Мария Хмелик - В городе Сочи темные ночи (сборник)

— Нет! — Кондаков раскрыл сверток и широким жестом протянул Лене фарфоровую балерину в пачке, на одной ноге.

— Что это?! — повторил Олег.

— Елена Игоревна помогла задержать опасного преступника! — торжественно объяснил Кондаков.

— Ага! — подтвердила Лена. — Пока вы там пили, мы с товарищем Зарамушкиным героический подвиг совершили.

— Спасли женщину! — добавил Кондаков.

— Оперативно работает наша милиция, — проворчал Олег. — Вчера спасли, сегодня — подарок!

— Это потому, что наша милиция самая лучшая в мире, — с гордостью сказал Кондаков. — А вы что здесь?

— Я?.. Консультирую.

— У меня хрипы в легких, — объяснила Лена.

— Хрипы? Так это потому, что стекла выбиты, — Кондаков указал на разбитое окно. — А я лекарство принес.

Он достал из-за пазухи бутылку вина, поставил на стол, сел в кресло.

— Неплохой у вас номер. Вообще гостиница хорошая… Лен, а стаканчиков не найдется?

Завернувшись в одеяло, взяв с собой одежду, Лена пошла в ванную одеваться.

— Вы пить будете? — спросил Кондаков Олега.

— Нет.

— Что так? У вас же вчера юбилей был. Голова не болит?..

— Ты чего сюда приперся? — не выдержал Олег.

— А ты?.. Медосмотр окончен. Жена ждет, — вполголоса сказал Кондаков, разливая вино.

— Ну ты!.. Как разговариваешь!

— Тихо-тихо, Олег Федорович.

Вернулась Лена.

Кондаков поднял свой стакан и провозгласил:

— За присутствующих здесь дам! Гусарский тост! Грех не выпить, Олег Федорович!

Олег взял стакан.

— Пьем стоя! — Кондаков поднялся, выпил залпом.

Олегу тоже пришлось встать.

Выпили, сели. Помолчали.

— Так, Лена, а вот скажите мне, пожалуйста, из какой буквы надо вынуть букву "а", чтоб получилось помещение.

— Чего? — не поняла Лена.

— Ну это шарада такая. Угадать надо. Из какой буквы надо вынуть "а"…

— Лейтенант, вы что сюда шарады загадывать пришли? — спросил Олег.

— А что? Делать все равно нечего.

— Не знаю, — сказала Лена.

— Да это ребенок отгадать может!

— Ну и шел бы в детский сад! — сказал Олег.

— Хозяйка меня не гонит, а?.. Не нервничайте, Олег Федорович. — Кондаков опять обратился к Лене: — Лен, так из какой буквы надо вынуть "а"…

— Изба! — радостно закричала Лена. — Понятно! Из "б" вынули "а"!

— Правильно! — обрадовался Кондаков. — Молодец!.. Лена, а у вас талант… Может быть, вы придете к нам работать? Наш инспектор по делам несовершеннолетних в декрет ушла… А милиции нужны люди со смекалкой!..

— А еще шарады знаете?

— Вспомнить надо. — Кондаков посмотрел на угрюмо сидящего Олега. — Замерзли, Олег Федорович?..

Он достал вторую бутылку вина и шоколадку.

— Завидую я Олегу Федоровичу, — с пафосом заговорил Кондаков. — Повезло ему в жизни! С женой… я имею в виду… Соседка моя в прошлом году у нее лечилась…

— И что? Умерла? — спросил Олег.

— Нет! Поправилась! Хороший специалист Софья Ивановна! Давайте за нее выпьем!

— Да! Действительно! — согласилась Лена. — Замечательная женщина — Софья Ивановна!

Олег вздохнул, взял стакан. Чокнулись. Выпили. Помолчали.

Слышен стал шум ветра за окном.

Фанера дрожала.

— Чего же стекольщик-то не идет? — спросила Лена.

— Какой стекольщик?! — удивился Кондаков. — Воскресенье же!.. Рабочий класс отдыхает, внучков нянчит…

— Сейчас, — сказал Олег и вышел из комнаты.

Кондаков приблизился к Лене и, глядя в ее глаза, произнес с большой непритворной грустью:

— А вот мои будни, Лена, праздничными не назовешь… Так не хватает человека, близкого… Когда каждый день рискуешь жизнью…

Он вздохнул и достал третью бутылку.

Девочка была дурочка, но смешная. И действительно, на мать похожа. Она влюбилась в Борю сразу же, он по ее глазам это понял и еще из ресторана мог утащить к себе в постель. Папу пожалел.

Поэтому в Бориной постели Жанна очутилась на следующее утро. Он забрал ее из магазина, прямо в начале смены. Она чуть без пальто не выскочила. Но Боря велел ей одеться и — в такси!..

