать будем? – поинтересовалась Бригитта, глядя на Ваську и презрительно кривя красивые губы.
Тот медленно повернул в ее сторону обрюзгшее лицо:
– А что, если я тебя тресну по башке, ежели ты сию минуту не заткнешься, профура? – Носова прямо распирало от злости.
– Я же тебя предупреждал, кретин: если будешь оскорблять мою жену, шею сверну, – вспылил Штерн.
– И ты заткнись, – огрызнулся Васька, переведя на него тяжелый взгляд. – Ты в моем доме, петух ряженый, и не кукарекай в мою сторону! А ну выметайтесь из моей избы, подлюги! – заревел вдруг Носов. – Все вон из моего дома, я спать хочу!
Размахнувшись, он запустил пустой стакан в генерала. Штерн увернулся, и «снаряд» угодил прямо в грудь Бергеру. Унтер-офицер охнул и вскинул карабин.
– Опусти оружие, – приказал Штерн. – Видишь, он пропил свой разум и сам не ведает, что вытворяет.
