Антология - Песни и романсы русских поэтов

А. Е. Разоренов

Алексей Ермилович Разоренов родился в 1819 году в с. Малое Уварово Коломенского уезда Московской губернии, умер в 1891 году в Москве. Сын крестьянина, Разоренов с детства бродяжничал, был статистом в труппе казанского театра, лакеем, разносчиком, приказчиком, последние 25 лет жизни держал в Москве овощную лавку, которая была своеобразным литературным клубом, где собирались в основном поэты-самоучки. По воспоминаниям И. А. Белоусова, Разоренов в 1840-е годы «писал… песни в народном духе, которые нравились его сослуживцам».[125] Стихи Разоренова печатались в «Грамоте», «Иллюстрированной неделе», «Воскресном досуге», «Радуге», «Московском листке», «Новостях дня», «Русском курьере» и в других изданиях, в сб. «Рассвет» И. Сурикова (1872), в сб. «Родные звуки» И. Белоусова (1881), в сб. «Грезы» (1896, там же опубликована его «Автобиография»). Отдельным изданием стихотворения Разоренова не выходили. Кроме публикуемой песни в лубках встречаются «Вот и масленица мигом…», «За грибами в лес девицы…».

Не брани меня, родная,Что я так люблю его.Скучно, скучно, дорогая,Жить одной мне без него.

Я не знаю, что такоеВдруг случилося со мной,Что так бьется ретивоеИ терзается тоской.

Всё оно во мне изныло,Вся горю я как огнем,Всё немило мне, постыло,Всё страдаю я по нем.

Мне не надобны нарядыИ богатства всей земли…Кудри молодца и взглядыСердце бедное зажгли…

Сжалься, сжалься же, родная,Перестань меня бранить.Знать, судьба моя такая —Я должна его любить!

И. Макаров

И. Макаров — малоизвестный поэт 1840-х — начала 1850-х годов. Даты его рождения и смерти не установлены. Он печатался в «Рауте». На стихи Макарова писал романсы А. Гурилев. Кроме публикуемого текста это — «Падучая звезда» («Смотрю я в глубь лазури ясной…») и «В морозную ночь я смотрела…».

Однозвучно гремит колокольчик,И дорога пылится слегка,И уныло по ровному полюРазливается песнь ямщика.Столько грусти в той песне унылой,Столько грусти в напеве родном,Что в душе моей хладной, остылойРазгорелося сердце огнем.И припомнил я ночи иныеИ родные поля и леса,И на очи, давно уж сухие,Набежала, как искра, слеза.Однозвучно гремит колокольчик,И дорога пылится слегка.И замолк мой ямщик, а дорогаПредо мной далека, далека…

И. Е. Молчанов

Иван Евстратович Молчанов родился в 1809 году в Ярославской губернии, умер в 1881 году. С конца 1820-х годов он пел в разных хорах, известность приобрел в качестве дирижера основанного им хора русских народных песен. Кроме публикуемого текста в песенниках встречается песня «Петербургские команды».

Было дело под Полтавой,Дело славное, друзья!Мы дрались тогда со шведомПод знаменами Петра.Наш могучий император —Память вечная ему! —Сам, родимый, пред полками,Словно сокол, он летал,Сам ружьем солдатским правил,Сам и пушки заряжал.Бой кипел. Герой Полтавы,Наш державный великан,Уж не раз грозою грянулНа могучий вражий стан.Пули облаком носились,Кровь горячая лилась,Вдруг одна злодейка-пуляВ шляпу царскую впилась…Видно, шведы промахнулись, —Император усидел,Шляпу снял, перекрестился,Снова в битву полетел.Много шведов, много русскихПред Полтавою легло…Вдруг еще впилася пуляВ его царское седло.Не смутился император,Взор как молния сверкал,Конь не дрогнул от удара,Но быстрее поскакал.Но как раз и третья пуляПовстречалася с Петром,Прямо в грудь она летелаИ ударила как гром.Диво дивное свершилось:В этот миг царь усидел.На груди царя высокойЧудотворный крест висел;С визгом пуля отскочилаОт широкого креста,И спасенный победительСлавил господа Христа.Было дело под Полтавой;Сотни лет еще пройдут, —Эти царские три пулиВ сердце русском не умрут!

