Полосатый рейс - Алексей Яковлевич Каплер
— Всем, всем!.. Спокойствие, товарищи! Нами вызван на помощь вертолет с укротителем… Приказ капитана: тигров ничем тяжелым не бить и шкур им не портить… Груз государственный и должен быть доставлен в целости и сохранности. Каждый зверь стоит сорок тысяч золотом.
Кок Филиппыч со вздохом втыкает в крышу камбуза свой страшный кухонный нож и взамен вооружается половником.
Три матроса вставляют топоры в пожарные щиты и скрываются в люке, захлопнув за собой крышку.
— Информирую о себе, — продолжает радист. — Передо мной крупный хищник… Его героически зажали дверью второй помощник и матрос первого класса Кныш… Ай! Держите его!..
У него слюна с клыков капает… Братцы…
И здесь что-то совсем неразборчиво — хрип, крик, звон. Затем как бы хруст разгрызаемых костей. И тишина. Гробовая.
Капитан опускает руки по швам. Скорбь на его лице. Старпом снимает фуражку. Ветер горестно треплет волосы моряков.
И вдруг опять голос радиста:
— Тигр достал лапой до плафона и раздавил лампочку… Так… Продолжаю передачу… Ай! Он лезет дальше! Кончаю передачу ухожу через окно…
К борту подходит тигр, глянув вниз на Мотю, висящего на штормтрапе за бортом, он начинает лениво жевать трос, на котором держится трап. Мотя кричит.
— Товарищ, не жуйте трос… я же за борт свалюсь…
Корма. Боцман орет из своей клетки Шулейкину, сидящему в соседней:
— Окопался, укротитель!! Был бы я к тебе поближе!..
Он яростно трясет прутья клетки.
По палубе, спасаясь от двух тигров, скачет обезьяна. Пробегая мимо боцмана, она выхватывает из-под клетки, где сидел боцман, деревянный клин, швыряет в своих преследователей и уносится дальше. Клетка передвижная, на колесиках. Клин, как «башмак», удерживал ее на месте. Теперь из-за качки клетка, лишенная опоры, начинает двигаться.
Стукнувшись о клетку Шулейкина, она сбивает с места и ее. При легких кренах «Онегина» обе клетки раскатываются по палубе. Боцман и Шулейкин то съезжаются, то разъезжаются.
Вот клетка с боцманом подъехала к самому борту и нависла над пучиной.
— Амба! — шепчет Елисей Степанович и закрывает глаза. — Прощаю я тебя, Шулейкин.
Но вот обратный крен, и боцман отъезжает на середину палубы.
— Не прощаю, сукин ты сын! Укротитель липовый…
Теперь уже клетка Шулейкина балансирует у самого борта, покачивается, вот-вот рухнет за борт. Даже тигры наблюдают за этим с любопытством.
— Да, я, я во всем виноват! — кается Шулейкин перед лицом смерти. — Укротитель малярией заболел, а я за него вызвался!.. А моя профессия пищеблок. Я буфетчик. И домой захотел. По Одессе соскучился!.. Елисей Степанович, не поминайте лихом. Все-таки я был человек.
Но снова качка меняет клетки местами. Навстречу гибели едет боцман.
Матрос Самсонов со своей шлюпбалки кидает ему трос.
— Держись, боцман!
Елисей Степанович мигом закрепляется. Шулейкин, проезжая, цепляется за боцманскую клетку. Теперь они оба в безопасности и снова начинают перепалку.
— Так ты пищеблок! — шипит боцман. — Ладно, ты у меня попищишь!
— Я ничего не говорил! Это все ваша фантазия. Тигров испугались, вам и мерещится…
Капитан поднимает голову. С неба доносится звук мотора.
Это летит на выручку пестрый, как бабочка, заграничный вертолет.
Сидоренко, сидящий на лапе якоря, Мотя, болтающийся за бортом, пока тигр продолжает жевать трос, кок Филиппыч на крыш камбуза — все приветствуют долгожданного спасителя восторженным «ура!».
Вертолет замирает над палубой. Дверца раскрывается, с вертолета спускают веревочную лестницу, и появляется укротитель.
