Богдан Сушинский - Жребий викинга
Что море и суша склонялись пред нами.
О, друзья! Как смелое сердце кипело,
Когда мы поставили в ряд корабли.
Как птицы помчались открыто и смело
К берегам плодородной эллинской земли.
Да только, несмотря на все это,
Дева русская Гаральда презирает…[102]
Впрочем, со временем стали появляться и другие, более тревожные причины для беспокойства. В декабре император Михаил IV Пафлагон, с которым у принца Гаральда наладились более или менее нормальные отношения, в тяжких муках скончался, а на престол взошел его племянник по матери, именовавшийся теперь Михаилом V Калафатом[103]. Чтобы как-то подправить родословную этого сына простого конопательщика судов Стефана Калафата, евнух Иоанн Орфанотроф уговорил своего брата-императора даровать племяннику титул кесаря, отца-конопательщика назначить флотоводцем, а безрассудную императрицу Зою надоумил усыновить его.
Всем казалось, что таким образом они мудро решают проб-лему наследника трона, избавляя страну от кровопролитной борьбы за корону. Но с первых же дней правления Михаила Калафата стало ясно, что к власти пришел самодур и садист, подверженный припадкам неуемной злобы и ненависти. Прежде всего, новый император учинил расправу над всеми своими родственниками, в том числе и высокопоставленными: одних приказал убить, другим велел отрезать детородные члены и, истекающих кровью, бросить на произвол судьбы. Даже приведшего его к власти дядю-евнуха Иоанна новокоронованный василевс постарался тут же отстранить от всех государственных дел и изгнать из дворца, после чего принялся унижать и выживать из императорских апартаментов саму императрицу, свою приемную мать.
Все это время Гаральд находился далеко от столицы, но даже здесь чувствовалось, что чиновники и местные вельможи стали менять свое отношение к варягам, воспринимая их так, словно они не служили империи, а прибыли сюда, на землю Эллады, как захватчики. К тому же ни для кого не было тайной, что опальная императрица Зоя по-прежнему благоволит к своему бывшему любовнику и в любое время готова использовать его варягов для организации дворцового переворота.
Задумываясь над всем этим, Гаральд все больше утверждался в мысли, что с берегами Византии следует прощаться, причем делать это как можно скорее, но так, чтобы не вызвать столкновений с императорской гвардией, не лишиться своих судов и пока еще не отправленных сокровищ. По вечерам он нередко советовался со своими командирами и приближенными, пытаясь найти выход из ситуации, но не находил его, да к тому же чувствовал себя главарем заговорщиков.
В один из таких смутных дней в гавань вошло судно, прибывшее из Константинополя. В числе его пассажиров оказалось сразу два тайных гонца, приплывших независимо друг от друга. Один из них, явившийся прямо в казарму, в которой, вместе с варяжскими гвардейцами, только в отдельной комнате, жил Гаральд, представлял попавшего в опалу, но пока еще сохранявшего свой пост первого полководца Зенония. Все еще пользуясь властью, Зеноний приказывал Гаральду срочно перебазироваться со своей варяжской гвардией в бухту Золотой Рог и там ждать дальнейших приказаний.
— Если верить слухам, доходящим сюда из столицы, вскоре там может произойти очередной дворцовый переворот, — обратился Гаральд к гонцу, которым оказался не кто-то из византийских офицеров-гвардейцев, а монах Студийского монастыря.
— Дай-то Бог, чтобы все обошлось только дворцовыми интригами, — смиренно опустил глаза монах. — На сей раз там все может кончиться большой кровью.
— Хорошо, если случится так, что император Михаил Калафат отречется от престола…
— Этот сам не отречется, — прервал его гонец.
— Но если он каким-то образом лишится короны, — все еще осторожничал вождь норманнов. — Кто способен поднять ее?
— Вы хотите спросить, кого поддерживает Зеноний?
— Должен же я знать, кого следует поддерживать моей варяжской гвардии.
— Он поддерживает императрицу Зою.
Гаральд криво, разочарованно ухмыльнулся.
— …Которая тут же приведет вместо себя на трон очередного любовника.
Услышав это, монах встрепенулся и, подняв голову, согнал с лица остатки смиренности.
— Да, приведет. Скорее всего, так оно и случится.
— И кого императрица «усыновила» ради такого исхода на этот раз?
— Теперь до усыновления дело не дойдет.
— И все же, кто этот человек? Коль уж меня пытаются втянуть в очередную дворцовую свару империи, то хотелось бы знать, чей трон придется подпирать мечами моим воинам.
Монах удивленно уставился на Гаральда и, прежде чем что-либо произнести, похмыкал себе под нос, а затем произнес что-то про себя, беззвучно шевеля губами.
— Императрица уверена, что этим человеком должны стать вы, принц Гаральд.
— Я?! — свирепо блеснул глазами конунг. — Вас уполномочила сказать мне это сама императрица?
— Вы, — смиренно сомкнул ладошки у подбородка монах. — Чистота вашей крови и высокородность происхождения сомнений ни у кого не вызывают. Обряд венчания с императрицей занимает столько же времени, сколько занимает обычная церковная месса. Другое дело, что уже находятся противники того, чтобы трон занимал варяг, пусть даже и принц. Эти же противники хотели бы, чтобы Зоя усмирила свои императорские амбиции и уступила место своей сестре Феодоре. Напомню, что после смерти их отца, императора Константина VIII, они обе, Зоя и Феодора, были провозглашены императрицами. Правящими императрицами, — уточнил монах. — Однако Зоя поспешила выйти замуж, и реально правящим императором стал ее супруг Роман Аргир, а Зоя — его соправительницей. Понятно, что супруги сделали все возможное, чтобы изгнать вторую соправительницу, Феодору, не только из дворца, но и из столицы.
— Как бы там ни было, я не собираюсь становиться супругом императрицы Зои.
Монах бесстрастно взглянул на норманна и направился к двери.
— Прошу прощения, господин Гаральд, — произнес он, уже стоя в их проеме, — но заявление ваше настолько непродуманное, что лично я его попросту не слышал. И запомните, принц, что в государственных делах, особенно при наследовании трона, ни разница в возрасте, ни личные привязанности никакого значения не имеют. Поскольку письмо стратега Зенония вам передано, то считаю свою миссию завершенной.
А сутки спустя появился второй тайный гонец, передавший письмо от императрицы Зои. Им оказалась… Мария.
— Сначала прочти письмо бывшей правительницы, — движением руки предупредила она попытку норманна обнять ее. — Потом будем разбираться в собственных отношениях.
