Александр Пушкин - Полное собрание стихотворений

Романс

Под вечер, осенью ненастной,В далеких дева шла местахИ тайный плод любви несчастнойДержала в трепетных руках.Всё было тихо – лес и горы,Всё спало в сумраке ночном;Она внимательные взорыВодила с ужасом кругом.

И на невинное творенье,Вздохнув, остановила их…"Ты спишь, дитя, мое мученье,Не знаешь горестей моих —Откроешь очи и тоскуяКо груди не прильнешь моей,Не встретишь завтра поцелуяНесчастной матери твоей.

Ее манить напрасно будешь!..Стыд вечный мне вина моя —Меня навеки ты забудешь;Тебя не позабуду я;Дадут покров тебе чужиеИ скажут: «Ты для нас чужой!» —Ты спросишь: «Где ж мои родные?»И не найдешь семьи родной.

Мой ангел будет грустной думойТомиться меж других детей! —И до конца с душой угрюмойВзирать на ласки матерей;Повсюду странник одинокой,Предел неправедный кляня,Услышит он упрек жестокой…Прости, прости тогда меня…

Быть может, сирота унылый.Узнаешь, обоймешь отца.Увы! где он, предатель милый,Мой незабвенный до конца? —Утешь тогда страдальца муки,Скажи "ее на свете нет —Лаура не снесла разлукиИ бросила пустынный свет". —

Но что сказала я?… быть может,Виновную ты встретишь мать —Твой скорбный взор меня встревожит!Возможно ль сына не узнать?Ах, если б рок неумолимыйМоею тронулся мольбой…Но, может быть, пройдешь ты мимо —Навек рассталась я с тобой.

Ты спишь – позволь себя, несчастный,К груди прижать в последний раз.Закон неправедный, ужасныйК страданью присуждает нас.Пока лета не отогналиБеспечной радости твоей —Спи, милый! горькие печалиНе тронут детства тихих дней!"

Но вдруг за рощей осветилаВблизи ей хижину луна…С волненьем сына ухватилаИ к ней приближилась она;Склонилась, тихо положилаМладенца на порог чужой,Со страхом очи отвратилаИ скрылась в темноте ночной.

Леда

(Кантата)

Средь темной рощицы, под тенью лип душистых,В высоком тростнике, где частым жемчугомВздувалась пена вод сребристых,Колеблясь тихим ветерком,Покров красавицы стыдливой,Небрежно кинутый, у берега лежал,И прелести ее поток волной игривойС весельем орошал.

Житель рощи торопливый,Будь же скромен, о ручей!Тише, струйки говорливы!Изменить страшитесь ей!

Леда робостью трепещет,Тихо дышет снежна грудь,Ни волна вокруг не плещет,Ни зефир не смеет дуть.

В роще шорох утихает,Всё в прелестной тишине:Нимфа далее ступает,Робкой вверившись волне.

Но что-то меж кустов прибрежных восшумело,И чувство робости прекрасной овладело;Невольно вздрогнула, не в силах воздохнуть.И вот пернатых царь из-под склоненной ивы,Расправя крылья горделивы,К красавице плывет – веселья полна грудь;С шумящей пеною отважно волны гонит,Крылами воздух бьет,То в кольцы шею вьет,То гордую главу смирясь пред Ледой клонит.Леда смеется.Вдруг раздаетсяРадости клик.Вид сладострастный!К Леде прекраснойЛебедь приник.Слышно стенанье,Снова молчанье.Нимфа лесовС негою сладкойВидит украдкойТайну богов.

Опомнясь наконец красавица младаяОткрыла тихий взор, в томленьях воздыхая,И что ж увидела? – На ложе из цветог.Она покоится в объятиях Зевеса;Меж ними юная любовь, —И пала таинства прелестного завеса.

Сим примером научитесь,Розы, девы красоты;Летним вечером страшитесьВ темной рощице воды:

В темной рощице таитсяЧасто пламенный Эрот;С хладной струйкою катится,Стрелы прячет в пене вод.

Сим примером научитесь,Розы, девы красоты;Летним вечером страшитесьВ темной рощице воды.

Stances

Avez-vous vu la tendre rose,L'aimable fille d'un beau jour,

Quand au printemps àpeine éclose,Elle est l'image de l'amour?

Telle ànos yeux, plus belle encore.

Parut Eudoxie aujourd'hui;Plus d'un printemps la vit éclore,Charmante et jeune comme lui.Mais, hélas! les vents, les tempêtes,Ces fougueux enfants de l'Hiver.Bientôt vont gronder sur nos têtes,Enchainer l'eau, la terre et l'air.Et plus de fleurs, et plus de rose!L'aimable fille des amoursTombe fanée, àpeine éclose;Il a fui, le temps des beaux jours!Eudoxie! airnez, le temps presse;Profitez de vos jours heureux!Est-ce dans la froide vieillesseQue de l'amour on sent les feux?

