«Стрела» улетает в сказку - Сутеев Владимир Григорьевич
— Поноску носить, стойку делать, служить — все могу, — хвастался щенок. — Коля считает, что я очень способный!
— А я — нет! — признался Топтыгин. — Таня говорит: у меня в голове опилки… Это правда. Она всегда правду говорит. Вот только брат у нее, Вова, недавно мне ногу оторвал, потом Таня ее два дня пришивала.
— Твой Вова… Ты знаешь, я понял… Он просто… — И Бобик что-то зашептал на ухо Топтыгину, который понимающе кивал головой.
Вова бегал по полянке, не зная куда идти.
— Ау-у-у! Ау-у-у!.. — громко закричал он, сложив руки рупором.
— Угу-у-у! Ага-а-а! — насмешливо ответил ему кто-то из лесного мрака.
Невдалеке захрустел валежник. Вова замолк, поежился и замер.
— Кто тут? — дрожащим голосом спросил он.
В кустах раздался шорох, писк, и оттуда выскочили несколько белочек и зайчат, которые начали весело прыгать, кувыркаться и гоняться друг за другом.
Не шевелясь, Вова смотрел на них: он боялся спугнуть веселых зверьков.
— Довольно, озорники! — раздался чей-то голос, и перед Вовой появился в сопровождении своей лесной свиты старый Лесник- Лесовик.
— А, старый знакомый! Вова! — приветствовал его старик. — Куда путь держишь?
Вова потупил глаза и шмыгнул носом:
— Не знаю, — тихо сказал он.
— Как так? — удивился дед. — А товарищи где твои?
— Я не нашел их…
— Вот как? А где твой этот… шустрый?
— Убежал… И невидимка пропала. И зеркало и клубочек…
— Так, так… Ну, что ж, провожу тебя до сторожки, а там тебе
домой дорога знакомая. Ты, кажется, в поселке живешь?
— Мне домой нельзя. Стыдно…
— Не унывай, голубь мой, — ласково сказал старик, — еще не все
потеряно. Главное — совесть при себе имей.
— А я… а я… — уже всхлипывая, сказал Вова, — а я и совесть… тоже… потерял!
Лицо старика сразу стало серьезным.
— Вот это плохо. Совесть потерять — хуже нет! Ну, ладно, я еще раз помогу тебе. Только уговор: все слушать, что ни скажу.
Усердно нюхая воздух, Бобик трусил по лесу. Позади него, прихрамывая, ковылял плюшевый Топтыгин.
— Подождите немножко, — жалобным голосом сказал Мишка. — Я не могу идти дальше. У меня…
Бобик остановился.
— Что ты там? — недовольно спросил он.
— У меня все время нога отрывается. Таня ее хорошо пришила, «о нитки…
— В зубах носить тебя я больше не могу. Мне запах опилок чутье отбивает.
— Я понимаю. Но как же?..
— Садись на меня верхом, — приказал Бобик.
Топтыгин неуклюже вскарабкался на спину щенка, и странная пара скрылась за деревьями.
— Вот так и балуют медвежат! Идти он не может! Шлепка ему хорошего! — крикнула с елки вездесущая Сорока.
Старик и Вова вышли на большую поляну, посреди которой одиноко стояла гигантская ель. Ее вершина, казалось, упиралась в облака.
— Вот эта ель тысячу лет стоит, — сказал Лесник-Лесовик и показал на огромный высохший ствол, весь растрескавшийся от старости. — Выше этого дерева нет другого на свете!
Закинув вверх голову, Вова со страхом и удивлением смотрел на диковинное дерево такой необыкновенной высоты, что у него закружилась голова.
— Как высотный дом! — пробормотал он.
— С этой вершины всю «Сказку» видно. Весь лес, как на ладони. Коли хочешь своих товарищей увидать, решайся. А коли нет, так я тебя домой провожу.
— Нет! Нет! Не домой! — воскликнул Вова. — Но как я туда заберусь?
— Уж это твое дело. Тут я тебе не помощник, не советчик. Тут пусть тебе смелость да совесть помогут да посоветуют.
Вова обошел вокруг ствола, спотыкаясь об огромные корни лесного великана. Потом он остановился, решительно засучил рукава, поплевал на руки, подпрыгнул и повис на нижнем суке. Некоторое время он беспомощно болтал ногами, пока ему не удалось подтянуться на руках и с трудом оседлать первый, может быть, самый трудный из суков. Теперь он был уже на дереве.
