Герберт Уэллс - Собрание сочинений в 15 томах. Том 12
Х (размышляет с негодованием). Хоть умру, а дам репортаж об этой истории на первой полосе. Надо же разбудить у людей воображение. (Крупным планом его лицо, пылающее протестом.) Разве нельзя прямо говорить о чудесах? Неужели люди навсегда останутся ничтожествами?
Наплыв, и снова в кадре майор Григсби, разговаривающий с Фотэрингеем, который не столько увлечен и убежден, сколько подавлен напористостью майора.
Григсби. А ну-ка заставьте свое воображение поработать. Расточать такой дар, как у вас, — это все равно, что потерять его. Никакой пользы от него не будет ни вам, никому. Чудо направо. Чудо налево. Пробросаетесь чудесами — и все тут. Продешевите. Другое дело, если их направить по нужному руслу, сосредоточить в одних руках! Монополизировать! Поставить на службу только «Григсби, Блотту и Фотэрингею», вот тогда это будет огромная сила.
Фотэрингей. Картина весьма заманчивая.
Григсби. Заманчивая! Само собой разумеется. Я уже вижу, как в одну ночь мы превращаемся в титанов, подчиняем себе весь мир… ворочаем крупными делами… делаем большие деньги… становимся магнатами. Монополистами. Нельзя упускать такую возможность. Послушайтесь меня, мистер Фотэрингей. Я бы еще посоветовался с мистером Бэмпфилдом насчет всего этого: мистер Бэмпфилд служит в банке через дорогу от нас.
9. Высокая финансовая политика
Фотэрингей, майор Григсби и мистер Бэмпфилд в небольшом кабинете дьюинтонского отделения Лондонско-Эссекского банка.
Мистер Бэмпфилд — сухой человечек невысокого роста, в пенсне; он, что называется, дока. Григсби возбужден, упивается собственным красноречием, излагая свой блестящий проект. Пока эти двое ведут беседу, Фотэрингей, по-видимому, кое-что уже прикинул. Постепенно в его поведении не остается и следа прежней почтительности. Начинает прорезываться его природный ум, не лишенный, правда, наивности. В нем уже проглядывает будущий капиталист. Держится он свободней. Не сидит напряженно, как было в кабинете у Григсби.
Бэмпфилд. Ну и удивили вы меня своим предложением, майор Григсби! Если бы два часа назад вы сказали мне, какие чудеса будут твориться в этом кабинете и какой проект создания всемирной сети «Универсальных магазинов чудес» мне будет предложен, я бы не поверил, ни за какие деньги не поверил бы.
Григсби. А сейчас верите?
Бэмпфилд. Верю.
Григсби. Я всю ночь ломал над этим голову. Пока не привел все в систему.
Бэмпфилд. Конечно, будут осложнения с Лондонским банком, но, надеюсь, мне удастся все уладить. Я думаю, вы можете смело рассчитывать на поддержку Лондонско-Эссекского банка, мистер Фотэрингей. Можете на нас рассчитывать, майор Григсби.
Фотэрингей. Да-а. Надеюсь, все будет в полном порядке. Сам я не очень-то разбираюсь в финансах и торговле. Но ведь, насколько я понимаю ваше предложение, этим мне заниматься не придется.
Григсби. Ваша задача — посвятить свой чудесный дар всецело «Григсби, Блотту и Фотэрингею». Это — главное.
Бэмпфилд одобрительно кивает.
Фотэрингей. Вот тут-то мне и не все ясно.
Оба ждут разъяснений.
Фотэрингей. А как же дар исцеления, ну и все такое? Я вовсе не собираюсь превращать это в доходное предприятие.
Григсби (его осеняет блестящая идея). Мы могли бы при каждом нашем магазине открыть бесплатную поликлинику. Прием по вторникам и пятницам средства на это мы изыщем. Лечение бесплатное. Совершенно бесплатное.
Фотэрингей. Да-а. Это, конечно, можно. Меня смущает другое: почему бы нам и ткани не раздавать даром? Зачем все превращать в доходное предприятие?
Григсби. О, так у вас ничего не выйдет. Решительно ничего не выйдет.
Фотэрингей (вкрадчиво). Вероятно, у вас так не выйдет. Да-с. И потом, почему мы должны для этого изыскивать средства и… как это вы называете… выпускать акции?
Бэмпфилд. Всякое дело строится на прочной финансовой основе.
Фотэрингей (пытаясь разобраться). Мы должны делать деньги…
Григсби (проникновенно). Деньги, сэр, — двигатель всякого предприятия.
Фотэрингей. Но почему же, если нам нужны деньги, не делать сразу деньги?
