Ходжакули Нарлиев - Каракумы. 45° в тени
Аман замолчал.
— Ну что за глупости, — загорячилась Катя. — Ты что там, главный пожарный, что ли? Сварят и без тебя какой-нибудь борщ, невелика наука. Аман, ты слышишь? Куда ты делся, Аман?
Повар плакал. Никого не стесняясь, он всхлипывал, словно ребенок.
Возле одной из четырех буровых стояли Довлетов, Проскурин, Круглов и еще один из вновь приехавших. Это Гудымов. По всему видно, что сейчас он здесь главный. С того места, где они стоят, факел газа производит особенно страшное впечатление.
С буровой спустился начальник штаба Малышев, подошел вплотную к Гудымову и произнес, напрягая голос:
— Товарищ Гудымов, при повторном обследовании скважины не обнаружено шероховатостей и уступов.
— Вот и ладушки.
Гудымов снял полотняную кепочку и носовым платком вытер намечавшуюся лысину.
Круглов вошел в пустую столовую, над дверью которой красовалась новая вывеска: «Кафе «Лондонское». Через окно раздаточной был виден Аман, разделывающий овощи. «Какова численность населения этого графства?» — вместе с пластинкой спрашивал по-английски повар.
— Салам-алейкум, — сказал он, увидев Круглова. — Чем угостить?
— Чего-нибудь холодненького попить.
— Да, жарко, — согласился Аман. — Завтра сорок пять обещают. В тени. Интересно, где они эту тень находят? Наверно, тень от этого факела. — Он достал из холодильника стеклянный кувшин с компотом, наполнил стакан. — На какое число назначили взрыв?
— Пока что не говорят.
Круглов медленно пил ледяной компот.
— Слышал про меня анекдот? — спросил повар.
— Нет.
— Спрашивает один Амана, то есть, меня: «Аман, ты не поедешь в этом году во Францию?». А я ему отвечаю: «Это я в прошлом году не поехал во Францию. В этом году я не поеду в Англию.»
— Понятно.
«Прошу эти вещи занести в каюту. Закройте иллюминатор, пожалуйста», — доносилась из кухни английская речь.
— Спасибо, — сказал Круглов. — Зайдешь потом, познакомишься с инструкцией по эвакуации.
Контейнер с ядерным зарядом перенесли подъемным краном из брезентовой палатки, где он хранился, в фургон, уложили и медленно повезли к месту аварии.
А в поселке строителей шла подготовка к эвакуации. Грузили в машины койки, матрасы, белье. Возле столовой шла погрузка ящиков и мешков с продуктами.
— Послушай, — Аман задержал Халыка, несшего на плече ящик, — мы что, не вернемся сюда?
— А кто его знает, — сказал Халык. — Если задавят скважину, вернемся. А если нет, то вроде и возвращаться незачем.
— Вах, вах, вах!
Марко помог Халыку погрузить ящик в кузов.
— Смотри, писатель, отрази в споем творчестве наше переселение, — наказал Марко. — И меня не забудь. Только смотри, не меняй фамилию, так и пиши: Марко Птиченко ил Кировограда. Одна тысяча девятьсот пятьдесят шестого года рождения. Рост сто шестьдесят девять сэмэ, плечистый, волосы русые. На левой щеке шрам, собака укусила в детстве.
— Марко, дорогой, — сказал Халык, — так обычно описывают приметы преступников, которых разыскивает милиция. А я в романе образы должен создавать.
— Так я ж не писатель. Я тебе материал даю, а ты его можешь художественно оформить. Но ты, по-моему, ничего пе пишешь. Название хотя бы придумал?
— Да. «Боль земли», — сказал Халык. — Мне очень важно прочувствовать эту боль. Она должна стать моей. Понимаешь?
— Нет, не особенно, — сказал Марко.
— Когда эту землю встряхнут, я буду находиться здесь, в эпицентре. Тогда я кожей почувствую все. Теперь понимаешь? Глазами увижу ее страдания. Только смотри, Марко, никому ни слова.
— Ты, случайно, не спятил? — спросил Марко.
— Не знаю. Может, и спятил.
Круглов обходил гараж и склад горючесмазочных материалов. За ним шел заведующий.
— Э-э, — вдруг резко остановился Круглов, — почему не слили бензин?
— Говорят, мы вернемся сюда, — пожал плечами заведующий.
— Вы инструкцию изучали?
— Да.
— И расписывались, — напомнил Круглов. — Сами знаете, чем это пахнет. Бензин слить немедленно!
…Наконец с погрузкой было покончено, строители занимали места в машинах.
У прорабской Круглов столкнулся с Верой. Она с трудом несла большой чемодан.
— Давай помогу, — сказал Круглов.
Вера обошла его стороной и отдала чемодан подоспевшему ей на помощь Марко Птиченко…
Колонна машин, увозя строителей и их скарб, медленно двинулась, покидая Карамургаб.