А. К. Толстой

На тексты Алексея Константиновича Толстого (1817–1875) написано большое количество романсов (свыше 80 произведений). Некоторые стихотворения привлекали композиторов неоднократно: «Горними тихо летела душа небесами…» (А. Аренский, Ц. Кюи, М. Мусоргский, Н. Римский-Корсаков, П. Чайковский, Кёнеман и др.), «Дробится, и плещет, и брызжет волна…» (Ц. Кюи, Н. Римский-Корсаков, А. Рубинштейн и др.), «Коль любить, так без рассудку…» (см. примеч. к тексту), «На нивы желтые нисходит тишина…» (А. Аренский, Ф. Бенуа, В. Бюцов, Ф. Блуменфельд, Панченко, А. Гречанинов, Ц. Кюи, Н. Римский-Корсаков, П. Чайковский, Н. Черепнин и мн. др.), «Не верь мне, друг…» (Ф. Блуменфельд, А. Гречанинов, Ц. Кюи, Н. Римский-Корсаков, А. Танеев, П. Чайковский, С. Рахманинов и др.), «Не ветер, вея с высоты…» (Ф. Блуменфельд, С. Донауров, Г. Катуар, Н. Римский-Корсаков, А. Рубинштейн, Н. Амани, С. Танеев и др.), «О, если б ты могла…» (Бенуа, С. Блуменфельд, Ф. Блуменфельд, Римский-Корсаков, Чайковский), «Острою секирой ранена береза…» (А. Алфераки, П. Бларамберг, А. Гречанинов, М. Ипполитов-Иванов, Н. Ладухин, В. Ребиков, Стрельников), «Ходит Спесь, надуваючись…» (А. Бородин, В. Золотарев, Викт. Калинников, М. Мусоргский, Стрельников и др.). Наиболее удачное воплощение поэзия Толстого получила у Чайковского (11 романсов и два дуэта, особенно «Средь шумного бала…», «То было раннею весной…», «На нивы желтые…»), у Н. Римского-Корсакова (13 романсов, особенно «Звонче жаворонка пенье…», «Дробится, и плещет, и брызжет волна…», «О, если б ты могла…»), у С. Танеева (кантата «Иоанн Дамаскин»), у М. Мусоргского («Горними тихо летела душа небесами…», «Ходит Спесь, надуваючись…»), у Ц. Кюи («В колокол, мирно дремавший…»), у А. Рубинштейна (цикл из 12 романсов, особенно «Дробится, и плещет, и брызжет волна...», «Не ветер, вея с высоты…», «Звонче жаворонка пенье…», «Вздымаются волны как горы…»). На тексты Толстого, кроме называвшихся уже композиторов, музыку писали также Ф. Акименко, С. Василенко, Р. Глиэр, Б. Гродзкий, С. Ляпунов, Н. Соколов, Г. Катуар, И. Сац, Вас. Калинников, Н. Щербачев и др. Кроме публикуемых текстов в песенниках встречаются: «Благословляю вас, леса…» (отрывок — первые 17 строк — из поэмы «Иоанн Дамаскин», музыка Чайковского), «Гаснут дальней Альпухарры…» (серенада Дон-Жуана из поэмы «Дон-Жуан», музыка Чайковского, Ф. Блуменфельда), «Кабы знала я, кабы ведала…» (музыка А. Рубинштейна, Чайковского), «Милый друг, тебе не спится…», «Грешница», «Ой стоги, стоги…», «Осень. Обсыпается весь наш бедный сад…» (музыка Бюцова и Кюи), «Благоразумие», «Богатырь», «Ты помнишь ли, Мария…», «Ты не спрашивай, не распытывай…» (музыка А. Аренского, К. Давыдова, А. Лядова, В. Пасхалова), «Ходит Спесь, надуваючись…», «Слеза дрожит в твоем ревнивом взгляде…» (1-я и 5-я строфы, музыка Чайковского, Ф. Блуменфельда).

Колокольчики мои,  Цветики степные!Что глядите на меня,  Темно-голубые?И о чем звените вы  В день веселый мая,Средь некошеной травы  Головой качая?

Конь несет меня стрелой  На поле открытом;Он вас топчет под собой,  Бьет своим копытом.Колокольчики мои,  Цветики степные!Не кляните вы меня,  Темно-голубые!

Я бы рад вас не топтать,  Рад промчаться мимо,Но уздой не удержать  Бег неукротимый!Я лечу, лечу стрелой,  Только пыль взметаю;Конь несет меня лихой,  А куда? не знаю!

Он ученым ездоком  Не воспитан в холе,Он с буранами знаком,  Вырос в чистом поле;И не блещет, как огонь,  Твой чепрак узорный,Конь мой, конь, славянский конь,  Дикий, непокорный!