Выше росли сотни таких же суков, иной раз так часто, что Вове не составило большого труда забраться по ним довольно высоко. Его тонкая, легкая фигурка становилась все меньше и меньше. Скоро он исчез из виду, хотя до вершины было еще очень далеко.
Лесник-Лесовик, расположившись у подножья тысячелетнего дерева, отдыхал, покуривая свою носогрейку-самоделку. Казалось, его нисколько не беспокоила судьба мальчика. Он даже как будто улыбался в свою длинную белую бороду.
В то время когда Вова поднимался все выше и выше, проявляя порой чудеса ловкости и акробатического искусства, в черном дупле вспыхнули желтые глаза и кто-то страшно захохотал:
— Ха-ха-ха!
— Кто тут? — тревожно спросил Вова.
— Ох-хо-хо! — сказал басом Филин, вылезая на сук, росший над головой у Вовы. — Мы сейчас закончим сказку про мальчишку, которого растерзал Филин… Ух-ух!
— И рразор-вал Вор-р-рон! — закаркал появившийся Ворон.
С зловещими криками Филин и Ворон закружились над головой мальчика, который судорожно вцепился в тонкий сук, все время рискуя сорваться с головокружительной высоты.
И тут Вову осенило:
— Дружба дороже всего! — воскликнул он. Мальчик преобразился. Он отломил кусок сука, замахнулся на Филина и, сделав страшное лицо, громко закричал:
— Вот где ты прячешься, желтоглазая образина! Давно я до тебя добираюсь!
Размахивая обломком сука, с грозным видом Вова полез наверх по дереву.
От такой неожиданности опешили пернатые злодеи.
Филин явно струсил.
— Ах… Ох… — заохал, застонал он. — Я старая, бедная, больная птичка. Не вижу сослепу, кто тут?.. Ох!.. Ошиблась, видно… Ах!.. Эх!..
И, пятясь назад, Филин стал неловко протискиваться в дупло.
А Ворон проговорил тонким, надтреснутым голосом:
— Пр-р-рости… пер-р-репутал!.. Прр-рощай!..
И черная птица улетела, громко хлопая крыльями.
Не выпуская палки из рук, Вова продолжал подниматься.
Вершина была уже близко.
— Ничего. Я сейчас… Еще немного… Дружба — дороже всего…
Вова сделал последнее усилие, поднялся на следующий сук и вдруг
увидел… пропавшую модель!
От волнения Вова чуть было не сорвался вниз и только в последний момент поймал ногами нижерастущий тонкий сучок.
— «Стрела»?! Как она сюда попала? — прошептал он, не веря своим глазам. — Колькин рекорд?
Вова растерянно оглянулся вокруг…
— Я вижу их! Я нашел их, дедушка!!!
Дед ухмыльнулся и начал медленно, с кряхтением подниматься.
Несколько зайцев и белочек выглянуло из-за ствола дерева.
— Пошли домой, озорники, — проворчал Лесник-Лесовик и, тяжело опираясь на палку, скрылся в лесу, сопровождаемый своей свитой.
Ребята уныло брели по лесу.
— Ни Вовки, ни Бобика, ни «Стрелы»… — сокрушенно сказал Петя. — С какими глазами мы домой придем?
— Не знаю… — в тон ему ответил Коля.
Внезапно что-то со свистом пролетело над головами ребят и скрылось в кустах.
— Что это? — испуганно, в один голос спросили оба.
— Это… это ваша краснокрылая, — сказала Маша, появляясь из густого осинника. В руках она держала «Стрелу». Ребята бросились к ней.
— Наша «Стрела»! — радостно закричали они. — Как она сюда попала?
— Теперь ты чемпион, Колька! Только вот жалко Вовки нет, сказал Петя. — Он все дело испортил.
— Здесь что-то написано! — перебил его Коля. — Смотри!
На фюзеляже модели было написано:
— Это Вовка писал! Он тут, близко! — закричал Коля. — Ура! Петя, подавив радость, откашлялся и вдруг деловито спросил.
— Экипаж жив?
— Экипаж?..
Коля растерянно обернулся.
— Экипажа… нет… Нет плюшевого Топтыгина…
На опушке послышался звонкий лай, и на поляну выскочил Бобик с плюшевым всадником на спине. Он со всех ног бросился прямо к Коле и начал облизывать ему лицо, нос, повизгивая и виляя хвостом от радости.
— Экипаж жив! — гордо сказал Коля, поднимая над головой отважного Топтыгина, в то время как Бобик высоко прыгал вверх, пытаясь достать своего плюшевого друга.
