Василий Пушкин - Поэты 1790–1810-х годов

187. НА КОНЧИНУ ДЕРЖАВИНА

Элегия

Не was a man, take him for all in all.We shall not look upon his like again[226].

О ком, зрю, хариты и музы в печали,О ком умоляют власть грозных судеб?Но тщетно на урну, взывая, припали:Ты скрылся, Державин! — ты скрылся, наш Феб!

И глас их не слышит уж сердце поэта!Цевницы во прахе — нет жизни в струнах…О бард! и на лиру, пленявшу полсвета,На лиру ль бессмертья сей падает прах?

Где ж вечность и слава, о коих поведалИ двигал к ним сердце героев, царей?Кому, песнопевец, кому ты пере́далНебесный твой пламень, другой Прометей?

Увы, всё в подлунной на миг лишь созданно!Кичливости смертных повсюду урок;Нетленный твой вижу, злой смертью сорва́нный,На гробны ступени катится венок…

Венок, кем бессмертна России царица?Что слава сплетала, тобою гордясь?Нет, бард наш единый! прах скрыла гробница —Но вечность над нею с тобой обнялась!

И, в недра приемля гроб славного праха,Обитель истленья, святится земля.Вняв глас твой, о гений! со смертью без страхаСойдусь — и за гробом увижу тебя:

В сияньи небесном, где днесь, песнопевец,Ты вновь пред Фелицей — царей образцом,И севера витязь, ее громовержец,Склоняет при встрече пернатый шелом.

Сияй между ними, от муз похищенный,На след твой взираю я с завистью днесь —И скорбью к могиле несу отягченныйВсё, что лишь имею: и слезы, и песнь!

Там, мнится, твой гений гласит, отлетая:«Что петь мне: царицы единственной нет!»Отчизна вещает, твой гроб обнимая:«С величьем народа родится поэт».

Как дни исчезают, и смертных так племя, —Гробницей великих их след познаю;Твой памятник видя, зрю, самое времяСклонилось недвижно на косу свою.

Твой путь был ко славе усыпан цветами;Особая участь счастливцу дана:Ты пел, окруженный бессмертья сынами, —По отзывам лиры ценят времена.

188. К В. А. ЖУКОВСКОМУ НА ПОЛУЧЕНИЕ ЭКЗЕМПЛЯРА ЕГО СТИХОТВОРЕНИЙ

Желанный дар из рук любимого поэта,Стань в ряд с Державиным в почетный уголок;Пусть ищет кто другой забав ничтожных света:В вас сердца моего утеха и урок!При вашем имени о свете забываюИ, силою благой фантазии влеком,В мир лучший; в мир другой мечтой перелетаю,Который лишь душам возвышенным знаком,Где всё, что на земли возможет быть прелестноИ радости небес для сердца прорицать,Рукою собрано поэзии чудесной —Олимп, где жрец ее дерзает обитать!Туда меня, поэт, твой гений увлекает…О, если бы его имел я силу крил!Венец его в лучах бессмертия сияет:Он лиру лишь добру и славе посвятил.Пускай достоинства свет видит равнодушно, —Поэту ль от него отличия искать?Пусть будет он сокрыт от знатности бездушной,Пусть будет злость его и зависть помрачать —Не знает низких средств души высокой сила,Он будет лишь одно прекрасное любить,Судьба его сама от смертных отличила,И чувств его ничто не может изменить!Завиден для меня путь, избранный тобою,Стезя, ведущая так близко до сердец.Скажи, исполненный когда самим собою,Страсть к славе и добру, поэзии мудрец,С волшебной силою ты передать желаешьИ чувства упоить сей страстию благой —Скажи мне, не в себе ль награду обретаешь?И высший смертных долг исполнен уж тобой!Ты любишь — и поешь в восторге добродетель.Круг мирных дел певца пускай судьба стеснит,Но дух его парит, величия свидетель,И с гордостью венок достоинству дарит.Как живы для меня, поэт, твои картины,Наставник в коих твой, натура, вся видна:Сей вечер сумрачный, сходящий на долины,И обаяния владычица, луна,Что, медленно взойдя в среду небес обширных,Сребристою струей рассе́кла мрачный ток,Близ коего один, в мечтах, при звуках лирных,Ты внемлешь быстрых лет катящийся поток,И время отдает тебе минувши годы,Надеяся тобой украсить в мире след —О, нежных сердца чувств, поэт любви, природы!Минуты сей восторг дороже многих лет!С какою прелестью своей неизъяснимойТы благ утраченных нам кажешь скорбный вид!Он скрылся, призрак сей, вовек невозвратимый,Но живо моему он сердцу говорит!И к праху самому, дух нежный, пламенея,Мечтание пред ним слиялось с бытием —Я зрю: горит лучом столб бледный мавзолея,И гений внемлет глас при камне гробовом!Верь: лучший наш удел — сия страна мечтаний,Где мысль, свободна уз, полет свой соверша,Бросает свет на путь тернистый испытаний —И чувствует свое величие душа.

