Карит Этлар - Предводитель энгов

Карит Этлар

Предводитель энгов

В ЛЕСУ

В южной части Зеландии, на маленьком полуострове, который выступает в море между заливом Престё и побережьем Стеге, и по сей день сохранились развалины старинной крепости. По преданию, заложил ее морской разбойник Йофне, в честь которого она и была названа Йофнесховед, то есть «Голова Йофне», а позже — Юнгсховед, или «Голова юноши». Грубоватая простота постройки, узкие продолговатые окна, узкие двери и бойницы в массивных стенах и в особенности рвы и валы, с трех сторон окружавшие замок, казалось, подтверждали справедливость народной молвы. Со стороны моря замок в летнюю пору был скрыт буковым лесом. Морской ветер безжалостно обламывал в нем верхушки самых высоких деревьев. А осенью, когда листва облетала, сквозь голые стволы там и сям проглядывали крестьянские лачуги, стоявшие на окраине поселка Ставербю.

Подальше от берега Юнгсховедский лес смыкался с Эрремандсгордским лесом, окаймляя узкий фьорд, глубоко врезавшийся в сушу. Под раскидистыми ветвями дубов и буков всегда царил сумрак, а пробраться между стволами было почти невозможно — так густо разрослись ольшаник и кусты ежевики. Только в двух местах в чаще леса виднелись светлые прогалины. Одна вела в сторону замка Юнгсховед: здесь дорога поднималась вверх по крутому склону, и деревья были повалены ветром, потому что дожди и оттепели подмыли землю у их корней. У самого берега лес был огорожен частоколом, а поодаль стояла крестьянская хижина, прозванная охотничьей сторожкой. Вторая прогалина находилась в глубине леса — она окружала маленькое озеро с крутыми берегами, заросшими тростником. На одном из берегов возвышался могильный курган, поросший папоротником и обложенный камнями. Кроны деревьев отражались в зеркале воды, в зарослях тростника обитали болотные утки, вокруг царила ничем не нарушаемая тишина. Окрестные жители никогда не задерживались у озера, а если егерям из замков Юнгсховед и Эрремандсгорд по приказу господ приходилось идти лесом после захода солнца, они предпочитали сделать крюк, лишь бы обойти курган стороной.

Однажды в начале зимы 1657 года лес вокруг Юнгсховеда и Эрремандсгорда огласился лаем собак, выстрелами, звуками рога — тем беспорядочным шумом, который обычно сопровождает веселую охотничью кавалькаду. Еще с раннего утра крестьяне, которых назначили загонщиками, прочесали лес, чтобы выгнать дичь из чащи на более открытые места, где собрались охотники. Все дело было в том, что накануне к владельцу замка Юнгсховед — ленсману1 Йоргену Редцу пожаловали знатные гости.

В замок приехала супруга датского короля Фредерика Третьего, королева София-Амалия.

После того, как ригсдаг2, собравшийся в Оденсе, решил продолжать войну со Швецией, король направился в провинцию Сконе, на границах которой датская армия воевала с генералом Стенбуком. Но вскоре Фредерик получил известие о том, что воинственный шведский король Карл Густав неожиданно начал стремительное наступление в Голштинии и Ютландии. Датские войска тотчас были переправлены из Сконе на острова Зеландию и Фюн, чтобы прикрыть их от врага. Сам король отплыл из Фальстербу в Престё, где было решено строить оборонительные укрепления. А королева тем временем выехала со своей свитой из города Ибструп, на севере Зеландии, чтобы встретиться со своим супругом в замке Юнгсховед. Король еще не успел прибыть в замок, и, чтобы время прошло быстрее, королева выразила желание поохотиться в окрестном лесу.

Из глубины леса к озеру у могильного холма сбегала маленькая тропинка, дальше она шла берегом узкого фьорда, который был упомянут выше и назывался Норет. У этой тропинки, притаившись позади векового дуба, сидел на корточках человек. Его ружье с необычно длинным стволом было прислонено к дереву, а сам он, низко пригнувшись к земле, напряженно всматривался в заросли.

Взгляд маленьких живых и черных глаз этого человека казался на редкость проницательным. Высокий и широкий лоб свидетельствовал о мужестве и честности, хотя, пожалуй, игравшая на губах человека улыбка, лукавая и хитрая, отчасти ставила под сомнение это последнее его свойство. Человек был смугл и черноволос, впрочем волосы его были почти совсем скрыты ярко-красной вязаной шапкой. На нем была куртка из недубленой овчины, вывернутой мехом наружу, и короткие холщовые штаны. Обувь ему заменяли куски воловьей кожи, обмотанные шнуром. Подпоясан он был кожаным ремнем, за который был заткнут нож с широким лезвием.

Много часов подряд просидел человек за дубовым стволом, не меняя своей неудобной позы. Тем временем небо на западе стало окрашиваться в густые темно-красные тона — это солнце опускалось за лес. Часы на церкви в Аллерслёве пробили пять. А человек сидел все так же молчаливо и неподвижно. Вдруг в кустах что-то зашелестело. Человек мгновенно вскочил и, схватив ружье, стряхнул пепел с фитиля на курке. И тут же из кустарника легкими стремительными прыжками выскочил самец косули. Он поднял голову, огляделся по сторонам, повернулся и снова бросился в чащу по тропинке, изгибы которой тотчас скрыли его от пытливого взгляда охотника.

Тогда человек поднялся во весь рост, сорвал буковый листок и, прикрыв им рот, несколько раз подряд издал возглас, напоминающий крик косули, призывающей самца в пору листопада, — крик, которому так умело подражают охотники.

Хитрость охотника увенчалась успехом. Человек улыбнулся и, снова схватив ружье, присел позади ствола; шорох листьев предупредил его о том, что самец возвратился. Он медленно спускался к тому месту, где прятался человек, но тот был так же неподвижен, как ствол, за которым он укрылся. Животное прошло мимо ствола. Раздался выстрел, многократно повторенный эхом на холмах, окружавших озеро, — самец рухнул на землю. А стрелок прежде всего швырнул ружье в кусты, а потом уже бросился к убитому зверю и, оттащив его подальше от тропинки, стал засыпать пожухлыми листьями.

— Тебе — горе, а мне — удача, — бормотал он. — Что поделаешь! Есть хочется каждому, и бедняку не меньше других. А сеном сыт не будешь! Сейчас я сооружу тебе славный могильный холм, лежи здесь до вечера, пока твои господа не разойдутся по домам. Только бы Свен ни о чем не проведал, он шутить не любит, и рука у него тяжелая.

Приговаривая так, охотник засыпал убитую косулю ворохом листьев, ружье спрятал в дупло дуба, потом обернулся, собираясь уйти, но вдруг остановился и прислушался. И тотчас на тропинке показался человек. Он шел прямо навстречу охотнику.

— Эге! — пробормотал охотник. — А вот и Свен Поульсен, легок на помине!