Хаджи-Мурат Мугуев - Три судьбы
— Что ж, товарищи, подождем малость. Может, и развиднеет.
— Не-ет, чего там ждать. Может, оно и к полдню не развиднеет. Треба двигаться, — послышались голоса.
— Ну, когда так, айда дальше. Далеко не разъезжаться, — предупредил Скиба и толкнул коленями зябнувшего коня.
Разъезд медленно двинулся вперед, внимательно всматриваясь в серую туманную даль.
Ветер по-прежнему рвал снег и бесновался на приволье.
В стороне что-то тяжело застонало. Из мглы донеслась частая перестрелка. Где-то далеко в степи разгорелся бой, но, где свои, узнать было невозможно. Молчаливая пелена по-прежнему висела над землей.
Бойцы молча переглянулись. Скиба нахмурился и, покачав головой, сказал:
— Ребята, там наши кровь свою молодую льют, жизни не жалеют, а мы тут заблудились. Я так считаю, товарищи, рассыплемся в лаву, только чтоб друг дружку не терять. Надо искать дорогу. Может, она тут вот, под носом, а мы ее не видим.
Разъезд рассыпался и неторопливым шагом двинулся дальше.
— Товарищ Скиба! Дорога! Вот она, туточки, — захлебываясь от радости, подскакал через минуту из мглы занесенный снегом всадник. — Вот она! А мы ее целый час шукаем.
Скатившись с пригорка, разъезд подошел к высокой насыпи, на которой блестели рельсы, и быстро двинулся, идя обочь дороги. Вдалеке уже реже гудели пушки. Серая мгла быстро таяла и прояснялась.
Наконец впереди показалось черное пятно железнодорожного моста. В стороне от него неясно темнело несколько дворов. Издалека донеслись кукареканье петухов и ворчливый лай собак.
Полуэскадрон въехал в глубокий яр. Скиба остановился и знаком велел спешиться.
— Коноводы, на тот конец! — приказал он.
Человек пять пеших быстро перебежали дорогу и исчезли под мостом, редкий снег продолжал кружить над землей. Даль совсем прояснилась. Голые ветви деревьев и черные ребра изб выросли на холме. Над хуторком вился ранний дымок. Стая ворон с криком носилась над рекой.
Из-под моста выскочили люди, быстро взбежали наверх и скатились в овраг. Бродившая за хутором бездомная собака недовольно зарычала, но в ту же минуту трусливо дернулась и, испуганно завизжав, бросилась наутек. Под мостом что-то брызнуло огнем. Затем высоко вверх рванулся черный фонтан дыма. Взорванный мост стал на дыбы и провалился. Тяжелый гул залил степь и раскатился по холмам.
Штаб Кубанского корпуса и его командир, генерал Крыжановский, перейдя в штабной вагон, под прикрытием двух бронепоездов начал спешно отходить на Тихорецкую. Развивая стремительный бег, дыша дымом, неслись поезда по степи, уходя от гнавшейся за ними смерти.
Из окон классных вагонов офицеры тревожно смотрели на бескрайнюю белоснежную равнину. Цейсовские бинокли ощупывали каждый пригорок.
Степь молчала. Подойдя к хутору Покровскому, бронепоезда остановились. Высыпавшие из них люди бросились к взорванному мосту. В морозном воздухе засверкали и застучали топоры и ломы.
Но тут степь сразу ожила. Из многочисленных ериков и из-за холмов заструились пули, а на горизонте показалась кавалерия.
Путь был отрезан. Два часа медленно ползали бронепоезда к станции и обратно, поливая степь свинцом.
Насупленные, настороженные глаза смотрели из бойниц на рассыпавшихся по полю кавалеристов. Генерал Крыжановский вместе со своим штабом и начальником артиллерии корпуса давно перешел из вагона на бронированную площадку и наравне со всеми ружейным огнем отбивался от наступающих. Винтовки накалились, вода, шумя и фыркая, кипела в пулеметных кожухах. Генерал всадил новую обойму, искоса взглянув на лица окружавших его солдат, вздохнул и, низко пригнувшись, внимательно прицелился.
Бронепоезд остановился. Черный дым стлался по граненой чешуе вагонов. На бронеплощадках вспыхивали огни. Окованный сталью паровоз тяжело дышал, как загнанный кабан.
То ли сгоряча, то ли презирая раздумье, бросилась в шашки лихая 2-я бригада. Падали кони, стонала степь, алой кровью бойцов окрасился снег.
Маруся вместе с бригадой на полном карьере вынеслась на тачанке вперед и, сделав крутой заезд, открыла огонь по пушечной площадке. Она не успела закончить очередь, как под тачанкой что-то охнуло, заскрипело и пулемет замолк. Она услышала храп забившихся в постромках коней. Перед ее глазами встало небо. Поле куда-то ушло, и холодная мгла заволокла глаза.
Маруся не видела, как пошла в атаку ее бригада: осколок гранаты сразил ее.
По приказанию командарма две конные батареи, снявшись с передков, прямой наводкой в упор открыли огонь по белым.
Черный дым и облака пара окутали бронепоезда. Пронизанные снарядами, они, как змеи, шипели и извивались. С площадок, из открытых люков, из окон — отовсюду прыгали под насыпь вооруженные люди; отстреливаясь, проваливаясь в глубокий снег, они отступали в степь.
Но здесь красная кавалерия настигла и окружила их. Вокруг остатков 1-го кубанского корпуса сжалось кольцо буденновцев. Отточенные клинки застыли в воздухе, пулеметы голодными глазами смотрели на белоказаков. Командарм предложил им сдаться, но офицеры ответили ему бранью, насмешками, дружными залпами. Тогда вылетевшие вперед пулеметные тачанки открыли огонь.
В этот день весь 1-й Кубанский корпус был уничтожен.
Путь на Тихорецкую был открыт.
На следующий день хоронили павших бойцов.
С утра большая сельская площадь заполнилась конармейцами, пришедшими отдать последний долг погибшим товарищам. Посреди площади была вырыта братская могила. Вокруг нее выстроились шеренги полков, угрюмо глядевших на покрытые красной материей гробы.
Зашелестели развернутые знамена. Белым огнем сверкнули обнаженные сабли. Прозвенело короткое «смирно» — и тысячи людей замерли на местах.
Оркестр торжественно заиграл похоронный марш. Скорбные звуки поплыли над толпой. Бойцы обнажили головы. Последние переливы труб замерли в морозном воздухе. Безмолвная, ничем не нарушаемая тишина легла над площадью, и только прилетевший из степи ветерок колебал материю, покрывавшую гробы.
Скиба померкшими от горя глазами глядел на четвертый от края гроб, в котором лежала Маруся. Синие провалившиеся круги под глазами казака говорили о бессонной ночи. Он смотрел на гроб и вспоминал те короткие встречи с Марусей, когда им удавалось обменяться несколькими, на первый взгляд ничего не значащими фразами. И в его груди щемило.
Вперед выехал Буденный.
— Товарищи, почтим память героев, погибших за дело революции! Нам не страшны удары врагов, наше дело — драться за свободу и очищать от белых банд страну. Товарищи, впереди нас ждут грозные бои и славные победы. К ним я вас зову. Вперед, к новым боям! Даешь Кавказ!..
