Алексей Балабанов - Брат, Брат-2 и другие фильмы
— Петр! — испуганно крикнул слепой.
— Что?
— Как там папаша? Еще продолжает? — успокоился слепой.
— Не знаю, — сказал ОН и зажег керогаз.
— Папаша! — крикнул слепой. Из каморки вышел старик. — Тянешь еще?
— Дай мне пряник, — сказал старик.
— Дай ему пряник, — сказал слепой.
— Пряников больше нет, — сказал ОН.
— Слыхал? — заорал слепой. — Нет больше пряников! Нет!
Старик пошел к двери, потом остановился и сказал:
— Когда ты был маленьким и боялся темноты, ты звал меня. Я спал, а ты меня разбудил, чтоб я тебя слушал. Тебе не нужно было, чтоб я тебя слушал. Да я и не слушал. Но настанет день, когда тебе будет нужно, чтоб я тебя слушал, нужно будет услышать мой голос. Надеюсь, я доживу до того, чтоб услышать, как ты зовешь меня, как тогда, когда ты был маленьким и боялся темноты.
Старик вошел в каморку.
— Посмотри на слоника, мне нравится, когда ты смотришь.
ОН достал шкатулку и открыл крышку. Брызнула чистая мелодия. Слепой напряженно слушал, потом пробормотал:
— Скоро конец.
ОН закрыл крышку.
— Как там ослик? — Слепой повернул голову.
— Уйду я от тебя, — сказал ОН и спрятал шкатулку.
— А как я узнаю, что ты ушел? — спросил слепой.
— Ты крикнешь, а я не отвечу, — оживился ОН.
— А вдруг ты просто умер?
— Я заведу будильник. Ты кричишь. Я не отвечаю. Звонит будильник. Я ушел. Будильник не звонит. Я умер.
— А он ходит? — с надеждой спросил слепой.
— Не знаю, — заволновался ОН и достал старый будильник.
Скрипнув от натуги, будильник громко затикал. ОН улыбнулся. Слепой напряженно слушал.
— Это мой будильник, — сказал старик.
Смеркалось. ОН шел проходным двором и смотрел на темные окна. В одном из открытых окон первого этажа горел свет. ОН подошел и прислонился к решетке. В безвкусно обставленной комнате за столом сидел человек и ел колбасу. Время от времени он что-то записывал. Громко играла музыка.
— Скоро конец, — прошептал ОН.
Было уже поздно. ОН спешил по аллее, натянув шляпу по самые уши и кутаясь в пальто. Сквозь желтые кусты ОН пытался разглядеть свою скамейку. Она была уже там. Заметив ее дорогую, но облезлую шубу и старомодную объеденную молью шляпку, он успокоился и замедлил шаг. Она сидела, сжавшись от холода, спрятав руки в смешную, когда-то модную муфту. Ноги не доставали до земли. ОН сел рядом и спрятал руки в рукава как в муфту.
— Зачем вы преследуете меня? — спросил ОН.
— Я не знаю, — ответила она.
— Вы можете объяснить мне, что вы нашли во мне? — спросил ОН с пафосом.
— Не могу.
ОН встал и принялся прохаживаться перед ней.
— Вы ради меня пришли? — спросил ОН.
— Да, — сказала она и опустила глаза.
— Ну вот, я тут, — сказал ОН просто, смутился и сел рядом.
Они помолчали.
— Я принесла вам ежика.
— Спасибо, — сказал ОН, взял ежика и неожиданно для себя попросил: — Спойте песенку.
Она запела. ОН встал и пошел, не оглядываясь. Она продолжала петь, и ОН еще долго слышал ее голос.
— Если бы ты мог видеть, я показал бы тебе темя, — сказал ОН. На коленях у НЕГО лежал ежик, свернувшись от страха. ОН ласково трогал его колючки.
— Уснуть бы, — сказал слепой, — я бы занимался любовью… Бежал бы… За мной бы гнались… Не догнали бы… Петр!
— Что?
— Ты помнишь?..
— Нет, — сказал ОН, трогая ежика.
— Это было, когда тебя еще на свете не было…
— Славное было времечко.
— Им всем я мог бы помочь. Помочь? Спасти. Спасти? Сколько их тут было. Пораскиньте мозгами, пораскиньте мозгами, вы же на земле, и тут ничего не попишешь. Подите прочь и любите друг друга. Лижите друг друга! Когда нет хлеба, сойдут и пряники! — прокричал слепой и позвал: — Петр!
— Что?
— Как там ослик?
— Ослика больше нет, — сказал ОН.
Слепой сник и тихо сказал:
— В самом начале конец, и все равно продолжаешь.
ОН осторожно сунул ежика под пальто и тихонько пошел к двери.
— Петр! — позвал слепой.
— Что?
— Мне говорили: это и есть любовь, ну да, уж поверь мне, ты же видишь, как все просто. Мне говорили: это дружба, ну да, я тебя уверяю, к чему еще что-то искать. Мне говорили: вот оно, стой, выше голову, полюбуйся на эту красоту. На этот порядок! Мне говорили: ну вот, ты же не грязное животное, пораскинь-ка мозгами, и сам убедишься, как все станет ясно и просто.
