Юрий Пульвер - Галерные рабы
«Но ведь безгрешных нет. Вспомни Ананду, племянника и любимца Будды, одного из первых учеников святейшего из святых. Он стремился к наслаждениям, встречался с женщинами, за что Шакьямуни его не осудил. Моя же вина тем более простительна…»
Из транса его вывели звуки ударов по медной пластинке. Хуа встрепенулся: так геомант-слепец объявляет о своем появлении. Какая удача! Перед любым серьезным предприятием важно знать, благоприятен ли для него выбранный день. Тут без геоманта не обойтись. У него есть астрологический календарь, он владеет системой «фэн шуй» — «ветра и воды», трактующей об атмосферных и астральных влияниях сил Инь и Ян, пяти первичных элементов, пяти планет, конфигурации земной поверхности. В зависимости от времени года, дней недели, часов, очертаний рек, деревьев, холмов и других примет «фэн шуй» определит, можно ли строить дом или копать могилу в этом месте. Коли выберешь плохую местность, скажем, на загривке спящего в земле дракона, то накличешь плохой джосс и болезни. Дракон ведь не будет спокойно терпеть могилу или дом на своей шее! Геомант предскажет судьбу семейству, отдельному лицу, посоветует, стоит ли начинать дело или оно обречено на неудачу в самом зародыше. Он способен заклять десять душ (три человеческих и семь животных) не покидать тело, попугав их опасностями, ожидающими на юге, западе, севере, востоке, небе и под землей.
Но что я скажу провидцу, как открою свои замыслы? И если даже меня ждет неудача, разве смею я остановиться, разве затухнет в сердце пожар подожженного мною же отчего дома?! Другой возможности отомстить мне не представится. И вдруг прав Чжун Ли, который в эпоху Тан написал «Книгу Предрешений»? В ней не счесть историй людей, судьбы которых были предрешены заранее. Есть ли смысл заглядывать в будущее, коли предначертанному все равно суждено свершиться? Поздно рыть колодец, когда захотелось пить. Эйни-я, будь что будет!
…Из детства, столь же далекого от нынешних дней, как носившийся тогда традиционный набрюшник от сегодняшнего халата и соломенных туфель монаха, в память Хуа То пришла фраза, услышанная от отца: «В свои приезды в Бэйцзин я останавливался на постоялом дворе за Воротами Долголетия…».
Привет тебе постоялый двор, некогда приютивший моего отца! Сменилось поколение, и новый представитель рода Хуа посетил тебя. Тоже мужчина. В том же возрасте. С теми же лицом и фигурой — То помнил облик отца и часто сравнивал его со своим отражением в воде (зеркал в обители не держали). Мир повторяет все…
Мир повторяет все, лишь нас не повторит… Отец был одним из многих звеньев нескончаемой родовой цепи. Я — последнее звено в ней. Отец был подающий надежды сюцай. Я — оставивший надежды ш'иу шиа, отверженный монах, покинувший суетную «красную пыль», к тому же бежавший из собственной обители. Он был полон радостных мыслей, как сосуд — благовоний. Я налит горькой ненавистью, как флакон — ядом. Он алкал знаний и карьеры. Я жажду только мщения.
Время летит, словно трехлапый ворон, бежит, точно быстроногий заяц…[189]
Где вы, папа, мама, дедушка? Кому сейчас служите — даосскому Янь-вану или буддийскому загробному владыке Вэй-то, хранителю канонов? Или переселились в другие тела? А скорее всего, бродите неотмщенными безутешными душами по мирам Вселенной. Я не могу обмести ваши могилы и посадить на них линчжи — грибы долголетия. Но я могу принести вам в жертву кровь обидчика. Я пришел!
Постоялый двор тоже изменился. Судя по рассказам отца, раньше это было солидное заведение для приезжих, содержавшееся почтенным владельцем. Теперь же здесь обильно разрослись Абрикосовые кущи.[190] В обеденном зале то и дело слышался крик: «Пей штрафной!» — признак игорного дома. Штрафной пьет проигравший или нарушивший правила застольных игр. Видимо, наследники старого хозяина решили, что на азарте постояльцев можно дополнительно наживаться. Еще бы! Владельцу помещения, где идет карточная игра, полагается процент с выигрыша, даже если это частный дом. Да, противостоять алчности так же невозможно, как вцепиться в космы бритоголовому буддистскому монаху.
Заплатив за ночлег, Хуа То провел довольно беспокойную ночь (за стенами орали пьяные голоса) и с первым рассветным лучом был уже на ногах. Надо поскорее найти логово Хун Хсиучуана и покончить с ним к вечеру. В темноте легче уйти от погони, скрыться от полиции.
Где сподручнее узнать о знатном человеке? Во дворцах. В самых роскошных домах, что расположены на цветочных улицах и в ивовых переулках, то бишь в веселых кварталах. Туда нищему жрецу хода нет. В ямэнях. Туда вправе обратиться каждый, только придется указать причину такого интереса, назвать себя, показать документы, удостоверяющие личность… Не годится…
Остается базар. Там все равны. Там не спрашивают бумаг. Там задают любые вопросы. Там слишком много народа, чтобы запомнить, кто кем интересовался. Там, конечно, легко получить нож под ребро или удавку на шею. Но кто не рискует, тот не выигрывает…
Рынков в столице сотни. Посетить следует те, которые гнездятся в богатых кварталах. Хун Хсиучуан наверняка живет поблизости от Запретного города.
Хуа То остановил приглянувшегося ему молодого парня, тащившего на коромысле два больших короба. Судя по крышкам, они предназначались для переноски пищи.
— Да защитит тебя Небо от мстительных злых духов, брат! Какой рынок ближе всего расположен к Небесным воротам[191] и как туда добраться?
— И тебе пусть сопутствует благоприятный джосс, монах! Помолись за меня своим богам. Ступай на запад по этой улице,[192] после перекрестка — на юг. Дойдешь до моста через Небесную реку — направь свои стопы на север. Там на склоне увидишь большие ворота. От них рукой подать до дворца Цзыцзи, храма в честь Августейшего первосущего императора. Доберись до него и спроси любого, как пройти к рынку на Большом базарном переулке. Это место в том квартале всякий укажет…
— Так я разве к ночи туда добреду…
— Коли дашь лан, провожу…
— Идет!
— Только сначала я доставлю вот эти короба…
— Э, брат, боюсь, мои останки придется искать в лавке, торгующей сушеной рыбой…
Оба засмеялись. Пословица родилась из книги великого Чжуанцзы. Однажды обедневший философ попросил у Смотрителя реки зерна в долг. Тот в ответ пообещал дать денег, когда соберет их с общины. Даос ответил ему притчей. По дороге сюда пескарь, погибающий в колее, попросил Чжуанцзы принести воды и тем спасти ему жизнь. Человек обещал подвести ему воды Западной реки. Пескарь с горечью ответил: «Достань я воды хоть мерку или несколько пригоршней, остался бы в живых. Чем говорить то, что сказали, благородный муж, лучше уж заранее искать меня в лавке с сушеной рыбой!».