Видали ль вы нежную розу,Любезную дочь ясного дня,Когда весной, едва расцветши,Она являет образ любви?

Такою глазам нашим, еще прекраснее,Ныне явилась Евдокия:Не раз видела весна, как она расцветала,Прелестная и юная, подобная ей самой.

Но увы! ветры и бури,Эти лютые дети Зимы,Скоро зареву над нашими головами,Окуют воду, землю и воздух.

И нет более цветов, и нет более розы!Любезная дочь любви,Завянув, падает, едва расцветшая:Миновала пора ясных дней!

Евдокия! любите! Время не терпит:Пользуйтесь вашими счастливыми днями?В хладной ли старостиДано нам ведать пыл любви?

Mon portrait

Vous' me demandez mon portrait,Mais peint d'après nature;Mon cher, il sera bientôt fait,Quoique en miniature.Je suis un jeune polisson,Encore dans les classes;

Point sot, je le dis sans façon

Et sans fades grimaces.Onc il ne fut de babillard,Ni docteur en Sorbonne —Plus ennuyeux et plus braillard.Que moi-même en personne.

Ma taille àcelles des plus longs

Ne peut être égalée;J'ai le teint frais, les chevenz blondsEt le tête bouclée.J'aime et le monde et son fracas,Je hais la solitude;J'abhorre et noises, et débats,Et tant soit peu l'étude.Spectacles, bals me plaisent fortEt d'aprés ma pensée,Je dirais ce que j'aime encor…Si n'étais au Lycée.Aprèscelà, mon cher ami,L'on peut me reconnaоtre:

Oui! tel que le bon dieu me fit,

Je veux toujours paraоtre.

Vrai démon pour l'espièglerie,Vrai singe par sa mine,Beaucoup et trop d'étourderie.

Ma foi, voilà Pouchkine.

Вы просите у меня мой портрет,Но написанный с натуры;Мой милый, он быстро будет готов,Хотя и в миниатюре.

Я молодой повеса,Еще на школьной скамье:Не глуп, говорю, не стесняясь,И без жеманного кривлянья.

Никогда не было болтуна,Ни доктора Сорбонны —Надоедливее и крикливее,Чем собственная моя особа.

Мой рост с ростом самых долговязыхНе может равняться;У меня свежий цвет лица, русые волосыИ кудрявая голова.

Я люблю свет и его шум,Уединение я ненавижу;Мне претят ссоры и препирательства,А отчасти и учение.

Спектакли, балы мне очень нравятся,И если быть откровенным.Я сказал бы, что я еще люблю…Если бы не был в Лицее.

По всему этому, мой милый друг,Меня можно узнать.Да, таким как бог меня создал,Я и хочу всегда казаться.

Сущий бес в проказах,Сущая обезьяна лицом.Много, слишком много ветренности —Да, таков Пушкин.

Стихотворения 1815 г

Городок

(К * * *)

Прости мне, милый друг,Двухлетнее молчанье:Писать тебе посланьеМне было недосуг.На тройке пренесенныйИз родины смиреннойВ великой град Петра,От утра до утраДва года всё кружилсяБез дела в хлопотах,Зевая, веселилсяВ театре, на пирах,Не ведал я покоя,Увы! ни на часок,Как будто у налояВ великой четвертокИзмученный дьячок.Но слава, слава богу!На ровную дорогуЯ выехал теперь;Уж вытолкал за дверьЗаботы и печали,Которые играли,Стыжусь, столь долго мной;И в тишине святойФилософом ленивым,От шума вдалеке,Живу я в городке,Безвестностью счастливом.Я нанял светлый домС диваном, с камельком;Три комнатки простые —В них злата, бронзы нет,И ткани выписныеНе кроют их паркет.Окошки в сад веселый,Где липы престарелыС черемухой цветут;Где мне в часы полдневныБерезок своды темныПрохладну сень дают;Где ландыш белоснежныйСплелся с фиалкой нежной,И быстрый ручеек,В струях неся цветок,Невидимый для взора,Лепечет у забора.Здесь добрый твой поэтЖивет благополучно;Не ходит в модный свет:На улице каретНе слышит стук докучный:Здесь грома вовсе нет:Лишь изредка телегаСкрыпит по мостовой,Иль путник, в домик мойПришед искать ночлега,Дорожною клюкойВ калитку постучится…

