Эжен Лабиш - Соломенная шляпка и другие водевили

Норина уходит и за ней Жюль, после того, как он поставил стол в сторону.

Ланглюмэ и Минстенгю.

Ланглюмэ (показывая свои руки). Ну, Мистенгю, что ты на это скажешь?

Минстенгю (так же). А ты что скажешь, Ланглюмэ?

Ланглюмэ. Нет никакого сомнения!.. Никакого! Ни малейшего! Это убийство — дело наших рук!

Минстенгю. Я не решался этого сказать… не решался.

Ланглюмэ (с чувством). Несчастная, несчастная! Бедная угольщица! Умереть такою смертью в такие юные годы! Ужасно!

Минстенгю (так же). Да, да, во цвете лет… и от ударов, нанесенных зонтиком. (Меняет тон.) Послушай, однако… нам, полагаю, надо вымыть руки.

Ланглюмэ (в сторону). Плут он изрядный… Но надо ему отдать справедливость, человек находчивый и очень умный. (Ему.) Да, да, надо скорее… воды!

Минстенгю. И мыла!.. Живо!. И щетку для ногтей! (Быстро бегут к умывальнику и ставят его на авансцену.)

Ланглюмэ и Минстенгю (поют).

Уйми язык, не будь трещеткой,Проворней три ладони щеткой,Чтоб избежать большой беды —Скорее смоем все следы!Кто осторожен и умен —Тот проведет легко закон!Не подведем с тобой друг друга!Исчезни с рук, проклятый уголь!Недаром мы с рожденья знаем —Раз руки чисты — чист хозяин!Кто осторожен и умен, —Тот проведет легко закон.

Те же, Норина и Потар.

Норина (за кулисами). Идите сюда, Потар… (Увидев мужа и Мистенгю, моющих с остервенением руки.) Послушайте, господа! Что вы тут делаете?

Ланглюмэ (очень смущенно). Мы видишь… мы… мы…

Минстенгю. Моем руки, моем руки.

Ланглюмэ (ставя на место умывальник). Хоть они совсем не были черны, то есть не были грязны… нет…

Минстенгю. Напротив… напротив…

Ланглюмэ. Это мы так… только чтобы убить время… у нас, у лабадийцев, всегда было такое обыкновение… всегда!..

Норина (в сторону). Какой у них странный вид.

Потар (входя). Я вам не мешаю, Ланглюмэ?

Ланглюмэ. О, нет, ничуть.

Потар. Кстати, мой зонтик… будьте так добры, дайте мне, пожалуйста…

Ланглюмэ (подскакивая). Ах, черт возьми!

Минстенгю (тихо). Не волнуйся. Успокойся!

Норина. Я положительно не понимаю, куда девался ваш зонтик, но мы его нигде не могли найти.

Потар. О, мой зонтик не может пропасть. У него на рукоятке выгравирована моя фамилия и мой адрес.

Ланглюмэ (тихо, обмирая). Я погиб! Он скажет на суде, что одолжил мне его в этот день…

Минстенгю (тихо). Держи себя смелее! Возьми себя в руки!

Норина. Ты вчера выходил из дома, мой друг?

Ланглюмэ. Нет, нет и не думал. Я могу доказать, где я был. Могу установить свое алиби…

Минстенгю (быстро). Мы с ним были в Вожираре.

Норина (в сторону). В Вожираре? Алиби? Да, что с ними такое? (Мужу.) Говоришь, не выходил, а между тем, твои ботинки утром были все в грязи?

Потар. Я вас вчера встретил, встретил обоих… да, да!..

Ланглюмэ (тихо). Готово! Свидетель обвинения!

Минстенгю (в сторону). Черт возьми!

Норина. Да? Где же вы их встретили? Где же?

Потар. В одном месте.

Минстенгю (быстро обрывая его). Это неправда!

Ланглюмэ. Мы шли по направлению к улице Лурсин?

Минстенгю. Напротив: мы шли, повернувшись к ней спиной.

Потар. Да кто же вам говорит про улицу Лурсин. (Норине.) Я их встретил в театре Одеон.

Ланглюмэ и Минстенгю. Что?

Потар. Да, и наблюдал за ними весь вечер… из вида не упускал обоих.

Минстенгю. Весь вечер?

Ланглюмэ и Минстенгю (поют и танцуют). Тра, ла, ла, ла, ла!

Норина (в сторону). Мой муж сошел с ума! (Кричит ему.) Слушай, слушай! Да одевайся же, одевайся! Нам скоро надо идти крестить!

Ланглюмэ (в исступлении). Да, да, я хочу выйти! Хочу на свежий воздух. Мне здесь душно. И хочу… хочу крестить сына Потара… и хочу… смотреть прямо в глаза смотреть… в глаза всем парижским гражданам! Хочу! Хочу! (Целует жену.)

Норина. Перестань! Перестань же! Ты меня всю измажешь. (Потару.) Идемте ко мне… Не будем ему мешать одеваться… Я вам тем временем покажу платьице, которое я купила своему крестнику. (Мужу.) Только, пожалуйста, одевайся поскорее. (Уходит в дверь налево на втором плане.)

Потар остается в глубине.

Ланглюмэ (тихо). Мы совершенно напрасно мыли руки.

