Александр Косарев - Глаз Лобенгулы
— Даже не знаю, что вам ответить, Алекс. Я, конечно, поговорю с главврачом, но, к сожалению, мы, медицинский персонал, ведаем лишь процессами лечения и восстановительной терапии, а все остальные вопросы — прерогатива исключительно военной администрации.
— А на каких же правах тогда находятся здесь парни вроде нашего шведа Эрика или, к примеру, санитара-придурка Базеля? Они-то как сюда попали?
— Они волонтеры, — терпеливо пояснила Мария, — вольнонаемные из числа вспомогательного персонала.
Это весьма распространенная практика: чтобы получить преференции при поступлении в медицинские университеты, многие молодые люди проходят сначала службу в подразделениях ООН…
— А нельзя ли и мне устроиться здесь таким же волонтером?
— В принципе можно, — пожала дива плечиками. — Люди нам постоянно нужны, ведь волонтеры, отправляясь сопровождать выписанных пациентов, зачастую не возвращаются — оседают в более интересных для них местах. Но без согласия главврача, Алекс, в любом случае не обойтись.
— Мария, умоляю, замолвите за меня словечко! Я ведь не требую оплаты за свой труд: только кофе с утра да немного мяса вечером. Ну и, конечно, от вашей милой улыбки не отказался бы, — на этих словах я, неожиданно даже для самого себя, привстал с подушки и чмокнул красавицу-сиделку в щечку.
— Алекс, — смущенно отстранилась Мария, — скажите честно, кто вы по профессии?
— Инженер в области электрохимических технологий, а что?
— Да я, кажется, начинаю понимать, почему Европа боится русских…
— И почему же, интересно?
— Там боятся не ваших ракет и танков, — погрозила она мне пальчиком, — а вас самих — удивительных и неповторимых лицедеев, способных за пять минут сбить любого человека с толку и заставить плясать под свою дудку. Таких актеров, как вы, Алекс, у нас готовят самые знаменитые преподаватели актерского мастерства. Пьер, мой молодой человек, ухаживает за мной уже семь месяцев, но, признаться, он до сих пор не очаровал меня так, как вы. Вам же удалось это сделать всего за несколько дней.
— Присылайте своего парня на стажировку в Россию, — улыбнулся я, — через год вы его не узнаете.
— Эх, — вздохнула Мария, — а захочет ли он узнать через этот год меня? Наверняка ведь вернется таким же, как вы — самоуверенным и… опасным. Да, да, именно опасным! Не обижайтесь, Алекс, но за последние несколько минут вы менялись на моих глазах неоднократно: то изображали отчаянье, то молили о помощи, то делали вид, что влюблены в меня… И ведь всякий раз выглядели искренне! Настолько, что я и в самом деле захотела вам помочь.
— Значит, я уже почти что сотрудник вашего замечательного госпиталя?!
— Будем надеяться, — Мария, улыбнувшись, поднялась и вышла из палаты.
* * *Свое обещание Мария сдержала. На следующий день, где-то после двух пополудни, она заглянула в палату и пальчиком поманила меня за собой. Время для визита к главврачу она выбрала очень удачно: профессор Генри Бриджес, совмещающий должность главврача с хирургической практикой, сидел в своей палатке в кожаном кресле и предавался послеобеденной сиесте. На его ухоженном лице, обрамленном начавшими седеть бакенбардами, блуждала довольная улыбка, а в руке дымилась толстая и, похоже, весьма дорогая сигара. Вспомнив армейскую выучку, я вытянулся по команде «смирно» и даже прищелкнул казенными тапочками.
— О, ваш протеже довольно бодр, лейтенант, — похвалил Марию профессор. — А как у вас с языком, милейший? — обратился он уже ко мне. — Общаться с пациентами сможете?
— Так точно! — постарался я сделать свое произношение как можно более качественным. — Я довольно неплохо знаю английский и имею уже некоторые познания и в местной речи. Еще могу выполнять различные хозяйственные работы или работать, например, в пищеблоке.
— Похвально, похвально, — закивал доктор. Но тут же хитро сощурился: — Меня вот только настораживает причина вашего решения задержаться у нас…
— Ничего странного, — невозмутимо ответил я. — В палате для тяжелых больных лежит мой близкий родственник. Вот я и решил поддержать его, так сказать, лично.
— Резонно, — констатировал главврач, выпуская очередной клуб дыма. — Ну что ж, приступайте к работе.
Через полчаса мне сделали поляроидный снимок для пропуска, выдали комплект форменной одежды и назначили фронт работ: собирать по всей территории госпиталя бытовой мусор и выносить его на сжигание. Работка, конечно, далеко не престижная, зато с ее помощью я надеялся отыскать наши с дядей сокровища. Тем более что проблема внезапного отъезда становилась всё более актуальной: накануне вечером, например, отчетливо слышна была артиллерийская канонада, которая завтра в этой непредсказуемой стране могла прогреметь и ближе.
Однако прежде чем приступить к исполнению новых обязанностей, я навестил Владимира Васильевича. К моему удивлению, он пребывал в прекрасном расположении духа, хотя и напоминал из-за обилия бинтов настоящую мумию. Дядя не замедлил похвастаться, что вторую, получасовую операцию он выдержал под одним только местным наркозом.
— Представляешь, Сашок, — возбужденно тараторил бывший старпом, — а после операции хирург сказал, что оба осколка мои были сильно намагничены! Я поначалу удивился, но потом сообразил, что к чему. Видать, хитрец Аминокан крутил надо мной своим хваленым алмазом лишь для отвода глаз, а на самом деле лечил меня с помощью мощного магнита. То-то я всегда чувствовал острейшую боль в спине во время его сеансов! А ведь он не касался меня даже пальцем. Это, видно, магнит притягивал к себе куски железа, а те прокладывали себе дорогу напрямую — просто прорезая мышцы. Так что, племянничек, — резюмировал Владимир Васильевич, — как ни обидно это сознавать, но истинной магии не осталось даже в Африке.
— Каким бы ни был Аминокан мошенником, — возразил я, — результат тем не менее налицо. Нравится вам или нет, но основную работу сделал всё-таки именно он — местные эскулапы лишь завершили ее. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Главное, что вы вскоре снова сможете нормально ходить.
— Скорей бы, — отозвался дядя с ноткой грусти в голосе, — осточертело уже в горизонтальном положении жить. Глаза закрою — и вижу отцовский дом в Юхнове, жену, палисадник наш рижский… Ужас как хочется домой!
— Не задержимся и часа, — обнадежил я его, — при первой же возможности тронемся в путь.
— Ты, я гляжу, прибарахлился тут, — подергал меня дядя за полу халата.
— Мало того, зачислен в штат! — настал мой черед хвастаться. — Имею теперь пропуск-«вездеход», так что сегодня же постараюсь вытащить со склада наши вещички. Обстановка уж больно вокруг тревожная, того и гляди всеобщую эвакуацию объявят. В общем, если удастся вещи забрать, я их заранее и постираю, и зашью, и начищу.