Блажен, кто веселитсяВ покое, без забот,С кем втайне Феб дружитсяИ маленький Эрот;Блажен, кто на простореВ укромном уголкеНе думает о горе,Гуляет в колпаке,Пьет, ест, когда захочет,О госте не хлопочет!Никто, никто емуЛениться одномуВ постеле не мешает;Захочет – АонидТолпу к себе сзывает;Захочет – сладко спит,На Рифмова склоняясьИ тихо забываясь.Так я, мой милый друг,Теперь расположился;С толпой бесстыдных слугНавеки распростился;Укрывшись в кабинет,Один я не скучаюИ часто целый светС восторгом забываю.Друзья мне – мертвецы,Парнасские жрецы;Над полкою простоюПод тонкою тафтоюСо мной они живут.Певцы красноречивы,Прозаики шутливыВ порядке стали тут.Сын Мома и Минервы,Фернейский злой крикун,Поэт в поэтах первый,Ты здесь, седой шалун!Он Фебом был воспитан,Издетства стал пиит:Всех больше перечитан,Всех менее томит;Соперник Эврипида,Эраты нежной друг,Арьоста, Тасса внук —Скажу ль?… отец Кандида —Он всё; везде великЕдинственный старик!На полке за ВольтеромВиргилий, Тасс с ГомеромВсе вместе предстоят.В час утренний досугаЯ часто друг от другаЛюблю их отрывать.Питомцы юных Граций —С Державиным потомЧувствительный ГорацийЯвляется вдвоем.И ты, певец любезный,Поэзией прелестнойСердца привлекший в плен,Ты здесь, лентяй беспечный,Мудрец простосердечный,Ванюша Лафонтен!Ты здесь – и Дмитрев нежный,Твой вымысел любя,Нашел приют надежныйС Крыловым близ тебя. —Но вот наперсник милыйПсихеи златокрылой!О добрый Лафонтен,С тобой он смел сразиться…Коль можешь ты дивиться,Дивись: ты побежден!Воспитанны АмуромВержье, Парни с ГрекуромУкрылись в уголок.(Не раз они выходятИ сон от глаз отводятПод зимний вечерок).Здесь Озеров с Расином,Руссо и Карамзин,С Мольером-исполиномФон-Визин и Княжнин.За ними, хмурясь важно,Их грозный АристархЯвляется отважноВ шестнадцати томах.Хоть страшно стихоткачуЛагарпа видеть вкус,Но часто, признаюсь,Над ним я время трачу.

Кладбище обрелиНа самой нижней полкиВсе школьнически толки,Лежащие в пыли,Визгова сочиненья,Глупона псалмопенья,Известные твореньяУвы! одним мышам.Мир вечный и забвеньеИ прозе и стихам!Но ими огражденну(Ты должен это знать)Я спрятал потаеннуСафьянную тетрадь.Сей свиток драгоценный,Веками сбереженный,От члена русских сил,Двоюродного брата,Драгунского солдатаЯ даром получил.Ты, кажется, в сомненьи…Нетрудно отгадать;Так, это сочиненьи,Презревшие печать.Хвала вам, чады славы,Враги Парнасских уз!О князь, наперсник Муз,Люблю твои забавы;Люблю твой колкий стихВ посланиях твоих,В сатире – знанье светаИ слога чистоту,И в резвости куплетаИгриву остроту.И ты, насмешник смелый,В ней место получил,Чей в аде свист веселыйПоэтов раздражил,Как в юношески летыВ волнах туманной ЛетыИх гуртом потопил;И ты, замысловатыйБуянова певец,В картинах толь богатыйИ вкуса образец;И ты, шутник бесценный,Который МельпоменыКотурны и кинжалИгривой Тальи дал!Чья кисть мне нарисует,Чья кисть скомпанируетТакой оригинал!Тут вижу я с ЧернавкойПодщипа слезы льет;Здесь Князь дрожит под лавкой,Там дремлет весь совет;В трагическом смятеньиПлененные цари,Забыв войну, сраженьи,Играют в кубари…Но назову ль детину,Что доброю поройТетради половинуНаполнил лишь собой!О ты, высот ПарнассаБоярин небольшой,Но пылкого ПегасаНаездник удалой!Намаранные оды,Убранство чердаков,Гласят из рода в роды:Велик, велик – Свистов!Твой дар ценить умею,Хоть право не знаток;Но здесь тебе не смеюХвалы сплетать венок:Свистовским должно слогомСвистова воспевать;Но, убирайся с богом,Как ты, в том клясться рад,Не стану я писать.