Да, это не Шулейкин!.. Это настоящий, шикарный укротитель зверей. Он носат и черноус. На нем лакированные ботфорты и ментик из тигровой шкуры. В руке длинный хлыст, за поясом пистолет. Видимо, укротитель прибыл прямо с манежа.
Раскланиваясь во все стороны, он начинает спускаться по лесенке.
— Еде есть тигер? — кричит он. — Я буду его сейчас укротить!
Он щелкает бичом, и немедленно тигры со всех сторон сбегаются к вертолету.
Укротитель стоит на нижней перекладине лестницы. Под ним беснуются огромные полосатые звери — рычат, бьют хвостами, разевают кровожадные пасти.
— Алле-гоп! — уверенно произносит укротитель и еще раз щелкает бичом.
В ответ самый маленький из тигров, подпрыгнув, перекусывает хлыст у рукоятки.
— Абер это есть не дрессированный тигер, — с удивлением говорит укротитель и начинает поспешно подниматься по лестнице.
— Куда? Куда? — кричит с мостика Василий Васильевич. — Мы заплатим! Валютой!
Но укротитель мотает головой.
— Нет! Дас ист айн дикий тигер. Укротить нельзя… Надо пиф-паф артиллерия!..
Пилот дает газ, но взлететь не может: большой тигр зубами держит нижний конец лестницы. Вертолет беспомощно жужжит и бьется в воздухе, как стрекоза, пойманная злым мальчишкой.
— Ап! — надрывается укротитель. — Шнеллер, летать! Ап!
Мотор отчаянно заревел. Лестница, не выдержав, обрывается на сантиметр ниже той перекладины, за которую держался укротитель.
И эффектный брюнет уносится ввысь, болтая в воздухе ногами.
На палубу «Онегина» сыплются с неба его лакированные ботфорты, ментик из тигровой шкуры, и рейтузы с позументами.
Мотя с грустью провожает взглядом улетающий вертолет, под которым висит заграничный укротитель в одной рубашке, болтая в воздухе тоненькими кривыми ножками.
Гул мотора слышен в каюте Марианны. Она кричит в щелку двери:
— Дядя!.. Что случилось? Мы тонем? Выпустите меня… я больше не буду!..
— Опасное место, — говорит с беспокойством капитан, — тут полно рифов, а судно не управляется… нужно пробраться к штурвалу… нужно застопорить машину…
— Сейчас попытаюсь, — отвечает старпом и перелезает через перила. — Товарищ капитан, — останавливается он, — я очень беспокоюсь о вашей племяннице. Она там совсем одна.
— Это счастье, что она под замком! Она в безопасности!.. А вот нам что делать?.. Смотрите!..
Большой полосатый зверь лезет прямо на мостик.
Старпом возвращается — путь закрыт окончательно.
Капитан, по-стариковски кряхтя, карабкается на мачту радиолокации и усаживается на дугообразной антенне.
Тигру спешить некуда. Улегшись на мостике, зверь начинает по-кошачьи умываться лапой.
— Положение безвыходное, — с ужасом говорит капитан, выкинет на рифы, разобьемся к чертям…
Снизу, из рубки, доносится яростный рев. Это один из тигров запутался хвостом в спилах штурвала. Он рвется, пытаясь высвободиться, — и «Евгений Онегин» резко меняет курс.
— Кто изменил курс? — говорит капитан прерывающимся голосом. — Глядите, этот риф был справа, а теперь мы идем прямо на него.
Действительно, «Онегин» по воле тигриного хвоста идет прямо на выступающую из воды скалу.
— Полундра! Разобьемся! — стонет капитан. — Обязательно разобьемся!.. А эти в машинном… Гонят и гонят полный вперед!
В машинном кочегары, мирно беседуя, шуруют уголь. Речь держит большой усатый кочегар.
Он неторопливо говорит:
— Пил я ихнюю пепси-колу… И коку-колу пил. Химия? А возьми ты сухарный квас, да, например, с узюмом…
— И что это смена не идет? — думает вслух другой кочегар. — Козла забивают, что