Есть нам, конь, с тобой простор!  Мир забывши тесный,Мы летим во весь опор  К цели неизвестной.Чем окончится наш бег?  Радостью ль? кручиной?Знать не может человек —  Знает бог единый!..

Упаду ль на солончак  Умирать от зною?Или злой киргиз-кайсак,  С бритой головою,Молча свой натянет лук,  Лежа под травою,И меня догонит вдруг  Медною стрелою?

Иль влетим мы в светлый град  Со кремлем престольным?Чудно улицы гудят  Гулом колокольным,И на площади народ,  В шумном ожиданьи,Видит: с запада идет  Светлое посланье.

В кунтушах и в чекменях,  С чубами, с усами,Гости едут на конях,  Машут булавами,Подбочась, за строем строй  Чинно выступает,Рукава их за спиной  Ветер раздувает.

И хозяин на крыльцо  Вышел величавый;Его светлое лицо  Блещет новой славой;Всех его исполнил вид  И любви и страха,На челе его горит  Шапка Мономаха.

«Хлеб да соль! И в добрый час! —  Говорит державный,—Долго, дети, ждал я вас  В город православный!»И они ему в ответ:  «Наша кровь едина,И в тебе мы с давних лет  Чаем господина!»

Громче звон колоколов,  Гусли раздаются,Гости сели вкруг столов,  Мед и брага льются,Шум летит на дальний юг  К турке и к венгерцу —И ковшей славянских звук  Немцам не по сердцу!

Гой вы, цветики мои,  Цветики степные!Что глядите на меня,  Темно-голубые?И о чем грустите вы  В день веселый мая,Средь некошеной травы  Головой качая?

Средь шумного бала, случайно,В тревоге мирской суеты,Тебя я увидел, но тайнаТвои покрывала черты.

Лишь очи печально глядели,А голос так дивно звучал,Как звон отдаленной свирели,Как моря играющий вал.

Мне стан твой понравился тонкийИ весь твой задумчивый вид,А смех твой, и грустный и звонкий,С тех пор в моем сердце звучит.

В часы одинокие ночиЛюблю я, усталый, прилечь —Я вижу печальные очи,Я слышу веселую речь;

И грустно я так засыпаю,И в грезах неведомых сплю…Люблю ли тебя — я не знаю,Но кажется мне, что люблю!

Коль любить, так без рассудку,Коль грозить, так не на шутку,Коль ругнуть, так сгоряча,Коль рубнуть, так уж сплеча!

Коли спорить, так уж смело,Коль карать, так уж за дело,Коль простить, так всей душой,Коли пир, так пир горой!

Ой, каб Волга-матушка да вспять побежала!Кабы можно, братцы, начать жить сначала!Ой, кабы зимою цветы расцветали!Кабы мы любили да не разлюбляли!Кабы дно морское достать да измерить!Кабы можно, братцы, красным девкам верить!Ой, кабы все бабы были б молодицы!Кабы в полугаре поменьше водицы!Кабы всегда чарка доходила до рту!Да кабы приказных по боку да к черту!Да кабы звенели завсегда карманы!Да кабы нам, братцы, да свои кафтаны!Да кабы голодный всякий день обедал!Да батюшка б царь наш всю правду бы ведал!

То было раннею весной,  Трава едва всходила,Ручьи текли, не парил зной,  И зелень рощ сквозила;

Труба пастушья поутру  Еще не пела звонко,И в завитках еще в бору  Был папоротник тонкий.

То было раннею весной,  В тени берез то было,Когда с улыбкой предо мной  Ты очи опустила.

То на любовь мою в ответ  Ты опустила вежды —О жизнь! о лес! о солнца свет!  О юность! о надежды!

И плакал я перед тобой,  На лик твой глядя милый, —То было раннею весной,  В тени берез то было!

То было в утро наших лет —  О счастие! о слезы!О лес! о жизнь! о солнца свет!  О свежий дух березы!

Спускается солнце за степи,Вдали золотится ковыль, —Колодников звонкие цепиВзметают дорожную пыль.

Идут они с бритыми лбами,Шагают вперед тяжело,Угрюмые сдвинули брови,На сердце раздумье легло.

Идут с ними длинные тени,Две клячи телегу везут,Лениво сгибая колени,Конвойные с ними идут.

«Что, братцы, затянемте песню,Забудем лихую беду!Уж, видно, такая невзгодаНаписана нам на роду!»

И вот повели, затянули,Поют, заливаясь, ониПро Волги широкой раздолье,Про даром минувшие дни,

Поют про свободные степи,Про дикую волю поют,День меркнет всё боле, — а цепиДорогу метут да метут…

М. П. Розенгейм