189. «Жуковский, не забудь Милонова ты вечно…»

Жуковский, не забудь Милонова ты вечно,Который говорит тебе чистосердечно,Что начал чепуху ты врать уж не путем.Итак, останемся мы каждый при своем —С галиматьею ты, а я с парнасским жалом,Зовись ты Шиллером, зовусь я Ювеналом;Потомство судит нас, а не твои друзья,А Блудов, кажется, меж нами не судья.

190. ПОСЛАНИЕ В ВЕНУ К ДРУЗЬЯМ

Давно живущие средь ВеныИ мне давнишние друзья,Душа к которым без изменыДавно привержена моя!Я к вам от Северной ПальмирыТеперь, настроя звуки лиры,Хочу послание писатьИ о себе кой-что сказать.Обнявши брата Владислава,Через него я шлю к вам весть,Как здесь Российская державаНе престает поныне цвесть,Как здесь министры все спокойны,Устроясь во взаимный лад,И их чиновники достойныБерут чины наперехват.Как здесь, в обширном Петрограде,На дождь и слякоть несмотря,Во всем величьи на парадеМы видим нашего царя.Как он, Европу созерцая,Иметь мечтая перевес,Обширно царство оставляя,Спокойно едет на конгресс.Что ждет вдали — того не знаем,Но, други, согласитесь в том,Что трон, который покидаем,Несчастным кажется рулем.Не осердитесь хоть из дружбы,Что речь покажется темна.Ведь я чиновник статской службы,А в оной ясность не нужна.Оставя свой предмет высокий,Я о другом вам расскажу:И красоту здесь, и порокиЛитературы покажу.Здесь пишут менее, чем было,И повестей хороших нет:Не всходит более светилоПоэзии средь наших лет.Державин спит давно в могиле,Жуковский пишет чепуху,Крылов молчит и уж не в силеСварить Демьянову уху,Измайлов, общий наш приятель,Хоть издает здесь свой журнал,Но он лишь только что издатель,И ничего не написал.

191. ПАДЕНИЕ ЛИСТЬЕВ

Элегия

Рассыпан осени рукою,Лежал поблекший лист кустов;Зимы предтеча, страх с тоскоюУмолкших прогонял певцов;Места сии опустошенныСтрадалец юный проходил;Их вид во дни его блаженныОчам его приятен был.«Твое, о роща, опустеньеМне предвещает жребий мой,И каждого листа в паденьеЯ вижу смерть перед собой!О Эпидавра прорицатель!Ужасный твой мне внятен глас:„Долин отцветших созерцатель,Ты здесь уже в последний раз!Твоя весна скорей промчится,Чем пожелтеет лист в поляхИ с стебля сельный цвет свалится“.И гроб отверст в моих очах!Осенни ветры восшумелиИ дышат хладом средь полей,Как призрак легкий, улетелиЗлатые дни весны моей!Вались, валися, лист мгновенный,И скорбной матери моейМой завтра гроб уединенныйСокрой от слезных ты очей!Когда ж к нему, с тоской, с слезамиИ с распущенными придетВокруг лилейных плеч власамиМоих подруга юных лет,В безмолвьи осени угрюмом,Как станет помрачаться день,Тогда буди ты легким шумомМою утешенную тень!»Сказал — и в путь свой устремился,Назад уже не приходил;Последний с древа лист сронился,Последний час его пробил.Близ дуба юноши могила;Но, с скорбию в душе своей,Подруга к ней не приходила,Лишь пастырь, гость нагих полей,Порой вечерния зарницы,Гоня стада свои с лугов,Глубокий мир его гробницыТревожит шорохом шагов.

192. ЭПИТАФИЯ КНЯЗЮ КУТУЗОВУ СМОЛЕНСКОМУ