Дэвид Николс - Вопрос на десять баллов
– Как это произошло?
– Я столкнул ее с лестницы.
– Нет, на самом деле.
– Понятия не имею, мам.
«Какой химический элемент на „Ф“ используется как основная составляющая для производства спичек?»
– Бедняжка. Она поправится?
– Откуда мне знать? Я же не главврач, правда? Фосфор.
«Верно».
– Что? – удивляется мама.
– Телик! – взрываюсь я.
«Я выбираю „X“, Боб…»
– Что-то случилось, Брай?
– Ничего не случилось.
«Какое слово на „X“…»
– Ты что, поссорился со своей деву…
– Она не моя девушка!
– Хорошо, только кричать не надо!
– Рановато для коктейлей, правда, мать?
После чего я разворачиваюсь и бегу к себе наверх, чувствуя себя слабым и жалким. И откуда взялось это отвратительное, раздраженное «мать»? Я никогда не называл ее матерью. Захожу к себе в спальню, хлопаю за собой дверью, ложусь на кровать и надеваю наушники, чтобы послушать на кассете «Lionheart», поразительно прекрасный второй альбом Кейт Буш, «Symphony in Blue», сторона А, первая песня. И тут я вдруг понимаю – чего-то не хватает.
Холодное мясо.
Вчера ночью я оставил сверток с холодным мясом в ящике кухонного стола.
У меня нет телефона Харбинсонов в Борнмуте, поэтому я решаю позвонить в коттедж и оставить сообщение для Алисы, чтобы она прослушала его, когда вернется. После четырех гудков щелкает автоответчик, и, пока я подбираю слова, кто-то неожиданно берет трубку.
– Алло…
– Ой! Алло, это… это Роза?
– Кто это?
– Это Брайан, приятель Алисы.
– А, привет, Брайан! Подожди секундочку, хорошо?
Следует шорох – Роза прикрывает трубку рукой, – потом невнятное бормотание, затем мне отвечает Алиса.
– Привет, Брайан!
– Приветик! Вы еще там?
– Да-да, мы еще здесь.
– А я-то думал, вы в Борнмуте…
– Мы там были, но… потом выяснилось, что нашей бабушке гораздо лучше, поэтому поехали назад. Мы, кстати, только вошли в дом.
– Ага. Так теперь с ней все в порядке?
– В отличном здравии!
– Бедро не сломано?
– Нет, просто сильный ушиб и… э-э-э… шок.
– Хорошо. Рад это слышать. Тьфу ты, не рад, конечно, тому, что она в шоке, я хотел сказать, я рад, что ее жизни ничто не угрожает…
Следует пауза.
– Ну и?..
– Дело в том, что я оставил… хм… видишь ли, я забыл у вас холодное мясо.
– Понятно. И где же это… мясо?
– В ящике кухонного стола.
– Отлично. Пойду заберу его.
– Может, тебе лучше подождать, когда твоей матери не будет рядом?
– Само собой.
– Значит… тогда до встречи в следующем году в колледже?
– Точно. Увидимся в следующем году! – И она вешает трубку, а я остаюсь стоять в коридоре с трубкой в руке, глядя в пустоту перед собой.
В гостиной орет телик.
«Три закона какого человека на „К“ описывают движение планет вокруг Солнца?»
– Иоганна Кеплера, – говорю я, хотя меня никто не слышит.
«Верно».
Понятия не имею, что теперь делать.
22
В о п р о с: Какой японский стих, происходящий от 31-сложного стиха «танка», состоит из 17 слогов, составленных в три строчки: 5, 7 и 5 слогов?
О т в е т: Хокку.
Выслушав меня, Ребекка Эпштейн долго смеется. Она лежит на моем футоне в студенческом общежитии в Ричмонд-Хилл и смеется, смеется и смеется, притопывая своим ботинком «Доктор Мартенс» в садистском ликовании.
– Это не настолько смешно, Ребекка.
– Ой, поверь мне, именно настолько.
Я сдаюсь и иду менять пластинку.
– Извини, Джексон, просто представила, как они прячутся в дровяном сарае и ждут, пока ты точно уйдешь… – Тут она снова закатывается, поэтому я решаю пойти в комнату Джоша и нацедить еще немного домашнего пива.
Я провожу с мамой еще восемнадцать часов, пока не решаю вернуться в колледж. И снова объясняю ей, что мне нужны узкоспециальные книги из библиотеки, на что она пожимает плечами, веря мне лишь наполовину, и к десяти часам я снова стою на крыльце, отвергая все тот же продуктовый набор.
Когда я еду в поезде, мое настроение начинает понемногу повышаться. Ну и что с того, что я встречу Новый год один-одинешенек в пустой общаге? Я могу заняться делом, почитать, прогуляться, послушать музыку на всю громкость. А завтра, в новогоднюю ночь, я объявлю войну смешным традициям, которые гласят, что мы должны ходить в гости, выпивать и веселиться. Нет, я буду сидеть дома, а не веселиться. Напиться-то я напьюсь, но почитаю какую-нибудь книжку и усну в 23:58. Это преподаст им урок, убеждаю я себя, не зная, кому это «им».
