Джеймс Голдмен - Лев зимой
ЭЛИНОР. Нет, ты не мой! Я за тебя не в ответе.
РИЧАРД. А от кого же я все это узнал? Кто был моим наставником? Сколько мне было лет, когда ты первый раз пошла войной на Генри?
ЭЛИНОР. Маленьким ты был, я уже не помню.
РИЧАРД. Сколько сражений я наблюдал?
ЭЛИНОР. Но это были сраженья, не нож из-за угла.
РИЧАРД. Я никогда не слышал, чтобы трупы вопрошали о том, как их убили. У тебя есть разум — ответь мне, что это было, о чем ты думала, когда твои лучники направляли свои арбалеты ему и грудь?
ЭЛИНОР. Это было на поле боя.
РИЧАРД. Мне все равно, где это было, хоть на цветочной клумбе. О чем ты думала тогда, Элинор?
ЭЛИНОР. О тебе.
РИЧАРД. О своем противоестественном животном?
ЭЛИНОР. Все, что я делала, я делала для тебя.
РИЧАРД. Ты хотела смерти отца?
ЭЛИНОР. Нет, этого не хотела никогда.
РИЧАРД. Но ты пыталась его убить?
ЭЛИНОР. Да.
РИЧАРД. Но зачем? Чего же ты хотела?
ЭЛИНОР. Я хотела вернуть Генри.
РИЧАРД (кладет кинжал на поднос). Ты лжешь!
ЭЛИНОР. Мне был нужен Генри. Есть здесь стулья?
ДЖОН (протягивает ей кубок с вином). Вот.
ЭЛИНОР берет кубок и протягивает руку, касаясь щеки ДЖОНА.
(Отстраняется). Не надо этого.
ЭЛИНОР. Я без этого так долго жила. Я вынесу.
ДЖЕФФРИ. Она его предупредит. Я был неправ. Она это сделает, если у нее будет шанс.
ЭЛИНОР. Значит, ты в безвыходном положении, не так ли, ягненочек?
ДЖЕФФРИ. Каким образом?
ЭЛИНОР. Ты не рискуешь оставить меня здесь и боишься выпустить меня отсюда. Ну так что же мы будем делать с мамой? (Она ставит бокал рядом с винной бочкой).
ДЖЕФФРИ. Ну с ходу я бы мог сделать несколько предложений.
Раздается звук отодвигаемого засова.
ДЖОН. Посмотрите, кто это. (Бежит к подносу и накрывает его крышкой).
Входит ГЕНРИ с охапкой больших свечей. За ним ЭЛИС, у которой в руках горящая свечка.
ГЕНРИ начинает вставлять свечи в канделябры, а ЭЛИС их зажига ет.
ГЕНРИ. Здесь мало света. То, что мы делаем в темницах, лучше делать при свете. Я украл эти свечи в часовне. Никто не возражал. Христос не пожалеет о них, а капеллан служит у меня.
ЭЛИНОР. Ты ужасно выглядишь.
ГЕНРИ. Ты тоже.
ЭЛИНОР. Немного недоспала.
ГЕНРИ. Мы все сможем скоро немного отдохнуть.
Все свечи зажжены. В погребе становится тепло и весело.
Вот так-то лучше. Ярко и ясно, как утром.
ЭЛИНОР (двигается к подносу). Хочу унести завтрак.
РИЧАРД (становится перед нею). Рано еще.
ЭЛИНОР. Все холодное.
РИЧАРД. Холодные они лучше.
ГЕНРИ. Слушайте меня. Мне нужен ответ. Могу ли я когда-нибудь выпустить вас отсюда?
РИЧАРД. Чего ты хочешь от нас? Ты сошел с ума. К чему тебе было приходишь сюда? Черт побери, зачем ты пришел?
ГЕНРИ. Думаете, я хочу держать вас под замком?
РИЧАРД. Тебе придется. Тебе нельзя нас выпускать. Ты же знаешь. Я никогда не остановлюсь.
ГЕНРИ. И я не могу остановиться.
РИЧАРД. Остается только драться.
ГЕНРИ. И этого не осталось. Ты хочешь сражаться со мной — чем?
ДЖЕФФРИ и РИЧАРД рвутся к подносу, но ЭЛИНОР опережает и останавливает их.
ЭЛИНОР. Мои дети. В прошлом я приезжала и уезжала и любила вас, когда мне это не мешало. Я никогда не нянчила вас, не купала, не кормила, но сегодня. сегодня я воспылала любовью к каждому из вас, и поэтому решила накормить вас завтраком.
РИЧАРД. Мама!
ГЕНРИ. Пусть она побудет матерью.
ЭЛИНОР. Мне казалось, что у меня нет выбора, но я снова ошиблась. (Она снимает крышку и прислоняет ее к цоколю колонны).
ГЕНРИ (подходит к подносу). Храбрые мальчики у меня. Три бойца. Кто должен был ударить первым? Как вы меня поделили? Господи.
РИЧАРД. Ты довел нас до этого.
