Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

Пенман Шэрон

Солнце в зените

Посвящается

Джулии Маккасли Вульф.

Благодарности.

Я признательна столь многим - прежде всего моим родителям, за их поддержку, веру и терпение. Джулии Маккасли Вульф - за ее воодушевление, восхищение и веру в книгу. Моему агенту - Молли Фридрих - охотно принявшую двухсотстраничную рукопись неизвестного автора и охотно отправившую ее в уютную гавань. Дону Маккини - за открытие дверей. Каролине Хаммонд и Джули Лорд - взявшим на себя так много труда в связи с моим исследованием. Двоим друзьям - выстроившим средневековый Йорк в нашей реальности перед моими глазами. Дороти Митчелл и Крис Арнот. Обществу Ричарда Третьего в Соединенных Штатах Америки и в Англии, сделавшим свои библиотеки доступными для меня. Библиотекам Пенсильванского университета, Техасского университета, университета Лос Анжелеса, Нью-Йоркского городского университета, университета Йорка, Английского университета, университета Солсбери, Ноттингема, Ладлоу, Оксфорда и Лондона. Последняя, но не меньшая благодарность моему редактору в Хольт, Райнхарт и Уинстон - Мэриан Вуд, лепившей и полировавшей слова и мысли с тщательностью и мастерством резчика алмазов.

Книга первая.   Дикон.

Глава первая

Ладлоу, сентябрь 1459 года.

Страх не ощущался Ричардом, пока темнота не окутала лес. В сумеречном свете деревья начали принимать незнакомые и угрожающие формы. Тени двигались. Низко нависающие ветви преграждали его дорогу. Вымокшие под дождем листья скользили, цепляясь, вдоль щеки. Он мог слышать звуки позади и продолжать ускорять свой шаг до момента спотыкания о высунувшиеся корни громоздкого дуба и ныряния головой в черноту. Неизвестные доселе ужасы дотянулись до него, пригвоздив к земле. Он ощущал нечто горящее поперек шеи. Лицо было зажато сырой почвой. Ричард лежал очень тихо, но слышал неустойчивые отзвуки собственного дыхания. Открыв глаза, он увидел, что провалился в заросли и оказался пленником ничего более зловещего, чем сизая ежевика и ветки, проломленные тяжестью его же тела.

Сползание в испуг прекратилось, волна отступила. С приходом осознанности, Ричард почувствовал стыд, сжигающий его лицо, и благодарность за отсутствие свидетелей недавнего полета. Он считал себя слишком взрослым, чтобы сдаваться панике так легко, - всего лишь через восемь дней ему исполнится семь лет. Ричард перекатился, чтобы выпутаться из кустов и сел. После мгновенного освобождения он отступил под укрытие исхлестанного молнией бука. Уперевшись об ствол, мальчик устроился в ожидании Неда, который отыщет его.

В том, что Нед явится, сомнений не было. Лишь надежда - явится скоро, и в течение этого времени, он пытался сконцентрироваться на дневных мыслях, старался совсем не думать о том, что может таиться во тьме позади бука.

Он осознал тяжесть осознания, - как такой совершенный день мог столь внезапно испортиться? Утро забрезжило неисчерпаемым обещанием. Когда Джоан сдалась на его уговоры и согласилась взять покататься по лесным тропам вокруг Уитклиффа, его дух воспарил к небесам. Возбуждение оказалось передаваемо, и пони ответила необычным порывом подстегиваниям, перейдя в галоп еще до того, как они проехали подъездные ворота, которые вели от наружной стенной башни, выходившей во двор.

С Джоан, следовавшей за ним снисходительной степенной тенью, он помчал животинку сквозь городок бодрым шагом. Дважды обогнув рыночную площадь, он перепрыгнул аккуратно через старого пса, дремавшего на улице Широких ворот, и затем осадил перед маленькой часовней святой Екатерины на Ладфортском мосту. Так как Джоан все еще отсутствовала в поле зрения, он опрометчиво перегнулся через каменную арку и швырнул пригоршню непросеянной крупы в потоки, закручивающиеся внизу. Один из городских мальчишек заверил Ричарда, что тот приобретет огроменную удачу, поступая подобным образом. Суеверие врезалось в веру ребенка как Писание, еще не успела монета исчезнуть с глаз.

Всадники поднимались по дороге, ведущей на юг, к Леоминстеру. Впереди шел белый жеребец, помеченный причудливой темной звездой - любимый скакун любимого брата Ричарда. Мальчик направил к ним своего пони в головокружительном темпе.

Доспехи на Неде отсутствовали, ветер взбивал рыжеватые, в прожилках солнца, волосы словно солому. Как всегда, он возвышался над своими товарищами. Ричард видел несколько человек, по росту равнявшихся Неду. Они были на три выпрямленных пальца выше шести футов. Граф Марч, лорд Вигмор и Клэр, старший из четырех сыновей герцога Йоркского. В семнадцать лет, Нед в глазах Ричарда считался взрослым человеком. В это сентябрьское, похожее на летнее, утро рядом не маячило никого, на кого можно было бы наткнуться. Разреши Нед, Ричард следовал бы за ним с большим счастьем с рассвета до наступления сумерек.

Ричард думал, Джоан тоже была рада видеть Неда. Ее лицо внезапно приобрело оттенок лепестков розы, и она смотрела на него искоса, пропуская смех сквозь ресницы, также как и другие девушки, общавшиеся с Недом на глазах у Ричарда. Мальчик был рад. Ему хотелось, чтобы Джоан понравился его брат. Мнение девушки имело для него огромное значение. Няни, занимавшиеся с ним в прошлом, до того, как он приехал этой весной жить в замке Ладлоу, совсем не походили на Джоан. Они были угрюмыми, тонкогубыми, без всплесков юмора. Джоан окружала ароматом подсолнухов, ослепляла блестящими яркими волосами, мягкими и красноватыми, словно лисий мех. Она смеялась над его загадками, завораживала сказками об единорогах, рыцарях и крестовых походах в Святую Землю. Наблюдая в данный момент улыбку Джоан, адресованную Неду, Ричард сначала почувствовал согревающее удовольствие, а затем невероятную радость - невероятно, брат действительно собирается ехать с ними! Но Нед отпустил свою свиту, помахав товарищам на прощание, и, с зарождающимися планами на целый день, в компании двух любимых людей, Ричард подумал, почему раньше он не решался перебросить монету через мост?

Казалось, день превзошел все его ожидания. Нед находился в превосходном расположении духа - широко улыбался, рассказывал Ричарду истории из собственного детства, проведенного в Ладлоу вместе с их братом Эдмундом. Пообещал показать, как ловил угрей в стремительном течении реки Тим и обязался взять младшего с собой на рыбалку, предполагавшуюся в Ладлоу через четыре дня. Он уговорил Джоан сдвинуть головной убор, скрывавший ее волосы, проворными пальцами искусно подняв косы, сверкавшие подобно жгутам из красного золота.