Контейнер с ядерным зарядом установили на буровой.
Гудымов и Довлетов наблюдали за работой. Был здесь и кинооператор, фиксировавший на пленку подготовку к этой уникальной для газовых промыслов операции.
— Скажите, а не может случиться так, что эта «дурочка» там под землей не взорвется? — спросил Довлетов.
— Исключено, — сказал Гудымов.
На буровую поднялся Малышев.
— Нуры Довлетович, там приехал один, старик. Говорил, что люди из аула отказываются эвакуироваться. Делайте, говорит, что хотите, а мы не уйдем.
Довлетов вопросительно посмотрел на Гудымова.
— Это тоже исключено, — сказал Гудымов. — Эпицентр рядом, дома глинобитные, старые — они не выстоят. В городе, до которого двадцать километров, и то все жители в момент взрыва будут находиться на улице. Нет, исключено!
Инженеры и техники последний раз проверяли клеммы, соединявшие заряд с кабелями команды.
Довлетов, предъявив часовому пропуск, вышел за проволочное ограждение. Там его ждал отец. Он держал за повод ишака, рядом сидел Акбай.
— Что ты придумал, Нуры? Зачем людей выселяешь из их домов? Зачем тебе этот взрыв?
— Прости, отец, но это не я придумал, а ты, — улыбнулся Нуры.
— Я придумал?! — Довлет-ага оглянулся. — Хорошо, что люди не слышат твои слова.
— Ну как же: ты ведь сам говорил, что только землетрясение нам поможет. Помнишь? Вот мы и решили немножко тряхнуть землю. Поедем, отец, в аул, я все объясню по дороге. Только… как быть с ишаком?
— Ишак не заблудится, за него не беспокойся. — Довлет-ага перекинул повод через голову ишака, обвил вокруг шеи и завязал. — Акбай, домой!
Прикрикнув на пса и подтолкнув ишака, чабан вместе с сыном направился к стоявшему у ограждения «газику».
На скамейке возле правления, в тени разросшихся виноградных кустов, сидело несколько стариков.
Довлет-ага и Нуры вышли из машины. Сын поздоровался с каждым за руку. На крыльцо правления вышел председатель колхоза. И ему Нуры протянул руку.
Поздоровался с детьми, подбежавшими к нему. Поздоровался с продавцом Мамедом.
— Говорят, у тебя уже пятая дочь родилась, — сказал он продавцу. — Не иначе, секрет какой-нибудь знаешь. Расскажи, а то у меня одни сыновья.
— Знаю секрет. Но не скажу. Помнишь, как ты мне контрольную не дал списать? Так что и от меня не жди теперь помощи.
— Такого не было, — сказал Нуры.
— Было, было, — вмешался в разговор председатель. — Он тогда еще чернилами облил тебя. Я помню. Как-никак в одном классе учились.
— Как здоровье тетушки Марал? — обратился Нуры к одному из стариков. — Я слышал, ей сделали операцию в городе.
— Да, ей уже лучше, — сказал старик. — Ходит. Спасибо доктору. Совсем мальчишка, а руки золотые. Дай ему, аллах, жену-красавицу.
— Ну, а как ваш новый председатель?
Справляется со своими обязанностями? Аксакалы довольны?
— Нет, не справляюсь, — ответил сам председатель. — Мне приказали аул эвакуировать, а старики против. Считают, что незачем уходить отсюда.
— Это правда, Нуры, что здесь взорвут атомную бомбу? — спросил старик.
— Под землей, — уточнил Нуры. — На глубине в полтора километра. И не бомбу.
Возле правления собирались люди.
— Но если государство выделяет деньги на постройку новых домов, значит, аул разрушится? Правильно? — поинтересовался второй старик.
— Скорее всего, так.
— Не о том говоришь, Сапар, — вступил в разговор третий старик. — В конце концов, новые дома действительно можно построить. Скажи лучше, где мы их будем строить?
— На месте старых, — ответил Нуры.
— Теперь подумай, Нуры, где построены старые, — сказал первый старик.
— Я не понял вас, Реджеп-ага.
— Люди селятся только там, где рядом есть вода, где можно вырыть колодец. Подумай: будет ли стекать вода в наш колодец после такого взрыва?
— Этого я не могу предсказать, — помолчав, сказал Нуры.
— Мы хотим тебе дать совет. Не связывайся, Нуры, с этой чертовой силой. Когда встречаешься с тигром, глупо бросать в него камни. Все равно не убьешь, только рассердишь зверя. И тогда уже не жди от пего пощады.
— Но мы уже бросили камень. Это во-первых, — сказал Нуры. — Во-вторых, перед нами не тигр, в глаза ему не посмотришь.
— Мы решили, что не уйдем отсюда. Так для всех будет лучше.