ГЕНРИ. Тогда в чем же остановка? Вы же убийцы, не так ли? Я тоже. Я могу это делать. (К ДЖЕФФРИ). Бери кинжал. (РИЧАРДУ). Ну, давай, давай, иди на меня.
РИЧАРД. Я не могу.
ГЕНРИ. Ты ведь Ричард, да?
РИЧАРД. Но ты — Генри.
ГЕНРИ. Прошу вас — мы не можем остановиться, и у нас нет пути назад. Ничего не осталось.
ДЖОН. Папочка! Возьми меня к себе. Пожалуйста. Неужели нельзя все начать сначала?
ГЕНРИ. Сначала?
ДЖОН. Мы всегда раньше так делали.
ГЕНРИ. О да, мы всегда.
ДЖОН (бежит к нему о распростертыми руками). О, папочка.
ГЕНРИ обнажает меч и направляет его прямо в грудь ДЖОНА. ДЖОН с трудом останавливается, спотыкается и падает с плачем.
ЭЛИНОР. Действуй. Казни их. Ты король. Ты осудил. Ты вынес приговор. Теперь ты все знаешь.
ГЕНРИ. Господь свидетель, я так и сделаю. Приходи в понедельник, и они повесят тебя на веревке вместе с бельем, а потом принцы будут болтаться на рождественских елках.
ЭЛИНОР. А зачем ждать? Они же убийцы. Они же предатели. Ты дал им жизнь — возьми ее,
ГЕНРИ. Кто скажет, что это чудовищно? Я король. Я считаю, что это справедливо. (Держит меч перед собою). Почему я, Генри, милостью божьей король Англии, повелитель Шотландии, Ирландии и Уэльса, граф Анжуйский, Бретонский, Пуатуанский и Норманский, властитель Мэна, Гаскони и Аквигании, настоящим приговариваю тебя к смерти. Совершено в день Рождества в Шиноне года одна тысяча сто восемьдесят первого. (Подходит к РИЧАРДУ с поднятым мечом. Размахивает мечом во все стороны и со звоном швыряет его на пол).
РИЧАРД слегка пошатнулся, но остался на месте недвижим и молчалив. В гнетущей тишине слышатся всхлипывания. Они исходят от ГЕНРИ, который рухнул на пол около своего меча.
(Очень тихо и задумчиво). Конечно, я этого не хотел. Дети, дети, — о, господи, это же все, что у нас есть. (Разбитый, сокрушенный, не в состоянии глядеть ни на кого и ни на что, ГЕНРИ делает знак, чтобы они вышли из погреба). Уходите. Я уничтожен. Вы для меня но существуете. Никогда больше не появляйтесь мне на глаза.
ДЖОН, ДЖЕФФРИ и РИЧАРД уходят.
ЭЛИНОР. Ты жалеешь розги, ты испортишь этих мальчиков.
ГЕНРИ. Я не мог это сделать, Элинор.
ЭЛИНОР. Никто и не думал, что ты сможешь.
ГЕНРИ. Я думал, что смогу.
ЭЛИС. Ты их спасла. Ты устроила все это.
ЭЛИНОР. Неужели я?
ЭЛИС. Они свободны благодаря тебе. Когда-нибудь они его убьют, ты это знаешь.
ЭЛИНОР (кивает). В следующий раз или в другой.
ЭЛИС. Вы всегда выигрываете, маман.
ЭЛИНОР. Да, но не сам приз.
ЭЛИС (ГЕНРИ, который медленно поднимается). Иди отдохни.
ГЕНРИ. Я не хочу пускать женщин в мою жизнь.
ЭЛИС. Ты устал.
ГЕНРИ. Я бы мог завоевать всю Европу, но в моей жизни были женщины.
ЭЛИС. Я подогрею тебе вина.
ГЕНРИ. Я разбил твой мир, глупая сучка, а ты стоишь вся сотворенная из меда и патоки. Сладкая? У меня от тебя даже зубы ноют.
ГЕНРИ и ЭЛИС обнимаются.
ЭЛИНОР. Как трогательно! Это специально для меня?
ГЕНРИ. Для тебя? (К ЭЛИС.) Уходи, иди, иди.
ЭЛИС. Когда я буду нужна тебе, я буду ждать. (Выходит).
ГЕНРИ (оборачивается к ЭЛИНОР). Что ты сказала? Специально для тебя? Я довольно много сделал из-за тебя. Мне бы надо было давно убить тебя.
ЭЛИНОР. Пока никто не подглядывает, сделай это сейчас.
ГЕНРИ. Я разбрасывал сокровища, не жалел человеческих жизней, все растратил для того, чтобы получить эту черную яму. Я знаю цену вещам. Я знаю, что я сотворил. А я хотел многого.
ЭЛИНОР. Это что, мольба о жалости?
ГЕНРИ. Но не о твоей. Ты привела меня к этому. Ты побудила меня на безумные поступки. Ты обескровила меня.
ЭЛИНОР. Это твоя ноша. Не взваливай ее на меня. Ты сделал то, что сделал, и никто, кроме тебя самого, на заставлял тебя так поступать. Поэтому подними-ка эту ношу и неси ее. Я же несу свою. Мои потери — это моя работа.