О вы, в моей пустынеЛюбимые творцы!Займите же отнынеБеспечности часы.Мой друг! весь день я с ними,То в думу углублен,То мыслями своимиВ Элизий пренесен.Когда же на закатеПоследний луч зариПотонет в ярком злате,И светлые цариСмеркающейся ночиПлывут по небесам,И тихо дремлют рощи,И шорох по лесам,Мой гений невидимкойЛетает надо мной;И я в тиши ночнойСливаю голос свойС пастушьею волынкой.Ах! счастлив, счастлив тот,Кто лиру в дар от ФебаВо цвете дней возьмет!Как смелый житель неба,Он к солнцу воспарит,Превыше смертных станет,И слава громко грянет:«Бессмертен ввек пиит!»

Но ею мне ль гордиться,Но мне ль бессмертьем льститься?…До слез я спорить рад,Не бьюсь лишь об заклад,Как знать, и мне, быть может,Печать свою наложитНебесный Аполлон;Сияя горним светом,Бестрепетным полетомВзлечу на Геликон.Не весь я предан тленью;С моей, быть может, теньюПолунощной поройСын Феба молодой,Мой правнук просвещенный,Беседовать придетИ мною вдохновенныйНа лире воздохнет.

Покаместь, друг бесценный,Камином освещенный,Сижу я под окномС бумагой и с пером,Не слава предо мною,Но дружбою одноюЯ ныне вдохновен.Мой друг, я счастлив ею.Почто ж ее сестрой,Любовию младойНапрасно пламенею?Иль юности златойВотще даны мне розы,И лить навеки слезыВ юдоле, где расцвелМой горестный удел?…Певца сопутник милый,Мечтанье легкокрыло!О, будь же ты со мной,Дай руку сладострастьюИ с чашей круговойВеди меня ко счастьюЗабвения тропой:И в час безмолвной ночи,Когда ленивый макПокроет томны очи,На ветреных крылахПримчись в мой домик тесный,Тихонько постучись,И в тишине прелестнойС любимцем обнимись!Мечта! в волшебной сениМне милую яви,Мой свет, мой добрый гений,Предмет моей любви,И блеск очей небесный,Лиющих огнь в сердца,И Граций стан прелестныйИ снег ее лица;Представь, что, на коленяхПокоясь у меня,В порывистых томленьяхСклонилася онаКо груди грудью страстной,Устами на устах,Горит лицо прекрасной,И слезы на глазах!..Почто стрелой незримойУже летишь ты вдаль?Обманет – и пропалБеглец невозвратимый!Не слышит плач и стонИ где крылатый сон?Исчезнет обольститель,И в сердце грусть-мучитель.

Но всё ли, милый друг,Быть счастья в упоеньи?И в грусти томный духНаходит наслажденье:Люблю я в летний деньБродить один с тоскою,Встречать вечерню теньНад тихою рекоюИ с сладостной слезоюВ даль сумрачну смотреть;Люблю с моим МарономПод ясным небосклономБлизь озера сидеть,Где лебедь белоснежный,Оставя злак прибрежный,Любви и неги полн,С подругою своею,Закинув гордо шею,Плывет во злате волн.Или, для развлеченья,Оставя книг ученье,В досужный мне часокУ добренькой старушкиДушистый пью чаек,Не подхожу я к ручке,Не шаркаю пред ней;Она не приседает,Но тотчас и вестейМне пропасть наболтает.Газеты собираетСо всех она сторон,Всё сведает, узнает:Кто умер, кто влюблен,Кого жена по модеРогами убрала,В котором огородеКапуста цвет дала,Фома свою хозяйкуНе за что наказал,Антошка балалайкуИграя разломал. —Старушка всё расскажет;Меж тем как юбку вяжет,Болтает всё свое;А я сижу смиренноВ мечтаньях углубленный,Не слушая ее.На рифмы удалогоТак некогда СвистоваВ столице я внимал.Когда свои твореньяОн с жаром мне читал,Ах! видно, бог пыталТогда мое терпенье!

Иль добрый мой сосед,Семидесяти лет,Уволенный от службыМайором отставным,Зовет меня из дружбыХлеб-соль откушать с ним.Вечернею пирушкойСтарик, развеселясь,За дедовскою кружкойВ прошедшем углубясь,С Очаковской медальюНа раненой груди,Воспомнит ту баталью,Где роты впередиЛетел на встречу славы,Но встретился с ядромИ пал на дол кровавыйС булатным палашом.Всегда я рад душоюС ним время провождать,Но, боже, виноват!Я каюсь пред тобою,Служителей твоих,Попов я городскихБоюсь, боюсь беседыИ свадебны обедыЗатем лишь не терплю,Что сельских иереев,Как папа иудеев,Я вовсе не люблю,А с ними крючковатыйПодьяческий народ,Лишь взятками богатыйИ ябеды оплот.

Но, друг мой, естьли вскореУвижусь я с тобой,То мы уходим гореЗа чашей круговой;Тогда, клянусь богами,(И слово уж сдержу)Я с сельскими попамиМолебен отслужу.

Вода и вино