Сборник 3 (СИ) - Милютин Юрий Сергеевич
Припев.
4.
На своёём баркасе ржавом
К ней геооолог подплывааал,
Он манииил к себе Гибонку
И банаааны предлагаал,
Но Удаав - стерпеть не в силах –
Пусть убииитый, но гордец:
Защитииил свою Гибонку –
Весь обвииился на винте!
Припев.
5.
И тогдаа геолог понял,
Что он неее был вовсе прааав,
Что нельзяя с чужой Гибонкой,
Да ещё в чужих джунглЯаах,
Он подняял Удава на борт,
Отпоиил живОй водООй,
И Гибооонка пред Удавом
Станцеваала танец своой.
Припев. 2 р.
Юная Топорщица (16.07.15).
Плющится да корчится
На траве Топорщица -
Юная Топорщица
Стенает на траве.
Это предрекаемо,
Травматизм - отчаянный
У тех, кто пропускает
Тему "Не по голове".
Лотарингит (26.07.15).
Ликуют фармацевты, у лоров сытый вид:
Идёт по Лотарингии повальный ларингит.
Ксавье – кондиционерщик – чихать заставил всех,
Страховщики в убытке, медицина – на коне.
Демократия головного мозга (27.11.15).
Трали-вали, трали-вали, мы скрижали… потеряли.
Ой, ля-ля, ой, ля-ля – в голове нет короля!
За окном – ноябрь, люди и трамваи,
А в экранах пышет Третья Мировая.
Блоггеры и боты – инфо-авангард,
А за ним репОсты – быдло-миллиард.
Без верификаций, сразу «осмысленье».
Мнимые границы, с двух сторон – «олени».
Битвы за откаты. Битвы за зарплаты.
Битвы за бюджеты. Все вокруг – «солдаты».
Нет центральной мысли, некое «добро».
Миллионы смыслов, флаги как тавро.
Порулить к Харону просимся на борт.
Забывая сеять, жнём во весь опор.
Туча «несогласных», тьма «неравнодушных».
Ищем виноватых, хаем непослушных.
Логику утратим, оправдаем зло…
……………………………………………………………………………
По погибшим - траур: ну, не повезло…
Многоподъездных замков высь (07.12.15).
К московским сумеркам декабрь хронологично щедр,
Потоки жидкости струя с небесных серых недр.
В уютном кресле «БМВ» сезон теряет явь:
Скрипит доспехами в седле в ряду соседнем… Князь.
Брутальный воинский оскал недоуменьем смыт,
Где гордый взгляд огнём сверкал – сомнение и стыд.
Он был непобедим в веках, брал силой города.
Не раз повержен хитрый враг, в казне звенела мзда.
Смести заслон, снести дворец, развеять крепость в прах…
Но если дом перед конём о сотне этажах?!
Несметные ряды окон сверкают изнутри.
Обвит мостами жуткий дом… «И две картошки фри», -
Очнувшись, слышит гордый Князь, над шлемом – буква «М».
«Какой аутентичный, глянь! А можно к Вам в гарем?»
Две странных женских головы он видит пред собой.
Ланиты мертвенно бледны, одежды чуден крой.
В губах и на бровях – металл, избавлены от кос,
Обвиты цепью декольте, кольцо венчает нос.
Их колесница выше всех в потоке колесниц,
Теплит плечо соболий мех, из-под густых ресниц
Перчёным блудом пышет взор, стыда утратив след.
«Оставь кобылку, Святогор, поедем на фуршет!»…
Девичьим чарам покорён, слезает Князь с коня.
Униженно влезает он, кольчугою звеня,
Сквозь лакированную дверь в блестящий чёрный «Хаммер»,
Столетий умственный барьер в московской тьме оставив.
Котомка с пищей сквозь окно вплывает к ним в салон.
Незрим тревожный музыкант, но сквернословит в тон
Гремящей, словно адский стон, скрежещущей музЫке…
Свистит под шинами бетон. Подъём с парковки в лифте…
…………………………………………………………………………………………….
На сорок пятом этаже в окно взирает Князь,
Позволив дамам в неглиже возлечь с собой на бязь
Алькова вычурного. Но! Чела не минет дума:
«Не взять ни мором, ни войной строительного бума»…
Горные аллегории* (13.12.15).
* - a la gory – имеет горы (фр.)
«Как-то раз гора к горе воспылала изнутрЕ»*.
* - народное алеутское двойное гОре (выдум.)
Старых гор тихи уж недра, не клокочет в них вулкан,
Площе плато, гуще кедры, реже геосинклиналь.
В ледяных вершинах гейзер еле булькает-струит,
По хребту вселилось племя – там во всю Палеолит.
И как жерло поутихло, поостыла лава,
Племя вгрызлось мне в пещеры, что на склоне правом.
А на левом моём склоне зародилось племя,
Что пожгло мне там весь кедр, засадило семя!
Стал пушистым левый бок, жёлтым от пшеницы,
Стал обширней горизонт, а на нём открылся…
Гордый профиль, что манил со времён Потопа,
Тот хребет, что частью был до «того разлома»,
Что нутром горячим гор лишь вершить возможно:
Разошлись наши хребты, бездной отгорожены.
Шли века, мигали дни, чуть моргнув ночами.
Понимал, что не сойтись нам уже хребтами.
В те века мой правый склон был вниманьем обделён:
Племя дважды вымирало, пока справилось с углём.
Левый склон добро струит, в правом – пусть Палеолит,
Но позвольте, что в пещерах так навязчиво зудит?
Век – и тут уж феодалы! Пара-тройка – радикалы,
У каких-то Тани с Верой – обе(!) мамы инженеры!
Сами вымрут – век, ну – два. Что-то долго там война,
И как вспышка, взрыв на правом будит вековую лаву,
……………………………………………………………………
……..Вековую лаву недр, коей жар движеньем щедр…..
…………………………………………………………………….
Гор движенье – грандиозно, с лавой и с водой!
Отмывает, словно банька, от «души живой».
Мы теперь хребтом едины, склоны без племён,
Каждый век смыкаем льдины, густо лавой жжём.
Нейминг имени Киплинга (30.04.16).
Допустим, Киплинг в «Маугли» достиг краёв по неймингу –
Всё, что воображением он охватить сумел.
И вот сквозь поколения, в лианах джунглей сказочных
Такое бы развитие имело б место быть:
В пещере у оврага бы сидели дикобразы бы –
Один Балу Багирович, другой – Акела Каа.
А в чаще у берлоги бы кишели бандерлоги бы:
Багирчик и Шерхашечка, Акелка и Балу.
А на ветвях раскидистых веками мощь стяжавшие
