Стихи: История наша, Будущее, другие Миры - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова
войн новых мы не начинали,
грозами не грозили,
мухи в саду не убили,
лишь слащавые песни пели
да в глаза друг другу глядели.
В глаза глядели и видели —
друг друга мы не обидели,
честно детей растили,
работали, ели и жили,
кучу добра нажили:
машины, дачи, квартиры…
В космос летели, пилили
звёздные, звёздные дали!
Инопланетян там встречали,
те с нами поговорили.
Они тоже дружненько жили:
слащавые песни пели
землян на завтрак не ели,
а кушали макароны.
И только чёрные вороны
ворчали на всех планетах.
Зато Счастье гуляло по свету!
Мы одевались и раздевались,
а Счастье вгрызалось и не сдавалось:
оно от восторга кричало!
— Оно что-то у нас украло,
но что? — мы не знали точно,
а наши сыны и дочки
в песочнице дружно играли
и копали, копали, копали
то ли песок, то ли чувство.
Пусто в душе твоей, пусто!
Ты прыгнул в свою ракету
и полетел от белого света.
Ты летел в чёрный мрак и думал:
— Теперь то я самый умный! —
а самому было скучно,
в ухо мотив беззвучный
о чьих-то подвигах напевал.
Ты родных и друзей забывал.
Я из прошлого спросила тихонько,
плечо твоё тронув легонько:
— Слышишь меня, космонавт,
ты книжки читал про нас?
Опустил пилот свои плечи:
— Все наши книжки в печах.
— В печах? Зачем, мой хороший?
— Не спрашивай, всё очень сложно,
зло вытравливали с планеты.
— Так у вас и Булгакова нету?
— Нет у нас никаких писателей,
у нас всё хорошо! — старательно
он мою голограмму убрал. —
Просто… жизнь я свою украл! —
и полетел в свою бездну
ни поэт, ни актёр, безызвестный.
Просто остров
Просто был такой остров,
а на дне острова кратер,
и каждый из нас там прятал
свою святую надежду.
Так было прежде.
А сегодня совсем уж просто:
стоит над остовом остров.
Пробраться туда непросто,
но кто в него попадет,
тот там и пропадет.
Пропало там много народу,
особенно в речке убогой,
на дне которой дыра,
а в этой дыре Война,
война без конца и края.
Война, ты Любовь не встречала?
Шумно в дыре и гулко,
пойду туда на прогулку.
Спустилась. Хожу и вижу:
каждый всё ещё дышит.
Ходят по дну реки люди,
они в это время будут
делать простое дело;
спать, есть или белой пеной
пачкать своё лицо.
Где рыба? Ушла на дно.
А на дне океана Вера
сидит и буянит: «За дело!»
Веру поднять бы со дна,
но как-то нога не шла.
А вот вам завтрашний остров:
остов без острова, просто
большая гора в океане,
пустая гора. Не с нами
безмятежные эти горы.
Мёртвые мы. На воле
лишь Надежда, Любовь да Вера
и плавающая фанера.
Сидим, вспоминаем войны.
Облака — не остров, не больно.
Будущее мерещится
Будущее мерещилось куполами,
ангелами с крылами,
искусственными ногами
и даже бабушками с клюками.
А больше всего оно снилось
ядерным, ядерным взрывом
и тарелкой летающей,
никогда не взлетающей.
И было всё в этом мире
очень, очень красиво:
красота церквей с куполами,
ангелов ляпота с крылами,
органы глянцевые искусственные;
бабки с клюками, капустами
закидывающие тарелки летающие,
да деды ни о чём не мечтающие.
И вот, пока будущее лишь мерещится,
кто-то в церквях наших крестится,
ангелы машут крылами,
ноги танцуют. И с нами
наше сегодняшнее неудачное.
Зато тотально прозрачное!
Когда приходят они
Если ты не такой, как я,
то приходит она, королева Дождя
и мочит, и мочит, топит!
Безнадёжно поэт мёртвый смотрит
с небес на всё это дело.
Королева: «Я зла не хотела
своей дорогой планете.»
Но топит она всё на свете!
Города, селения, дети
в какой-то липкой крови.
— Не смотри на них, не смотри! —
шепчут ангелы с неба.
— А мне бы
спуститься
и Воином вновь родиться,
а не дикаркой поэтом.
— Ну да, — глохнет небо. —
Смотри, вот ты вновь родилась не такой, как ты.
Но опять приходят они, королевы Дожди,
и мочат, и мочат, топят,
пеной ядерных взрывов кропят.
Тебя тоже всё это задело.
Опять воином стать не успела?
Ты не печалься, а подожди,
смоют дождем дожди
общеземное горе.
Земля планета не нова.
Таких планет ты видала немало.
Почему ты на них не скучала,
как я? — безбрежное небо вздохнуло,
спать легло и уснуло.
А королева Дождя
Всё топит и топит меня.
Я пропала.
Жаль, я в игры кровавые не играла,
как ты.
— Подожди Дожди, Дожди!
Камень, души, человечек и Вечность во всём правая
Каменные души, каменные сны,
каменная площадь, каменный и ты
камень к камню поставил,
когда город свой ставил.
Камень под камнем на суше,
когда сам его и разрушил.
Камень за камнем — река,
река Времени. И душа,
вспоминая каменные миры:
— Как же быстро они ушли,
даже память их помнить не хочет!
А Вечность о вечном хохочет:
— Камень я в твою душу
кину. Вот будет случай
в жизни моей бесконечной!
Жила душа. Сгинет навечно.
Господа Пурги
Где-то на севере диком
живёт господин Пурги.
Мы ему говорили:
— Пропадом пропади!
Но он забирал, сметая,
души и наши тела.
Умирая, мы твёрдо знали:
на землю пришла Пурга.
Камень брошенный в душу,
проскользнёт и кинется вниз.
Нет ушей, но я слышу:
— Это мы, господа Пурги!
Зло старее планеты,
зло древнее времён.
Откуда оно взялось-то?
И кто его подомнёт!
Металась душа по Вселенным,
калеча господ Пурги.
А они, воскресая из мертвых:
— Пропадом пропади!
И я пропадала. Пропадало
куда-то и Время само.
Умирая и Время знало:
зло почему-то живо.
Где-то на севере диком
ходит голодный зверь,
это Пурга безликий,
вечности пионер.
Руки у нас опускались
и опустились б совсем,
но живя тоже долго, мы знали:
выстроим Пургам барьер!
Видишь, будущее мелькает
(прошли миллионы лет):
ты да я — мы тебе махаем,
дикость мира преодолев!
Время тихо искалечит
Время лечит, время лечит,
время правду говорит,
время душу искалечит,
но душа его простит.
И прощёнными умами
мы идём куда-то вдаль,
обелёнными сердцами
ничего уже не жаль.
— По другому быть не может! —
шепчем идучи себе.
Все свои сомненья сложим.
Что ещё носить в душе?
Время тикает устало,
ему тикать же не лень!
Если б время злое знало,
какой в мире