Всеволод Емелин - ПСС
Как сообщил проклятый ящик.
Растет двуокись углерода,
И ежики не впали в спячку.
И скоро вся планета станет
Огромной жаркой Хиросимой,
Где только ежики в тумане
Плывут в тоске необъяснимой.
Плывут над черным бездорожьем
К Москве, сверкающей так ярко,
Где я, с похмелья, словно ежик
Не сплю, а тихо жду инфаркта.
Вот вышел ежик из тумана
Среди убогих гаражей,
Он вынул ножик из кармана,
Проси потом — «Хирург, зашей!»
Зашей мне резанную рану,
Зашей торпеду Эспераль,
Мой рот зловонный и поганый
Зашей, чтоб больше не орал.
Взываю из последних сил я -
Подайте ежикам наркоз!
Ликует враг. Молись, Россия.
Нас предал генерал Мороз.
Вспомним их поименно
Гуцко, Востоков, Карханин,
Лукьянов, Нитченко, Санаев,
Пучков, Савельев, Кочергин,
Чеченец Герман Садулаев.
Захар Прилепин — экстремист
Защитник целостной России,
И драматург, и сценарист
Чеховская Анастасия.
Еще Мамаева И.Л.,
Еще прозаик Коротеев.
Друзья, я просто охуел -
Ни пидарасов, ни евреев.
Хотя я в точности не знаю,
Смущает критик Пустовая.
Текст для программы посвященной 90-летию Февральской революции и празднику Пурим
Тоже мне революция,
Всюду ложь и измена.
Ни тебе конституции,
Ни севрюжины с хреном.
Вон мента, то есть, тьфу, пардон,
Вон жандарма зарезали,
И достали со всех сторон
Льющейся марсельезою.
В Думе всяк депутатишка
Нацепил красный бант.
Негде взять царю-батюшке
Пулеметных команд.
Ничего, скоро царь им
Ох, покажется сладким,
Едут уж из Швейцарии
К ним Ульяновы-Бланки.
Кудри черные вьются
У чудесных грузин.
Нет, не зря революция
Совпадает с Пурим.
Чем словами крамольными
Жечь народные массы,
Вы бы лучше припомнили
Этот праздник ужасный.
Истреблялись убийцами
Благородные персы
Наши братья арийские
По вине Артаксеркса.
Он интригой придворную
Разведен был, как фраер,
Хитрой пятой колонную
Во главе с Мардехаем.
Подкрадались таинственно
И мочили в сортире.
Все про это написано
В Белой книге Эсфири.
Их давили, давили,
Отрезали им уши.
А теперь эта линия
Продолжается Бушем.
Его администрация
Не оставит в покое
Этих бедных иранцев
С мудрым аятоллою.
Лепят миру горбатого,
Собирают армаду
Против мирного атома
Президента Нежада.
Вопрошаю я с подиума:
С кем вы, люди искусства?
Заступитесь за родину
Нашего Заратустры!
Поэма трубы
Памяти Владимира Подкопаева, которого некому помнить.
Бог не фраер, Бог не шлимазл,
В руках его пряник и плеть.
Кому пожелает он дарит газ,
Кому пожелает — нефть.
Не зря на Россию углеводороды
Он просыпал из щедрой горсти,
А чтобы могли мы другие народы
Ими как плетью пасти.
Паситесь, добрые народы,
У вас Хай Тек, Нью Эйдж и ВИЧ.
У нас лишь углеводороды,
Но мы лохов умеем стричь.
Гордитесь правами своих пидарасов,
Своей конституцией куцей,
А нам Бог послал море нефти и газа
И по фигу нам конституции.
Но мы не дадим вам забыть Божий страх,
Уж вы поверьте,
Покуда держим в крепких руках
Вентиль.
Хватит кормить вас икрой,
Хватит поить водкой,
Время железной трубой
Всех вас схватить за глотку.
Вот так, на манер неизбежной судьбы,
Мы Запад гнилой покорим.
Но встал на пути нашей грозной трубы
Дурак младший брат — славянин.
Мечтают отнять наш природный ресурс
Те, в чьих его нет краях -
Высокорослый больной белорус,
Хохол и кичливый лях.
Но я бы хотел ответить
Всем этим жадным заразам:
«Подавитесь нашей нефтью,
Раздуетесь нашим газом».