ОН вышел и поднялся по лесенке во двор. Из подвала доносился голос слепого.
ОН посмотрел на лодку возле сарая и спустился вниз.
— …А потом в один прекрасный день все кончается, или это я сам… не пойму. Я их спрашиваю, я выговариваю слова, какие еще остались… — замолчал и прислушался. — Петр! — позвал слепой.
ОН стоял в дверях и смотрел.
— Петр! — позвал слепой, напряженно вслушиваясь, затем встал и пошел к противоположной стене.
Зазвенел будильник. Слепой застыл посередине комнаты и слушал длинный звонок. ОН тихо вышел.
Снег еще не выпал, но лужи замерзли. ОН ехал на ослике по безлюдной набережной мимо красивых домов с черными пустыми окнами. Впереди подростки кого-то били. Человек остался лежать. Один из подростков вернулся и ударил еще несколько раз. ОН свернул под арку с колоннами и попал в грязный двор.
ОН привязал ослика к своей скамейке и сел. Она появилась неожиданно и молча села рядом.
— Может быть, вы хотите, чтобы я спела? — застенчиво спросила она.
— Нет, лучше скажите что-нибудь.
— У меня есть комната, — вдруг сказала она.
— Комната? — заволновался ОН.
— У меня две комнаты, — смутилась она.
— Так сколько же у вас комнат? — раздраженно спросил ОН.
— Две комнаты и кухня.
— Смежные?
— Изолированные.
— Что же вы сразу не сказали? — ОН взволнованно встал и заходил взад-вперед, повторяя: «Две комнаты и кухня…»
— Пойдемте, — просто сказала она и взяла его за руку.
ОН высвободил руку и пошел рядом, потом повернулся, подбежал к привязанному ослику, достал из сумки ежика и догнал ее.
Действительно, комнат оказалось две, а в конце громадного коридора кухня. Она зажгла керосиновую лампу, и они вошли в уютную комнату.
— У вас нет электричества? — спросил ОН.
— Да, я не плачу за свет. Зато есть вода и газ.
— Ах, так у вас есть газ… — глупо сказал ОН.
— Да, — улыбнулась она и начала раздеваться.
ОН стоял и смотрел, пока она не осталась в одних чулках. Она смущенно подняла глаза и улыбнулась.
— Я хотел бы посмотреть другую комнату, — сказал ОН.
— А вы не разденетесь? — спросила она.
— Мм… видите ли, я редко когда раздеваюсь…
Она накинула какой-то платок и пошла с лампой впереди. Комната была очень большая. Такая большая, что лампа не освещала дальней ее части. Мебель была старинная, изысканная, но сильно потрепанная.
— Что же это такое? — возмутился ОН.
— Гостиная, — сказала она.
ОН достал из кармана пальто ежика и выпустил его на пол. Ежик шмыгнул в темноту. ОН взял ближайший стул и вынес в коридор.
— Меня зовут Анна, — сказала она. ОН кивнул, взял еще два стула и вынес. — А вас как зовут?
— Я не знаю, — сказал ОН.
— Я буду звать вас Боря, — сказала она.
ОН кивнул и потащил стол. Она держала лампу и смотрела.
Анна курила на кухне, кутаясь в платок. Из коридора время от времени доносился грохот. Когда он стих, Анна встала и пошла в гостиную. ОН вынес всю мебель и теперь разворачивал тяжелый диван так, чтобы поставить его спинкой не к стене, а наоборот.
— Боря! — позвала Анна.
— А? — ОН удивленно оглянулся.
— Вы бы шляпу сняли.
— А… — ОН отвернулся и продолжил перестановку. Закончив, ОН сразу же забрался внутрь, как в ящик, и затих.
— Я вам простыни принесу и одеяло, — сказала Анна.
— Лучше шторы задерните, — раздраженно сказал ОН и глубже натянул шляпу.
— Я вам лампу оставлю.
— Нет-нет! — испугался ОН.
Анна повернулась и пошла к двери. Дойдя до середины комнаты, она спросила:
— Вы хоть знаете, где уборная?
— Дайте мне ночной горшок, — пробурчал ОН из темноты.
— А горшка у меня нет, — грустно сказала Анна, — зато есть стульчак с дыркой.
— Ну хоть какой-нибудь старый сосуд у вас есть? — закричал ОН.
Анна поставила лампу на камин и принесла старинный золоченый стульчак. В другой руке она держала великолепную фарфоровую супницу с крышкой.
— Не нужна мне крышка, — сказал ОН.
— Вам не нужна крышка? — спросила она.
ОН молча отложил крышку, взял супницу и положил рядом с собой, крепко держа за обе ручки. Анна наклонилась над НИМ и накрыла одеялом.
— Это все фамильные вещи, — сказала она.
— Попробуйте теперь меня вытолкать, — сказал ОН.