Минстенгю (тихо). Теперь уже все равно: дело сделано.

Ланглюмэ. Одеон!

Минстенгю. Одеон!

Целуются.

Потар (подходя к ним). Успокойтесь! Соврал! Намеренно соврал. Ведь вам же известно, что театр Одеон летом закрыт.

Минстенгю и Ланглюмэ. Что? Он закрыт?

Потар. Мне просто не хотелось в присутствии вашей жены говорить тихо, что я знаю…

Ланглюмэ. А что вы знаете?

Минстенгю. А что вы знаете?

Норина (за кулисами). Кузен Потар! Я вас жду! Идите же!

Потар. Сейчас! Иду, иду! (Перед дверью.) Однако, вы настоящие злодеи… оба! Такие оба разбойники, что… (Уходит в дверь налево, на втором плане.)

Ланглюмэ и Минстенгю.

Минстенгю. Зло… злодеи!.. Мы злодеи! Мы разбойники! Оба! Слышал?

Ланглюмэ. Ему все известно! Он знает все! Все!.. Я… я сойду с ума!

Минстенгю. Я… весь в поту! Весь! На мне нет сухой нитки! (Подходит к столу и наливает себе стакан кюрасо.)

Ланглюмэ. Что ты делаешь?

Минстенгю (пьет). Всегда, когда я в тревоге, я стараюсь чем-нибудь себя одурманить.

Ланглюмэ. Да, ты прав… Это хороший способ. Налей-ка и мне.

Минстенгю (наливает ему стакан). Вот. Выпей. Это настоящий бархат.

Ланглюмэ (пьет). Да… да… Очень приятно… Какая-то особенная мягкость.

Минстенгю. И чрезвычайно тебя подкрепляет. Дает самоуверенность, апломб.

Оба шарят по карманам, отыскивая носовые платки. Ланглюмэ вынимает из одного кармана чепчик, а Мистенгю — женский башмак.

Ланглюмэ. Это еще что такое? Женский чепчик…

Минстенгю. А у меня башмак? И тоже женский!

Ланглюмэ. Да что же это такое? Мы ее раздели…

Минстенгю. И разули.

Ланглюмэ. Это ужасно, право… Я, человек положительный, степенный, и вдруг… Спрячу чепчик в табак, зарою его там… поглубже.

Минстенгю. Скажи, у тебя в твоем доме есть колодец? (Натыкается на стул.) Ай!

Ланглюмэ. Тсс! Тише! Полиция! (Старается засунуть чепчик в ящик с табаком.)

Минстенгю. Нет. Что ты? Это я задел за стул и ушиб себе ногу.

Ланглюмэ. А я так испугался… Боже мой, как я испугался!

Минстенгю. Но что же мне сделать с этим башмаком?

Ланглюмэ. Уничтожь его… Уничтожь как-нибудь и скорей! Съешь его! Съешь скорее! Живо!

Минстенгю (берет в рот, как будто хочет его проглотить и вдруг останавливается). Нет! Я лучше его сожгу. Превратить его в пепел! Есть у тебя где-нибудь огонь? Печка? Есть?

Ланглюмэ (указывая налево на первом плане). Вон, там. пройди в эту комнату. (Взглянув на свои руки, которые снова почернели, вскрикивает.) Ах!

Минстенгю (подскакивая). Что такое? Полиция!

Ланглюмэ. Нет. Опять этот проклятый уголь… опять выступил на руках… как кровавое пятно… пятно крови…

Минстенгю (показывает свои руки). Мои пальцы тоже опять все в черных пятнах. Давай опять воды!

Ланглюмэ. Да, надо воды, воды и мыла, и щетку.

Они бегут к умывальнику, снова ставят его на авансцену, начинают мыть руки и поют вторую часть предыдущих куплетов.

Те же и Норина.

Норина (входя слева). Ну что ты, готов? (Увидав их.) Что это? Опять? Опять моете руки:

Ланглюмэ (обезумев). Не входи! Нельзя входить!

Норина. Да что это, наконец? Что ты решил целый день мыть руки?

Мистенгю переносит буфет направо в глубину.

Ланглюмэ. Сегодня день моего рождения.

Норина. Совершенно верно. И ты меня даже не поблагодаришь за сюрприз, который я тебе сделала.

Ланглюмэ. Сюрприз! Какой сюрприз?

Норина. А коробка с табаком? Разве ты ее не заметил. (Собирается открыть ее.)

Ланглюмэ (в сторону). Там чепчик! (Ей.) Не трогай ее!

Норина. Почему?

Ланглюмэ. Потому что табак может выдохнуться.

Минстенгю. Ведь табак все равно, что эфир.

Норина (в сторону). Тут что-то такое кроется. (Мужу.) Еще раз прошу тебя: одевайся же скорее. Нас будут ждать.

Ланглюмэ. Сейчас, сейчас! Сейчас схожу за шляпой. (В сторону.) Побегу в префектуру и попрошу мне выдать заграничный паспорт… А через четверть часа я буду уже ехать в Америку.

Норина.

Я смущена их речью странной,Как подозрителен их вид!

Ланглюмэ и Минстенгю.

 Пусть страшны бури океана, —Маяк спасительный горит!

Норина.