Морские охотники - Саймон Скэрроу

СаймонСкэрроу

Пираты Рима 3

Морские охотники

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава первая

Петрапилы, поздняя весна 25 г. н.э.

-  Ставлю деньги на серого,  -  объявил коренастый пират. - Он легко выиграет этот бой.

Телемах взглянул на своего спутника и нахмурился:  - Почему ты так в этом уверен?

-  Это очевидно, -  сказал Герас. – Этот петух намного крупнее своего противника. Кроме того, из серых петухов получаются лучшие бойцы. Все это знают. Поверь мне, он разорвет того другого в клочья.

Телемах снова обратил внимание на импровизированную яму, когда к ней подошли два дрессировщика, сжимая своих бойцовских петухов. Толпа пиратов образовала грубый круг во дворе, их пьяные крики эхом отдавались от стен, поскольку они с нетерпением ожидали следующего боя: развлечения последнего дня. Пираты собрались в темном углу цитадели, чтобы скоротать время, делая ставки на местные петушиные бои, ожидая приказа выйти в море. Вскоре матросы с «Трезубца Посейдона» вернутся к иллирийскому побережью, готовые  к охоте на торговые суда, которые все еще осмеливались плавать вверх и вниз по побережью Адриатики.

Телемах внимательно наблюдал, как проводники пересекли забрызганную кровью яму и подошли к судье представления. В толпе воцарилась тишина, когда мужчина объявил участников поединка: петух с серым оперением против белого с ярко-красной грудкой. Как и в предыдущих состязаниях дня, это должна была быть смертельная схватка, и последняя выжившая птица объявлялась победителем. Пока судья говорил, владельцы готовили своих бойцов к бою, гладили их и проверяли изогнутые металлические шпоры, прикрепленные к их ногам. Заостренные кончики шпор злобно блестели в бледном свете предвечернего солнца. Меньший из двух петухов все никак не давался себя усмирить, безумно хлопая крыльями и вызывая проклятия у человека, который пытался удержать его под контролем. Телемах указал своему спутнику на петуха.

- Думаю, у белого есть шанс.

- У этого? - спросил Герас, приподняв бровь. - Ты, должно быть, шутишь.

- Почему? А что с ним не так?

- Что не так, … что не так!  - пробормотал Герас.  - Взгляни на него! Тощий ублюдок в два раза меньше серой птицы. У тебя будет больше шансов поставить на то, что я стану следующим императором Рима.

- Он меньше, - признал Телемах. - Но у него больше радиус действий, и он быстрее своего противника. Он может удивить нас.

- Будь, по-твоему, парень. Но я бы не стал на это рассчитывать. Особенно после того, как сегодня ушла твоя удача.

-  Что ты имеешь в виду?

- Твои суждения всегда бегут впереди тебя, не так ли? -  Герас указал на кожаную поясную сумку своего друга. – Согласен! Из тебя может выйти неплохой капитан корабля, но ты ничего не смыслишь в  тонком искусстве петушиных боев.

Телемах отвернулся, смешанные чувства закружились в его груди, когда он вспомнил свое быстрое продвижение по службе. Прошло несколько дней с тех пор, как пираты «Трезубца Посейдона», отбили Петрапилы и укрепленную деревню у соперничающей пиратской банды. Битва была ожесточенной и кровопролитной, но люди капитана Буллы теперь прочно обосновались на своей новой базе, и среди них возникло заметное волнение по поводу скорейшего возвращения в море. Проведя несколько недель без своей доли добычи, команда «Трезубца Посейдона» стремилась как можно быстрее возобновить охоту на добычу вдоль побережья Иллирии.

Булла поручил Телемаху командовать меньшим из двух кораблей, которым вскоре предстояло отправиться в Адриатику. Грузовое судно «Галатея» должно было стать его первой независимой акцией в качестве пирата, и он должен был бы быть в восторге от такой перспективы. Вместо этого он чувствовал только растущее чувство страха. Новость о его быстром продвижении   была встречена враждебно некоторыми из старших матросов, которых возмущало то, что молодой выскочка был назначен раньше  них. Если ему не удастся быстро их приструнить, Телемах опасался, что его первая высокая должность может оказаться и последней.

- Когда же мы все-таки вернемся в море? - спросил Герас. - Ты видишься с Буллой. Ты должен что-то знать.

- Думаю, скоро. Он не хочет больше откладывать. Особенно с учетом того, что эти люди отчаянно нуждаются в добыче, - добавил Телемах, кивнув в сторону пиратов.

- Будем надеяться, что это ненадолго. Вино и женщины в этой деревне не такие уж и дешевые. Думаю, тебе тоже не помешало бы немного добычи. Ты ведь собираешься освобождать своего брата?

Телемах подумал о своем порабощенном старшем брате, трудящемся в кузнице в Торикосе для своего бессердечного римского хозяина, и почувствовал горячий укол гнева. Он утешал себя мыслью, что как командующий кораблем он получит двойную долю от любой добычи, которую они захватят. Если его кампания в море сложится успешно, он сможет освободить Нерея намного быстрее, чем изначально надеялся. “Если только его брат еще жив”,  - мрачно напомнил себе Телемах. Прошли месяцы с тех пор, как он слышал какие-либо новости, и он молился Юпитеру, лучшему и величайшему из богов, избавить Нерея от ужасных несчастных случаев, которые часто случаются с рабами, работающими в опасных кузницах Торикоса.

- Ну, вот,  начинается, - сказал Герас, прервав грустные мысли Телемаха.  - Последний бой дня. Давай, лучше посмотрим.

Телемах снова перевел взгляд на яму, когда два дрессировщика приготовились спускать своих петухов. Птицы мгновенно напряглись при виде друг друга, вспыхнули разноцветными перьями и дико закукарекали. Когда бойцы должным образом спровоцировали друг друга, судья  - сморщенный ветеран по имени Калкас – жестом приказал владельцам  отступить за меловые линии, которой была размечена импровизированная арена, в то время как сборщики ставок двигались по краю круга, принимая взносы от толпы. Герас поставил остаток своих денег на крупного фаворита, а Телемах  несколько сестерциев на серого петуха: все деньги, оставшиеся у него от его доли зерна, отобранного пиратами у соперничающей шайки в Петрапилах. Зерно было продано худощавому торговцу в соседнем порту, а деньги были распределены между командой «Трезубца Посейдона», причем каждому причиталась доля согласно его старшинству. Вполне возможно, победа в этом петушином бою покрыла бы его предыдущие проигрыши и, принесла бы небольшую прибыль.

Как только все ставки были сделаны, раздался громкий звук, когда Калкас ударил посохом по каменным плитам, просигналив дрессировщикам выпускать своих