Бэмпфилд. Это невозможно… (Пауза. Он пугается.)…без самых губительных последствий.
Фотэрингей. Глядите. (Вытягивает руку и шевелит губами. Появляется банкнот в сто фунтов.)
Бэмпфилд. Нет! Нет! Нельзя. Это незаконно. Это подлог. Ваш банкнот фальшивый.
Фотэрингей. Взгляните на него. Разве он не настоящий?
Бэмпфилд (ощупывая банкнот). Так не годится. (От волнения он даже встает.) Решительно не годится. Нельзя делать деньги, когда вздумается. Это пошатнет основы общества. Расстроит всю финансовую систему. Люди должны нуждаться в деньгах.
Григсби. Они должны нуждаться во всех решительно товарах.
Фотэрингей. Но я могу дать им все, в чем они нуждаются!
Григсби и Бэмпфилд (вместе). А им что останется делать? Какой же у них тогда будет стимул делать хоть что-нибудь?
Фотэрингей (почесывая щеку). Веселиться, например.
Григсби вскакивает с места. Фотэрингей сидит смущенный, однако пускаться в объяснения не собирается.
Бэмпфилд. Поверьте мне, мистер Фотэрингей, поверьте мне. Я изучал все эти проблемы… весьма серьезные проблемы, еще когда вас на свете не было. Человеческое общество, я повторяю, зиждется на человеческих потребностях. Жить — значит нуждаться. Только безумные мечтатели — имен называть не будем — могут говорить о мире без нужды. Это сказка, миф. Это попросту неосуществимо.
Фотэрингей. А разве кто-нибудь пробовал?
Бэмпфилд. Кто же мог пробовать?
Лицо Фотэрингея хранит скептическое выражение.
Григсби. Помяните мое слово, мистер Фотэрингей, нельзя задаривать людей как попало. Все развалится. Полное банкротство. Пресыщение. Упадок. А если вы нас послушаете… доверитесь нам… Мы уже разработали план, как… как удержать ваш дар… очень, осмелюсь сказать, опасный дар… в пределах разумного. Между прочим, вы ведь станете мультимиллионером. Абсолютно точно. А люди получат все, что захотят, в пределах возможного.
Бэмпфилд. Постепенное процветание на общее благо. Никаких излишеств. А главное, без всяких потрясений.
Фотэрингей. Я должен все это обдумать.
На экране зал магазина «Григсби и Блотт». В дальнем конце входная дверь, через которую видна улица. На заднем плане один из продавцов, обслуживающий покупателя. Крупным планом Билл Стоукер; в отсутствие майора Григсби распоряжается он. Он приводит в порядок выставку летних зонтов. Еще один продавец стоит за прилавком.
Продавец. А где Фотэрингей?
Стоукер. Не видел с утра. Хозяин вызвал его к себе.
Продавец. Наверно, чтобы сделать внушение.
Стоукер. Вполне возможно.
Продавец. А все эти дурацкие чудеса.
Стоукер. Что и говорить, они до добра не доведут. Не по нем все это. Воображения у него никакого. Вот если бы мне перехватить у него этот секрет. (Вертит зонтом и шлет воздушный поцелуй.)
На улице появляется Фотэрингей и входит в магазин. Несколько дней назад, увидев покупателя, он тут же бросился бы за прилавок. А теперь, не обращая на покупателя никакого внимания, он с мрачным видом останавливается посредине магазина. Держится он с достоинством. Только подойдя к Биллу Стоукеру вплотную, он поднимает глаза, глядит на него отсутствующим взглядом и кивает.
Стоукер. Хелло, Фотэрингей, что случилось? Где вы пропадали все утро?
Продавец. Ну как; здорово досталось?
Фотэрингей (медленно качает головой, чуть улыбаясь. Он полон важности, однако ему не безразлично, какое впечатление произведут на окружающих его слова). Не угадали. Просто я обдумывал одно деловое предложение. Как, по-вашему, звучит — «Григсби, Блотт и Фотэрингей. Магазины Чудес»?
Продавец. Ого! Не заливайте!
Фотэрингей. Так вот, я получил серьезное предложение. Дело крупное. Я и не представлял себе, но, оказывается, на этих чудесах можно заработать кучу денег — только успевай загребать. Целый капитал.
Продавец. Вот это да! «Магазины Чудес», а?
Фотэрингей. Или что-то в этом роде.
Продавец. А нас всех на улицу?
Фотэрингей. Об этом я как-то не думал.
Стоукер. Вы еще не дали согласия?
Фотэрингей. Нет. Мне хотелось бы все взвесить.
Стоукер. Кто еще в деле?
Фотэрингей. Григсби и… и банк.
