Всем нам, в безвременье летающим… - Юрий Валентинович Смольянов
Вы вместе таинство вселенной
В любви познали вожделенной.
Слегка коснулись, а затем
Властителями стали тем,
Тех, что когда-то мы стыдились,
Но времена давно переменились.
И в полный голос говорим мы смело,
О чём шептали раньше неумело.
***
Дядя Коля бомж со стажем.
Был профессором он даже.
Возглавлял немало лет
Он какой-то факультет.
Мог бы быть Колян светилой
У российской у науки,
Но однажды опустили
Колю питерские суки.
Что-то там братишке дали
Вместо сладкой пахлавы
И извилины пропали
Из Коляна головы.
Память срезало, как ветку,
Ствол стоит, листва пропала
Стал похож Колян на детку,
Мамку кличет, чтоб качала.
Просит всех ему сказать,
Кто он, как его зовут,
Почему родная мать
Вдруг воскресла прямо тут.
По ночам бормочет долго
О значенье новостройки.
Мол, своим считает долгом
Всё отдать для перестройки.
И в который раз опять
Начинает злобно дуться.
Просит слёзно подсказать,
Как назад ему вернуться.
Нет. Обратный путь заказан,
Всё, что было, отлетело.
Ты судьбой своей наказан,
Слабость дал душе и телу.
Как помочь нам бедолаге,
Чтоб в головушке пустой
Вот в такой, брат, передряге
Мысль вернулась на постой.
Дам совет один, но дельный,
Пусть он будет словно флаг:
Может стать для вас смертельным
Даже бесшабашный шаг!
Мы остались, как были на старте
По плевкам, по чьим-то харкотинам
Каждый день идём на работу.
И признаться, хоть нелегко нам -
Кто-то с ненавистью, кто-то с охотой.
Жизнь свою разменяв за копейки,
Предаёмся простейшим радостям.
Кто-то пилит весь день нержавейку,
Кто-то в СМИ тиражирует гадости.
Повседневной заботой охвачены,
Мы не видим свой путь на карте.
И подчас наши силы истрачены,
Мы ж остались, как были на старте.
В нищете, полуголые, злые,
Власть российскую люто кляня,
И призывы вдруг вспомнив былые,
Придадим, всё, что создали, силе огня.
Пусть сгорят в адском пламени наши невзгоды.
Мы готовы начать всё с начала.
Только так нас покинут системы уроды,
Те, которым чего-то всю жизнь не хватало…
Я злости на обиды не держу
Тебя всегда благословляю,
Страна строптивая моя.
Всё, что не дОдала, прощаю,
Мне по душе любовь твоя.
Я злости на обиды не держу.
Сей уголок боюсь я потерять,
Ведь здесь, об этом всем твержу,
Вкусил я радость бытия.
Всегда отчаянно-весёлый
Я шёл намеченной тропинкой.
А иногда, как поезд скорый,
Спешил на личные поминки…
***
Одна стоишь ты у причала,
А мимо белый пароход.
Вот если б громче прокричала,
Он взял тебя с собой в поход.
Но не теряй былой надежды,
Таких корабликов немало.
Не удержать твой дух мятежный
На самой кромочке причала…
И некуда бежать отныне…
Огонь души моей унылой,
Не разгораясь, затухает.
А так хотелось с новой силой
Поддать жарку. И пусть растает
Непониманья толща льда.
И вдруг сумею разглядеть,
Что шёл всё время не туда,
Пытаясь каждый раз успеть
К воображаемой вершине.
Считаю, что успел допеть.
И некуда бежать отныне…
Чего сумел достичь, тем и владей
Живи со смыслом, в гармонии с Природой,
И веяньям не следуй слепо моды.
Запомни главное и лучше назубок,
Нарушил заповедь, тебя постигнет рок.
Блаженства вместо мучиться придётся.
И вряд ли кто-нибудь найдётся,
Кто руку помощи протянет.
Бороться будешь ты, а жизнь твоя завянет.
Нужна ль тебе такая, брат, бравада,
И мельтешение призрачных идей.
Я коротко скажу: Не надо!
Чего сумел достичь, тем и владей.
***
Пифагоровы штаны
Во все стороны равны…
Но это теорема.
У нас иная тема.
Пифагору и не снилось,
Как умеют наши спецы,
Не терзаясь долго сердцем,
Из одних штанов скроить
Столько брюк, что мать итить
Сосчитать не каждый сможет.
Да и я, пожалуй, тоже.
На строительство госдачи
Смету и объем затрат
Не осилит Гиппократ.
Он над ними горько плачет:
Денег хватит, говорит,
Обустроить остров Крит.
Глупый дяденька учёный,
Скушай яблочек мочёных,
Да под знатный коньячок
Сядь в госдаче на толчок.
Он почище трона будет
И его не позабудет
Точка пятая опоры.
Сядь скорей, не надо споров.
А не то юнцы-качки,
Не знавшие историю,
Навесят грубо под бочки.
И пролететь над территорией,
С молодецким свистом,
Несмотря на грыжу,
Придётся очень быстро,
Как фанера над Парижем.
Доброй памяти Юрия Никулина
Нам он щедро посылал
Искромётных шуток бури.
Это он – Никулин Юрий
С детства нас околдовал.
Нас пытаясь рассмешить,
Он чудачил на арене.
И воскликнув: Браво, гений!
Продолжали дальше жить.
Наши мелкие болячки
Оставались за спиной.
Возвращались мы домой,
Выходя из долгой спячки.
Смех лечил нас, это точно.
Доктор был – Никулин Юрий.
Даже сотня ушлых фурий
Так не радовали сочно.
Он ушёл. Остались мы.
Ждём кого-то на замену.
Но пустует круг арены
В лучшем цирке у страны…
Кто-то скажет: Хватит грусти,
Отсмеялся клоун звёздный.
И пока ещё не поздно,
Память пусть мою отпустит.
Прав, однако, обыватель,
Время лечит наши раны.
Только, как это ни странно,
До сих пор он мой приятель.
И по образу мышленья,
И по взглядам на реальность.
Может быть, скажу банальность -
Для меня он просто гений.
С притворной нежностью у изголовия не стой
С притворной нежностью у изголовия не стой.
При жизни не внесла в мой дом покоя.
Ты не наполнила его. Как прежде он пустой,
Убежище для недруга, отверженца, изгоя.
Я так мечтал, чтоб мой очаг горел,
Как знак забытых, абсолютных истин.
Его теплом я насладиться не успел,
Как будто он творенье чьей-то кисти.
Златая осень подведёт итоги
Листва, под натиском осенней непогоды,
Сорвавшись с веток, падает на землю.
И я причудам матушки-природы,
Дыханье затаив, послушно внемлю.
Сегодня лето, протрубив в фанфары,
Ушло, но, правда, ненадолго.
Остались с нами прежние кошмары,
И чувство неисполненного долга.
Златая осень подведёт итоги,
И каждому отвесит по заслугам.
Не прячьтесь в золочёные чертоги,
Пусть будет осень вашим лучшим другом.
Она пурпурно-бархатным ковром
Укроет щедро жизненный ваш путь.
А коль накажет, значит поделом,
Её ведь просто так не обмануть.
Я стал твоею половинкой
Друг другу стали мы роднее,
В любви заботливой верней.
И в отношениях честнее,
И нет за пазухой камней.
Любовь,