Увидев голых подруг — брюнетку с рыжей — на стене над кроватью, Жанна сперва растерялась. Она не привыкла, чтоб вот так — откровенно обнаженное тело, руки раскинуты, груди нараспашку да еще в мужской спальне. Воспитанная мамой-овчаркой со строгими правилами, находясь под ее постоянным контролем, она не могла похвастаться большим сексуальным опытом. Как-то так получилось, что в жизни ее был только один курсант Володя, который, закончив училище, уехал в Таджикистан.

Вечером, указав на подружек в завлекательных позах. Жанна произнесла:

— Я тоже хочу качаться начать.

— Чего? — не понял Боря.

— Качаться на тренажерах.

— Зачем?

— Для фигуры.

Боря засмеялся.

— Ты чего? — удивилась Жанна. — У нас все девки качаются. Ходят в спортзал, а там их тренер по тренажерам гоняет… Многим помогло… Одна даже замуж вышла, за финна…

Жанна не сразу решила стать продавщицей. Она хорошо рисовала и хотела после школы учиться в художественноприкладном училище, но не прошла по конкурсу.

Тогда подруга матери, чертежница, взяла ее к себе в помощницы. Работы было не очень много — в основном они делали лозунги к праздникам, и подруга — женщина зрелая и деятельная — решила заняться спортом. Для этого она повела Жанну в двухэтажное здание со множеством спортивных секций и двумя волейбольными залами.

Надо заметить, что дело происходило в пограничном училище, где курсанты жили за запертыми воротами и женщин видели редко. Потому Жанна, еще девица, как принято говорить, переступила порог этого здания с трепетом. Она, может быть, и не стала бы этого делать, но подруга матери, ее начальница, мало того, что постоянно ворчала на неровные линии, которые вычерчивала Жанна, она еще язвила по поводу несколько полноватой, как ей казалось, фигуры Жанны. В результате Жанна перестала обедать и пошла в двухэтажный дом.

Встретивший их солдат, давая ключи от комнаты, где они могли бы переодеться, так выразительно пожирал Жанну глазами, что она начала краснеть. Потом Жанна облачилась в обтягивающие черные шорты до колен и желтую декольтированную майку с короткими рукавчиками. Ничего другого для занятий спортом Жанна не нашла в своем небогатом гардеробе.

И они с начальницей пошли по нескончаемым коридорам, заполненным офицерами и курсантами в спортивной форме, которые кувыркались, задирали ноги, поднимали штанги. Однако, как только они видели Жанну, они прекращали свои занятия и принимались на нее глядеть. Начальнице, похоже, нравилось, что они пользовались этаким повышенным вниманием. Она обменивалась шутками и дружескими приветствиями с офицерами, с которыми была давно знакома, а Жанна, страдая, жалась к стенке, испытывая необычайные неудобства от такой фривольной одежки, какой являются обтягивающие шорты. Она молила об одном, скорей бы дойти до теннисного зала, где они с начальницей собирались разминаться.

Но, чтобы войти в теннисный зал, надо пересечь волейбольный, где находились немцы, все как на подбор в малиновых штанах. При виде Жанны они выразили такой восторг, что она хоть и не понимала ни слова, догадалась, что эти вопли относятся к ее фигуре, к недостаткам или достоинствам…

Жанна задыхалась!

И тут ее начальница подошла к немцам и стала играть с ними в волейбол. Жанна спряталась за горой матов. Ей дали некоторое время перевести там дух, а потом почти силой вытащили и поставили играть вместе со всеми.

Немцы оказались не такими уж страшными, как казалось вначале. Это были приехавшие на стажировку офицеры, старше русских курсантов и более обходительные. Один из них со всей силы заехал Жанне в лоб мячом и потом полчаса рассыпался в извинениях.

После игры начальница сказала, что она вспотела и ей надо в душ.

Он был занят. И конечно, мужчинами.

Почувствовав себя молоденькой после игры, начальница так развеселилась, что спрятала трусы и ботинки тех офицеров, которые купались. А после того как они вышли, обвязанные полотенцами, она, заливисто хихикая, играла с ними в "горячо-холодно".

А Жанна покрывалась холодной испариной.

После душа, для того чтобы пройти к выходу, Жанна должно была миновать комнату, где на скамьях лежала аккуратно сложенная одежда и несколько полуодетых курсантов вели неторопливую беседу.

И тут, прямо перед собой, Жанна увидела нечто странное. Потрясения, пережитые ею за последний час, притупили острогу восприятия, потому она не сразу сообразила, что перед ней стоял совершенно голый юноша. Это поняла лишь тогда, когда услышала раскатистый смех курсантов и когда почувствовала, что начальница потащила ее за локоть.