Не так жалко нефти и газа,
Как по человечески больно мне,
Думал я — сестра синеглазая,
Оказалась — фря пергидрольная.
В Новый год смотреть я не мог без слез,
Президент наш под камеры вышел,
В пиджачке стоял, да под елкой мерз,
Ждал, когда вы что то подпишите.
Знаешь, что бывает, красавица,
Коль хвостом вертеть да на стороне?
Скоро наш спецназ побратается
С бундесвером братским на Немане.
Избирайте Луку Мудищева,
Жарьте несъедобные драники,
Но не вздумайте вы отвинчивать
На трубе нашей краники.
Двести с лишним лет не зря через вас
Проходила черта кошерная.
Вы у нас за копеешный «Белтрансгаз».
Запросили цены безмерные.
Мы трубопроводов систему
Под Балтийскими спрячем волнами.
Мало нам евреев с чеченами,
Так еще и вы нам на голову.
Там, по самому дну,
Мы проложим трубу,
А вы глотайте слюну,
Да кусайте губу.
И нечего вам разевать свой рот
На наш углеводород.
У вас и самих дофига болот -
Бурите, глядишь, повезет.
Любишь газ голубой?
А не хочешь в полярный ад?
Где киргизский конвой,
Да полосатый бушлат.
Не получить врагу
Нефть приобских низин,
Где зимой я тонул в снегу,
А летом тонул в грязи.
Где долгой ночью полярной
Ждал, что сыграю в ящик,
Вдыхая запах солярки
И слушая дизель стучащий.
Если движок заглушишь,
Утром не заведешь.
Если стакан не осушишь,
До завтра не доживешь.
Если одеколона
Сейчас пареньку не нальют,
Будет пища воронам -
Его разобьет инсульт.
Сижу и точу топор
Каким-то ржавым напильником,
И слушаю грустный хор
Измученных собутыльников.
Лыжи у печки стоят
И инструментик шанцевый,
Мутный блуждает взгляд,
А рядом на койке панцирной
Лежит Володя Подкопаев
И издает чудные звуки,
А это он ведь, умирает,
Попив паленой тормозухи.
Вот так, то горячка белая,
То отморозишь уши,
Да, освоение севера -
Это вам не лобио кушать.
А летом наступает зной,
Гнус превращает всех в японцев,
И день и ночь над головой
Висит безжалостное солнце.
В болоте тонет вездеход,
Портянки постоянно мокры,
В теодолите все плывет,
Орут на заключенных ВОХРы.
Так наполнялись закрома,
Рос золотой запас России,
Вместо балков росли дома -
Не зря мы эту грязь месили.
Трубопровод, через чащи и кустики
Тянется, миля за милей,
А по бокам-то все косточки русские
Сколько их, знаешь ли Миллер?
И эта нефть никогда
Не была бы добыта,
Кабы не героизм труда
И не героизм быта.
Не зря облазал я ползком
Тюменский север бесконечный,
Закусывая сахарком
Лосьон зеленый «Огуречный».
Не зря я грелся у огня,
Гнул лом об ледяные недра.
И Катерпиллер на меня
Валил реликтовые кедры.
От юности моей был прок,
От тех годов восьмидесятых,
А, что Америке дал Бог?
Машинку доллары печатать?
Страна живет и богатеет
На радость мне, ему, тебе,
А так же нескольким евреям
И офицерам ФСБ.
Сияют в Москве кабаки
За тучи цепляются здания
А я ухожу от тоски
В безбрежные воспоминания.
Пришла одинокая старость
И скелет, обтянутый кожей,
Как нам труба досталась,
Хочу рассказать молодежи.
Обнищавший, больной
Выпью стакан портвейна,
И снова передо мной
Встанет страна Тюмения.
В сугробах по грудь Надым
Сопки маячат Харпские
Столбом поднимается дым
Горит гараж в Нижневартовске.
Как я тебя люблю
Север Тюменской области,
Где сгубил во хмелю.
Я свою буйну молодость.
Про нефтяное Приобье
Вижу страшные сны я,
Где я отдал здоровье
За богатство России.
Вот подходит к финалу
Видно, моя борьба,
Жизнь меня доканала,
Дело мое — труба.
Сплю я кошмарным сном,
