Семен Цвигун - Возмездие
— Вперед, Калль! — приказал водителю Райснер.
Шарфюрер с недоумением увидел, что «Бюссинг» рванулся с места, сбил мотоцикл, опрокинул легковую машину и, набирая скорость, стал уходить вдоль шоссе…
Взвыла сирена…
Правая дверца машины еще была раскрыта. Доктор растерянно смотрел на Райснера, повторяя:
— Нет! Нет!.. Не надо, Георг!.. Выпусти меня!..
Очередь крупнокалиберного пулемета, открывшего огонь из бункера, срезала ветки деревьев над «Бюссингом».
Из кузова Горшков, приладившись, обстрелял выбегавших из КПП на дорогу охранников. Парашютист тремя бросками гранат поджег две грузовые машины… Четвертая граната остановила разворачивающийся для преследования бронетранспортер… Машина мчалась на бешеной скорости. Свистели пули. Это вели обстрел из пулеметов, установленных на колясках, два мотоциклиста, преследовавшие «Бюссинг».
Райснер сказал:
— Тебе придется идти до конца с нами, доктор.
Доктор испуганно смотрел на Райснера и, заикаясь, ответил:
— Да… Да… Георг… В гестапо не поверят… что я случайно… Не поверят…
Райснер кивнул.
Шоссе шло в гору, и «Бюссинг» натужно ревел мотором. Как только скрылись от мотоциклистов, Сергей резко затормозил… Мотоциклы вылетели из-за гребня. Грузовик был в каких-то тридцати-сорока метрах.
Горшков дал автоматную очередь, и почти одновременно раздался взрыв брошенной из кузова гранаты. Один из мотоциклов, вспыхнув факелом, перевернулся, разбрызгивая на дороге горящий бензин. Второму на полном ходу удалось свернуть, перескочить через кювет и проехать немного полем, буксуя и взрывая весеннюю грязь, пока он не опрокинулся…
Теперь никто не преследовал «Бюссинг». Весь экипаж его был невредим, и шоссе впереди открыто.
Сергей улыбнулся.
— Ушли, похоже…
Доктор растерянно посмотрел на него и, сам не понимая почему, тоже улыбнулся.
Райснер посмотрел на карту.
— Еще б километров пятнадцать, а там нас встретят…
И как бы в ответ на эти слова очередь крупнокалиберного пулемета прошила стекло кабины… Доктор как-то сразу уткнулся в разбитое ветровое стекло, а Сергей, бросив руль, судорожно схватился рукой за плечо…
Из леса, что был впереди, на дорогу выползали два бронетранспортера, за ними виднелось несколько мотоциклов.
Райснер пытался удержать машину, пока Сергей здоровой рукой снова не взялся за руль. Он резко развернул грузовик, въехал в кювет, чудом не опрокинулся, но все же вывел его на шоссе.
Бронетранспортеры продолжали вести огонь. Пули рвали брезент, щелкали по бортам, выбивая из них кусочки железа и щепки…
Несколько дальше того места, где произошла стычка с мотоциклистами, стояли, перегородив дорогу, машины. Из них выскакивали солдаты с собаками…
Сергей повернул грузовик в поле, за которым виднелся спасительный темный весенний лес. На мокрой целине тяжелая машина буксовала, но шла; бронетранспортеры, продолжая обстреливать грузовик, двинулись наперерез. За ними рванулись вперед, как волчья стая, несколько мотоциклов…
«Бюссинг» первым достиг кустарника и остановился. Здесь парашютист, который был в кузове, перекинулся через борт и залег в кустах… Рядом с ним, тяжело вывалившись из кабины, оказался раненый Сергей. Не оборачиваясь к Сергею, парашютист бросил ему автомат… Горшков лег за пригорок, метрах в двадцати от них. Хриплым голосом он крикнул капитану:
— Отходите, быстрее!.. Мы прикроем!..
Капитан, немного помедлив, начал быстро удаляться к лесу…
Бронетранспортеры приближались. Пулеметы их беспрерывно стреляли, прижимая к земле Горшкова, Сергея и парашютиста, а слева и справа по полю неслись, окружая их, мотоциклисты…
Ярким огненным факелом вспыхнул «Бюссинг»…
Встав, парашютист метнул подряд две гранаты, и один бронетранспортер замолк, но очередь второго прошила грудь парашютиста. Согнувшись, он повалился на землю; рука его конвульсивно тянулась к лежащей рядом гранате…
Сергей, стреляя из автомата, обернулся: капитан уже приближался к лесу. Сергей подтянулся к гранате и каким-то булькающим от крови во рту голосом крикнул Горшкову:
— Отходи! Прикрывай капитана!..
Горшков дал еще одну очередь по ближайшему мотоциклу и перебежками стал отходить к лесу…
Уже у самой опушки леса услышал он взрыв гранаты. Обернувшись, увидел падающие комья земли, которые накрыли истерзанное тело Сергея…
В своем кабинете Вольф подошел к боковой завешанной шторой двери и впустил Охрима Шмиля.
— Выходи, Охрим. — Вольф показал на Алика, стоявшего у стола. — Это он?
— Да, похоже, — сказал Охрим. — Я видел его в деревне, у Занге. Он приходил связным от отряда Высокого.
— Я хочу, чтобы вы познакомились и в дальнейшем тесно сотрудничали. Шмиль, это Алерт, он раскрыл подпольную сеть…
Его прервал телефонный звонок. Вольф снял трубку. И пока он говорил, Охрим и Алик молча разглядывали друг друга.
— Так… Что?!.. Сколько? Сколько их прорвалось из зоны?.. Так… Капитан Георг Райснер?.. И фельдфебель Блюм? Взять!!! Живыми! Взять во что бы то ни стало, штандартенфюрер, иначе вам не сносить головы! Я немедленно выезжаю! Все! — Он бросил трубку, пробормотав — Вот почему майора Млынского не было в Селищах… — Увидев Охрима и Алика, о которых забыл, резко сказал: — Идите! Вызову позже! Идите!
В предвечерних сумерках моросил мелкий дождь. Они шли по болоту, поросшему мелколесьем. Шли на пределе человеческих сил. Сначала дорогу прокладывал Афанасьев, потом его заменил Горшков. Позади, слева и справа, слышался лай собак. Им тоже приходилось нелегко. Проваливаясь в топи по брюхо, они ползли и лаяли, захлебываясь мутной жижей…
Уставших солдат подгоняли офицеры:
— Вперед!.. Вперед!
Изредка кто-либо из них вырывался вперед, но тогда грохотала короткая очередь над болотом, и солдат падал, погружаясь в топь.
Афанасьев догнал Горшкова, передал ему автомат, взял планшетку с картой и записями и пошел вперед. Горшков приотставал немного, прикрывая капитана. Так они и шли по болоту, прикрывая друг друга и передавая планшет из рук в руки…
Еще одного солдата, вырвавшегося вперед, срезала очередь из автомата… Слышались команды офицеров:
— Внимание! Брать живьем!.. Приказ — брать живьем!
И поэтому огонь немцы вели не прицельный, считая, что тем двоим никуда не деться…
До конца болота было еще далеко. Силы кончались, и в автомате оставались считанные патроны.
Двигались Афанасьев и Горшков все медленнее и медленнее. Они все глубже увязали в болотной жиже…
Снова отход прикрывал Афанасьев…
Слева, на расстоянии метров двухсот, из-за нескольких чахлых деревьев, растущих на болоте, неожиданно появилась группа эсэсовцев.
Афанасьев резанул по ним последней очередью. Двое упали, а третий выстрелил из карабина. Вскрикнув, Афанасьев рухнул, постепенно погружаясь в болото.
Горшков услышал крик и вернулся. Он нагнулся, поднял Афанасьева и, не обращая внимания на солдат, которые, не стреляя, медленно приближались, вытащил капитана на островок из нескольких торчащих на болоте кочек. Автомат был потерян, и, хотя Горшков понимал, что в нем не осталось патронов, все же пошарил вокруг в надежде найти его. Обтер лицо Афанасьева, который еще дышал. Афанасьев открыл глаза; увидев Горшкова, попытался подняться. На это ушли последние силы. Горшков обхватил его, поддерживая…
— Уходи, — тяжело дыша, сказал Афанасьев, — уходи… Приказываю! Береги планшет, я задержу их… Недолго… Иди… На юг…
Горшков отпустил его. Капитан, шатаясь, стоял на месте, расстегивая кобуру пистолета…
Горшков уходил не оглядываясь…
Было тихо, даже собаки не лаяли, только чавкали сапоги приближавшихся солдат…
Услышав первые выстрелы, Горшков остановился, но лишь на секунду. Поправив планшет, висевший на шее, он решительно двинулся к берегу. Темнота укрыла его..
Дрожки деда Матвея стояли у ресторана. Дед, внимательно наблюдавший за улицей, заметил приближающегося Охрима. Тихонько натянул вожжи. Лошадь тронулась. Охрим, увидев, что дед пытается уехать, быстро пересек мостовую.
— Разве дрожки твои не для всех, Матвей Егорович? — подсаживаясь на ходу, спросил Охрим.
Дед Матвей промолчал.
— Ты табличку повесил бы, что только для немцев.
Дед Матвей, не оборачиваясь, хлестнул лошадей.
— Чего тебе надо? — спросил он.
— Хочу узнать, где ты покупал овес в прошлую пятницу.
Дед Матвей обернулся и с удивлением посмотрел на Охрима.
— Я взял его в долг…
— Вот так, — улыбнулся Охрим. — Времени мало у нас, Матвей Егорович. Совсем нету времени. — Он передал деду кисет. — Это надо срочно доставить в лес.
— Как срочно-то?
