Луи Жаколио - Морские разбойники
А на рассвете следовало поднять якоря и идти в Розольфс, где над преступниками должно было свершиться правосудие.
— Но экипаж «Олафа» насчитывает всего пятьдесят человек, — возразил Грундвиг, — а так как забрать всех с корабля невозможно, — следовательно, предложение это невыполнимо.
Тогда герцог рассказал им о прибытии еще двух розольфских кораблей — «Гарольда» и «Магнуса-Биорна» под началом его брата Эдмунда.
— И ты передашь Эдмунду, чтобы он сам не съезжал на берег и чтобы вся эскадра была готова к отплытию, — приказал Фредерик.
Времени было мало. Наскоро рассказав герцогу о своих приключениях и о том, как они собирались похитить Надода по выходе его от адмирала вместе со ста тысячами фунтов стерлингов, Грундвиг сказал:
— Берегитесь, ваша светлость, берегитесь, как бы Красноглазый не узнал вас. Ведь вы не хуже меня знаете, как он хитер и на что способен.
— Я ничем не рискую, милый мой Грундвиг, — ответил Фредерик. — Я так удачно замаскирован, что нет никакой возможности меня узнать. Надод знал меня белокурым и без бороды, а теперь я брюнет и борода у меня, как у британского сапера.
— Вы не видели еще этого негодяя, ваша светлость?
— Нет, не видел. Я его оставил под надзором слуги адмирала.
— Как хорошо, что мы встретились с вами. Теперь мы можем вас предупредить. Негодяй совершенно изменил свою наружность. Вы знали Надода чудовищным уродом. Но доктор Петерсон, королевский хирург, сделал ему превосходный стеклянный глаз и выпрямил нос и челюсти. Все это он сам рассказал Биллю, когда пытался убедить его поступить к нему на службу. И, если бы он сам себя не выдал Биллю, мы бы его никогда не узнали.
Пять минут спустя Грундвиг и его два товарища исчезли в лондонском тумане. Они спешили в Саутварк, а Фредерик Биорн подозвал кэб и поехал в Вестминстер, где заседала палата лордов.
Заседание еще продолжалось. Вильям Питт говорил, возражая ораторам оппозиции. Вокруг здания парламента, несмотря на позднюю ночь, стояла громадная толпа, дожидавшаяся конца прений.
Очевидно, адмирал Коллингвуд не мог скоро освободиться. Однако на посланную Фредериком записку он ответил, что вернется домой через четверть часа, так как окончательное голосование могло последовать не раньше завтрашнего дня.
Вернувшись домой, Фредерик де Тревьер прошел в библиотеку, чтобы сменить Мак-Грегора. Он с волнением ожидал той минуты, когда увидит убийцу своего отца.
Поднявшись навстречу молодому человеку, Надод приветствовал его низким поклоном, а тот ответил ему с видом холодного безразличия, с каким относятся к незнакомым людям. Но, желая получше разглядеть наружность злодея, Фредерик поднял голову и, пристально глядя на него, сказал:
— Вы дожидаетесь адмирала Коллингвуда и уже давно? Могу вас утешить, сударь, что он скоро вернется.
Услышав голос Фредерика, Надод невольно вздрогнул, но сейчас же овладел собою.
«Удивительно, я где-то слыхал этот голос и видел это лицо, — подумал он. — Но где? «
В свою очередь молодой человек был удивлен переменой, происшедшей с Красноглазым. Куда девалось все его уродство? Перед ним сидел человек некрасивый, но с правильными чертами лица.
А в это время Мак-Грегор, стоя у стола, исподлобья поглядывал на обоих.
— Можешь идти, — сказал ему Фредерик. Шотландец удалился, не произнеся ни слова, но при этом бросил на Фредерика взгляд, исполненный самой жгучей ненависти.
Этот взгляд не укрылся от Надода, который не преминул принять его к сведению.
ГЛАВА VI. Два негодяя
Мак-Грегор питал к адмиралу Коллингвуду самую преданную любовь, доходившую до какого-то обожания. Когда ему не было еще двадцати лет, старый лорд Эксмут приставил его дядькой к своему восьмилетнему младшему сыну Чарльзу, с которым Мак-Грегор с того времени и был неразлучен. Говоря о своем хозяине, старый слуга нередко выражался следующим образом: «Когда мы были в Итопском коллегиуме» или: «Мы кончили вторыми морское училище».
Со своей стороны, молодой лорд, как истинный англичанин, хотя и любил своего дядьку, но все-таки смотрел на него как на существо низшего порядка, в чем, впрочем, и сам Мак-Грегор был искренне убежден. Денежные затруднения своего хозяина старый дядька всегда принимал очень близко к сердцу и возненавидел всеми силами души его старшего брата за то, что к тому должны были со временем перейти титул и богатства герцогов Эксмутских…
Знал ли Мак-Грегор об убийстве герцога Эксмута?.. Никто не мог этого сказать утвердительно, тем более, что старый слуга никогда не говорил о смерти старшего брата при своем господине и даже избегал малейшего намека на это обстоятельство. Но, во всяком случае, он скорее дал бы себя растерзать на мелкие куски, чем сказал бы хотя одно слово во вред адмиралу.
Впрочем, один факт, случившийся вскоре после перехода Эксмут-Гауза в собственность адмирала, свидетельствовал о том, что шотландец кое-что знал об этом преступлении.
Прежде чем поселиться в отеле, адмирал пожелал устранить все, что могло ему напоминать о брате. За переделками поручено было наблюдать Мак-Грегору.
По окончании всех работ адмирал, приехавший осмотреть отель, был поражен тем, что увидел. Снаружи ничто не бросалось в глаза, но стоило нажать рукой в том или другом месте старинную дубовую резьбу — и открывалась потайная дверь на какую-нибудь витую лестницу, которая вела сперва на верхний этаж, а оттуда в какое-нибудь подземелье. Каждая комната, каждый коридор, каждый закоулок были снабжены секретной дверью и секретной лестницей, через которые можно скрыться в один миг.
Но это было еще не все. Благодаря особым тайным механизмам можно было в любой момент запереть все двери, окна и коридоры отеля с помощью опускных железных заслонов. Этим способом все комнаты можно было изолировать одну от другой, и находившиеся в них люди попали бы в мышеловку. Вместе с тем дом был роскошно отделан с самым строгим комфортом.
Коллингвуд остался чрезвычайно доволен всем. Он понял, что старый слуга стремился всячески оградить его от покушений со стороны Биорнов. Но в таком случае Мак-Грегору должна была быть известна трагедия на Лафоденских островах? Адмирал решил проверить это и притворноравнодушным тоном спросил:
— К чему столько предосторожностей?
— Здешний квартал очень ненадежен, милорд, — отвечал шотландец. — К тому же совсем недавно «Морские разбойники», забравшись в дом лорда Лейчестера, вынесли из него все ценное до последней булавки и захватили в плен молодого сына лорда, отпустив его лишь за выкуп в сорок тысяч фунтов стерлингов.
— А! Так ты выдумал все это против разбойников?