Но едва зайдя в общежитие, я понимаю, что совершил ужасную ошибку. Когда я открываю входную дверь, волна теплого дрожжевого газа от бродящего домашнего «йоркширского биттера» Маркуса и Джоша шибает мне в нос, и ощущение у меня такое, словно вся общага только что рыгнула мне в лицо. Захожу в комнату Джоша и обнаруживаю пластиковую бочку, которая булькает и шипит у включенной на полную мощность батареи. Я открываю окно и выпускаю наружу часть этих пищеварительных газов.
Никто не вернулся, как я и думал, но я не ожидал, что общага будет настолько пустой. Поэтому я решаю пройтись до мини-маркета на углу. Сейчас 17:45, самое время для покупки продуктов по сниженным ценам.
Покупка уцененной еды не такое уж и простое занятие. Мятые консервные банки, как правило, большой угрозы не представляют, а вот «свежие» продукты – это сплошное минное поле. Есть общее правило: сумма скидки на продукт прямо пропорциональна опасности его потребления, поэтому весь фокус в том, чтобы совершить выгодную покупку, не травмировав при этом желудок: вшивая скидка в 10 пенсов за фунт сине-серого бифштекса для жарки явно не стоит риска, а вот целый цыпленок за 25 пенсов – это уже повод испытать судьбу. Да, кстати, говядина и кура, как правило, безопаснее свинины и рыбы. Старая свинина никого не порадует, в то время как в случае со старой говядиной можно тешить себя мыслью, что она не «протухшая», а всего лишь «заветренная». То же самое относится и к переперченным продуктам: они не «испорченные», они «острые». Именно по этой причине во многие продукты, продающиеся со скидкой, добавляют карри.
В мини-маркете мы с пожилой леди с усами как у Сапаты [67]настороженно присматриваемся друг к другу, стоя у холодильника. Рождество было совсем недавно, и здесь уже разложены трупики индеек, а также нога ягненка, которая выглядит так, словно вот-вот выскочит из холодильника и сама поскачет на ферму. Как всегда, зрелище удручающее, поэтому я закупаю рис карри быстрого приготовления фирмы «Веста» (скидка 75 пенсов) и в качестве подарка себе любимому – коробку «Несквика» со вкусом банана и пинту молока.
Но эйфория моя длится недолго. Вернувшись в общагу, выпив немного «Несквика», вскипятив чайник, растворив желтый порошок, пахнущий карри, в миске и съев получившееся блюдо, я чувствую себя Робинзоном Крузо. Дом пуст, за окном идет дождь, переносной телик Джоша заперт в его шкафу, и вдруг становится ясно, что так называемые лучшие годы моей жизни никогда не настанут.
Очнись, тюфяк. Сделай же что-нибудь.
Я краду немного мелочи из копилки в комнате Джоша и складываю монетки столбиком на телефоне-автомате в коридоре.
Но кому звонить? Прикидываю, не позвонить ли одному парню по имени Винс, с которым я встречался на вечеринке, но я не хочу сидеть в пабе на пару с еще одним парнем, к тому же у меня нет его телефона, я не могу вспомнить, какая у него фамилия и где он живет, да и вообще я его почти не знаю. Люси Чан у себя в Миннеаполисе, к тому же она считает меня расистом. Колин Пейджетт все еще болеет гепатитом. Я почти набираю номер Патрика, но вспоминаю, что он мне совсем не нравится. Наконец я решаю позвонить Ребекке Эпштейн, потому что она студентка юридического факультета, а юриспруденция – достойный предмет, к тому же велика вероятность того, что она сейчас занята учебой.
Она живет в Кенвуд-Манор, в том же коридоре, что и Алиса, так что номер у меня есть. Примерно через двадцать гудков мне отвечает голос с акцентом жительницы Глазго.
– Привет, это Ребекка?
– Да-а-а-а-а?..
– Это Брайан.
Пауза.
– Брайан Джексон, – напоминаю я.
– Я знаю, какой Брайан. Ты чё там делаешь?
– Скучаю, вот и все.
– Боже, я тоже. – Еще одна пауза. – Ну и?..
– Я вот что хотел спросить: ты что сегодня вечером делаешь?
– Жду, пока ты позвонишь, что же еще. Это что, свидание? – спрашивает она таким тоном, словно говорит: «Это что, дерьмо?»
– Боже, нет. Просто хотел узнать, не хочешь ли ты сходить в кино или еще куда-нибудь. В «Артсе» показывают «Евангелие от Матфея» Пазолини.
– А можем посмотреть и что-нибудь приятное…
– В «Эй-Би-Си» идут «Огни святого Эльма».
– Это будут «Огни святого Эльма» Пазолини?
