Искусство речи - Надежда Петровна Вербовая
Вы его сравните с другими парнями и докажете, что он особенный, лучше их. Ванька разнообразен, талантлив. У него золотые руки — «он играючи научился работать на тракторе», «вязал сети, плотничал», он исследователь — «выкармливал на своем дворе лис-чернобурок», он смел — «объезжал колхозных коней», он поэт — «неугомонно раскрашивал в яркие цвета свою простую жизнь», он озорник, но не злой, он выдумщик, фантазер — «любил затеять что-нибудь необычное, чтобы ахнуло все Лебяжье». И, как бы проверяя отношение слушателей к Соболю, вы спросите их про себя — правда, интересный человек? И слушатели должны с вами согласиться.
И вы снова подниметесь на новую ступеньку — вы завоевали еще один рубеж в споре, вы двигаетесь вперед. А раз слушатели признали за Ванькой особенные качества, значит, они должны согласиться с вами, что Тоня могла полюбить такого человека. Вы найдете такие интонации, которые раскроют прекрасную, беззаветную любовь Тони. А затем вы согласитесь со слушателями в том, что Ванька поступил нехорошо, уехав от Тони, вы осудите его поступок, вы покажете, как Тоня серьезно и горько переживала свою обиду, как она боролась со своей любовью. Но с настоящей любовью трудно бороться, она цепкая, беспощадная. И любовь осталась в сердце Тони.
И слушатели поверят вам, посочувствуют Тоне и оправдают её, когда вы скажете, что возвращение Соболя всколыхнуло все чувства с новой силой. Тоня снова потянулась к нему, не желая того, борясь с собой, простила все. Простила потому, что нельзя так легко отказаться от настоящей любви. Любовь, как трава-березка, закружит голову и сердце — «все опутывает, заглушает», захватит целиком — все соки вытянет.
А вывод из всего сказанного один — Тоня крепко любит хорошего парня, и нельзя так поверхностно порочить большое чувство. Спор окончен. Вы добились своего — заставили слушателей согласиться с вами, значит, правильно действовали словом.
VI. ТЕКСТЫ ДЛЯ РАБОТЫ НАД СЛОВОМ
А. Пушкин
Станционный смотритель
.. Однажды, в зимний вечер, когда смотритель разлиневывал новую книгу, а дочь его за перегородкой шила себе платье, тройка подъехала, и проезжий в черкесской шапке, в военной шинели, окутанный шалью, вошел в комнату, требуя лошадей. Лошади все были в разгоне. При сем известии путешественник возвысил было голос и нагайку; но Дуня, привыкшая к таковым сценам, выбежала из-за перегородки и ласково обратилась к проезжему с вопросом: не угодно ли будет ему чего-нибудь покушать? Появление Дуни произвело обыкновенное свое действие. Гнев проезжего прошел; он согласился ждать лошадей и заказал себе ужин. Сняв мокрую, косматую шапку, отпутав шаль и сдернув шинель, проезжий явился молодым, стройным гусаром с черными усиками. Он расположился у смотрителя, начал весело разговаривать с ним и с его дочерью. Подали ужин. Между тем лошади пришли, и смотритель приказал, чтоб тотчас, не кормя, запрягали их в кибитку проезжего; но возвратясь, нашел он молодого человека почти без памяти лежащего на лавке: ему сделалось дурно, голова разболелась, невозможно было ехать… Как быть! Смотритель уступил ему свою кровать, и положено было, если больному не будет легче, на другой день утром послать в С*** за лекарем.
На другой день гусару стало хуже. Человек его поехал верхом в город за лекарем. Дуня обвязала ему голову платком, намоченным уксусом, и села с своим шитьем у его кровати. Больной при смотрителе охал и не говорил почти ни слова, однако ж выпил две чашки кофе и, охая, заказал себе обед. Дуня от него не отходила. Он поминутно просил пить, и Дуня подносила ему кружку ею заготовленного лимонада. Больной обмакивал губы и всякий раз, возвращая кружку, в знак благодарности слабою своей рукою пожимал Дунюшкину руку. К обеду приехал лекарь. Он пощупал пульс больного, поговорил с ним по-немецки и по-русски объявил, что ему нужно одно спокойствие и что дни через два ему можно будет отправиться в дорогу. Гусар вручил ему двадцать пять рублей за визит, пригласил его отобедать; лекарь согласился; оба ели с большим аппетитом, выпили бутылку вина и расстались очень довольны друг другом.
Прошел еще день, и гусар совсем оправился. Он был чрезвычайно весел, без умолку шутил то с Дунею, то с смотрителем; насвистывал песни, разговаривал с проезжими, вписывал их подорожные в почтовую книгу и так полюбился доброму смотрителю, что на третье утро жаль было ему расстаться с любезным своим постояльцем.
Н. Гоголь
Повесть о том, как поссорился
Иван Иванович с Иваном Никифоровичем
.. Прекрасный человек Иван Иванович! Какой у него дом и Миргороде!.. Какие у него яблони и груши под самыми окнами! Отворите только окно — так ветви и врываются в комнату. Это все перед домом; а посмотрели бы, что у него в саду! Чего там нет? Сливы, вишни, черешни, огородина всякая, подсолнечники, огурцы, дыни, стручья, даже гумно и кузница…
Очень хороший также человек Иван Никифорович. Его двор возле двора Ивана Ивановича. Они такие между собою приятели, каких свет не производил… Несмотря на большую приязнь, эти редкие друзья не совсем были сходны между собою. Лучше всего можно узнать характеры их из сравнения: Иван Иванович имеет необыкновенный дар говорить чрезвычайно приятно. Господи, как он говорит! Это ощущение можно сравнить только с тем, когда у вас ищут в голове или потихоньку проводят пальцем по вашей пятке… Иван Никифорович, напротив, больше молчит, но зато если влепит словцо, то держись только: отбреет лучше всякой бритвы. Иван Иванович худощав и высокого роста; Иван Никифорович немного ниже, но зато распространяется в толщину. Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх. Иван Иванович только после обеда лежит в одной рубашке под навесом; ввечеру же надевает бекешу и идет куда-нибудь — или к городовому магазину, куда он поставляет муку, или в поле ловить перепелов. Иван Никифорович лежит весь день на крыльце; если не слишком жаркий день, то обыкновенно выставив спину на солнце, и никуда не хочет идти… Иван Иванович очень сердится, если ему попадется в борщ муха:
