Валентин Коровин - Поэты пушкинской поры

Старший современник А.С. Пушкина. Поэт, драматург, переводчик, теоретик и историк литературы, театральный педагог. Участник Бородинского сражения и заграничных походов русской армии. Декабрист. Наибольшие поэтические удачи связаны с жанром «простонародных баллад», созданных в полемике с В.А. Жуковским.

В селе Зажитном двор широкий,Тесовая изба,Светлица и терём высокий,Беленая труба.

Ни в чем не скуден дом богатый:Ни в хлебе, ни в вине,Ни в мягкой рухляди камчатой,Ни в золотой казне.

Хозяин, староста окру́га,Родился сиротой,Без рода, племени и друга,С одною нищетой.

И с нею век бы жил детина,Но сжалился мужик:Взял в дом, и как родного сынаВзрастил его старик.

Большая чрез село дорога;Он постоялый дворДержал, и с помощию БогаНажив его был скор.

Но как от злых людей спастися?Убогим быть – беда;Богатым – пуще берегисяИ горшего вреда.

Купцы приехали к ночлегуОднажды ввечеру,И рано в путь впрягли телегуНазавтра поутру.

Недолго спорили о плате,И со двора долой;А сам хозяин на полатеУдавлен той порой.

Тревога в доме; с понятымиНастигли, и нашли:Они с пожитками своимиХозяйские свезли.

Нет слова молвить в оправданье,И уголовный судВ Сибирь сослал их в наказанье,В работу медных руд.

А старика меж тем с моленьемПредав навек земле,Приемыш получил с именьемЧин старосты в селе.

Но что чины, что деньги, слава,Когда болит душа?Тогда ни почесть, ни забава,Ни жизнь не хороша.

Так из последней бьется силыПочти он десять лет;Ни дети, ни жена не милы,Постыл весь белый свет.

Один в лесу день целый бродит,От встречного бежит,Глаз напролет всю ночь не сводитИ всё в окно глядит.

Особенно когда день жаркийПотухнет в ясну ночьИ светят в небе месяц яркий, —Он ни на миг не прочь.

Все спят; но он один садитсяК косящету окну.То засмеется, то смутитсяИ смотрит на луну.

Жена приметила повадки,И страшен муж ей стал,И не поймет она загадки,И просит, чтоб сказал.

«Хозяин! что не спишь ты ночи?Иль ночь тебе долга?И что на месяц пялишь очи,Как будто на врага?»

– «Молчи, жена, не бабье делоВсе мужни тайны знать:Скажи тебе – считай уж смело,Не стерпишь не сболтать».

– «Ах, нет! вот Бог тебе свидетель,Не молвлю ни словца;Лишь всё скажи, мой благодетель,С начала до конца».

– «Будь так – скажу во что б ни стало.Ты помнишь старика;Хоть на купцов сомненье пало,Я с рук сбыл дурака».

– «Как ты!» – «Да так: то было летом,Вот помню, как теперь.Неза́долго перед рассветом;Стояла настежь дверь.

Вошел я в и́збу, на полатеСпал старый крепким сном;Надел уж петлю, да некстатиТрону́л его узлом.

Проснулся, черт, и видит: худо!Нет в доме ни души.«Убить меня тебе не чудо,Пожалуй задуши.

Но помни слово: не обидитБез казни ввек злодей;Есть там свидетель, он увидит,Когда здесь нет людей».

Сказал – и указал в окошко.Со всех я дернул сил,Сам испугавшися немножко,Что, кем он мне грозил, —

Взглянул, а месяц тут проклятыйИ смотрит на меня.И не устанет, а десятыйУж год с того ведь дня.

«Да полно, что! гляди, плешивый!Не побоюсь тебя;Ты, видно, сроду молчаливый:Так знай лишь про себя».

Тут староста на месяц сноваС усмешкою взглянул;Потом, не говоря ни слова,Улегся и заснул.

Не спит жена: ей страх и совестьПокоя не дают.Судьям доносит страшну повесть,И за убийцей шлют.

В речах он сбился от боязни,Его попутал Бог,И, не стерпевши тяжкой казни,Под нею он издох.

Казнь божья вслед злодею рыщет;Обманет пусть людей,Но виноватого Бог сыщет —Вот песни склад моей.

Отечество наше страдает

Под игом твоим, о злодей!

Коль нас деспотизм угнетает,

То свергнем мы трон и царей.

Свобода! Свобода!

Ты царствуй над нами!

Ах! лучше смерть, чем жить рабами, —

Вот клятва каждого из нас…

Кто принял в грудь свою язвительные стрелыНеблагодарности, измены, клеветы,Но не утратил сам врожденной чистотыИ образы богов сквозь пламя вынес целы;

Кто те́рновым путем идя в труде, как пчелы,Сбирает воск и мед, где встретятся цветы, —Тому лишь шаг – и он достигнул высоты,Где добродетели положены пределы.

Как лебедь восстает белее из воды,Как чище золото выходит из горнила,Так честная душа из опыта беды:

Гоненьем и борьбой в ней только крепнет сила;Чем гуще мрак кругом, тем ярче блеск звезды,И чем прискорбней жизнь, тем радостней могила.

Петр Андреевич Вяземский

1792–1878

Старший современник и друг А.С. Пушкина. Поэт, критик, историк литературы, мемуарист. Участник Бородинского сражения. Один из организаторов общества «Арзамас». Впоследствии входил в ближайший к Пушкину круг писателей. Автор басен, элегий, стихотворных обозрений, статей о поэмах Пушкина, книги «Фонвизин». Переводчик на русский язык романа французского писателя Бенжамена Констана «Адольф».

(В 1817-м году)

Пусть нежный баловень полуденной природы,Где тень душистее, красноречивей воды,Улыбку первую приветствует весны!Сын пасмурных небес полуночной страны,Обыкший к свисту вьюг и реву непогоды,Приветствую душой и песнью первый снег.С какою радостью нетерпеливым взглядомВолнующихся туч ловлю мятежный бег,Когда с небес они на землю веют хладом!Вчера еще стенал над онемевшим садомВетр скучной осени и влажные парыСтояли над челом угрюмыя горыИль мглой волнистою клубилися над бором.Унынье томное бродило тусклым взоромПо рощам и лугам, пустеющим вокруг.Кладбищем зрелся лес; кладбищем зрелся луг.Пугалище дриад, приют крикливых вранов,Ветвями голыми махая, древний дубЧернел в лесу пустом, как обнаженный труп,И воды тусклые, под пеленой туманов,Дремали мертвым сном в безмолвных берегах.Природа бледная, с унылостью в чертах,Поражена была томлением кончины.Сегодня новый вид окрестность принялаКак быстрым манием чудесного жезла;Лазурью светлою горят небес вершины;Блестящей скатертью подернулись долины,И ярким бисером усеяны поля.На празднике зимы красуется земляИ нас приветствует живительной улыбкой.Здесь снег, как легкий пух, повис на ели гибкой;Там, темный изумруд посыпав серебром,На мрачной со́сне он разрисовал узоры.Рассеялись пары, и засверкали горы,И солнца шар вспылал на своде голубом.Волшебницей зимой весь мир преобразован;Цепями льдистыми покорный пруд окованИ синим зеркалом сровнялся в берегах.Забавы ожили; пренебрегая страх,Сбежались смельчаки с брегов толпой игривойИ, празднуя зимы ожиданный возврат,По льду свистящему кружатся и скользят.Там ловчих полк готов; их взор нетерпеливыйДопрашивает след добычи торопливой, —На бегство робкого нескромный снег донес;С неволи спущенный за жертвой хищный песВверяется стремглав предательскому следу,И довершает нож кровавую победу.Покинем, милый друг, темницы мрачный кров!Красивый выходец кипящих табунов,Ревнуя на бегу с крылатоногой ланью,Топоча хрупкий снег, нас по полю помчит.Украшен твой наряд лесов сибирских данью,И соболь на тебе чернеет и блестит.Презрев мороза гнев и тщетные угрозы,Румяных щек твоих свежей алеют розыИ лилия свежей белеет на челе.Как лучшая весна, как лучшей жизни младость,Ты улыбаешься утешенной земле.О, пламенный восторг! В душе блеснула радость,Как искры яркие на снежном хрустале.Счастлив, кто испытал прогулки зимней сладость!Кто в тесноте саней с красавицей младой,Ревнивых не боясь, сидел нога с ногой,Жал руку, нежную в самом сопротивленье,И в сердце девственном впервый любви смятенья,И думу первую, и первый вздох зажег,В победе сей других побед прияв залог.Кто может выразить счастливцев упоенье?Как вьюга легкая, их окриленный бегБраздами ровными прорезывает снегИ, ярким облаком с земли его взвевая,Сребристой пылию окидывает их.Стеснилось время им в один крылатый миг.По жизни так скользит горячность молодаяИ жить торопится и чувствовать спешит!Напрасно прихотям вверяется различным;Вдаль увлекаема желаньем безграничным,Пристанища себе она нигде не зрит.Счастливые лета! Пора тоски сердечной!Но что я говорю? Единый беглый день,Как сон обманчивый, как привиденья тень,Мелькнув, уносишь ты обман бесчеловечный!И самая любовь, нам изменив, как ты,Приводит к опыту безжалостным урокомИ, чувства истощив, на сердце одинокомНам оставляет след угаснувшей мечты.Но в памяти души живут души утраты.Воспоминание, как чародей богатый,Из пепла хладного минувшее зоветИ глас умолкшему и праху жизнь дает.Пусть на омытые луга росой денницыКрасивая весна бросает из кошницыДушистую лазурь и свежий блеск цветов;Пусть, растворяя лес очарованьем нежным,Влечет любовников под кровом безмятежнымПредаться тихому волшебству сладких снов! —Не изменю тебе воспоминаньем тайным,Весны роскошныя смиренная сестра!О сердца моего любимая пора!С тоскою прежнею, с волненьем обычайным,Клянусь платить тебе признательную дань;Всегда приветствовать тебя сердечной думой,О первенец зимы, блестящей и угрюмой!Снег первый, наших нив о девственная ткань!

Уныние! Вернейший друг души!С которым я делю печаль и радость,Ты легким сумраком мою одело младость,И расцвела весна моя в тиши.

Я счастье знал, но молнией мгновеннойОно означило туманный небосклон,Его лишь взвидел взор, блистаньем ослепленный,Я не жалел о нем: не к счастью я рожден.

В душе моей раздался голос славы:Откликнулась душа волненьем на призыв;Но, силы испытав, я дум смирил порыв,И замерли в душе надежды величавы.

Не оправдала ты честолюбивых снов,О слава! Ты надежд моих отвергла клятву,Когда я уповал пожать бессмертья жатвуИ яркою браздой прорезать мглу веков!

Кумир горящих душ! Меня не допустилаСудьба переступить чрез твой священный праг,И, мой пожравшая уединенный прах,Забвеньем зарастет безмолвная могила.

Но слава не вотще мне голос подала!Она вдохнула мне свободную отвагу,Святую ненависть к бесчестному зажгла —И чистую любовь к изящному и благу.

Болтливыя молвы не требуя похвал,Я подвиг бытия означил тесным кругом;Пред алтарем души в смиренье клятву дал:Тирану быть врагом и жертве верным другом.

С улыбкою любви, в венках из свежих роз,На пир роскошества влекли меня забавы;Но сколько в нектар их я пролил горьких слез,И чаша радости была сосуд отравы.

Унынье! Всё с тобой крепило мой союз:Неверность льстивых благ была мне поученьем;Ты сблизило меня с полезным размышленьемИ привело под сень миролюбивых муз.

Сопутник твой, сердечных ран целитель,Труд, благодатный труд их муки усыпил.Прошедшего – веселый искупитель!Живой источник новых сил!

Всё изменило мне! Ты будь не безответен!С утраченным мое грядущее слилось;Грядущее со мною разочлось,И новый иск на нем мой был бы тщетен.

Сокровищницу бытияЯ истощил в одном незрелом ощущенье,Небес изящное наследство прожил яВ неполном темном наслажденье.

Наследство благ земных холодным оком зрю.Пойду ль на поприще позорных состязанийТолпы презрительной соперником, в боюОспоривать успех, цель низких упований?

В победе чести нет, когда бесчестен бой.Раскройте новый круг, бойцов сзовите новых,Пусть лавр, не тронутый корыстною рукой,Пусть мета высшая самих венков лавровых

Усердью чистому явит достойный дар!И честолюбие, источник дел высоких,Когда не возмущен грозой страстей жестоких,Вновь пламенной струей прольет по мне свой жар.

Но скройся от меня, с коварным обольщеньем,Надежд несбыточных испытанный обман!Почто тревожишь ум бесплодным сожаленьемИ разжигаешь ты тоску заснувших ран?

Унынье! с коим я делю печаль и радость,Единый друг обманутой души,Под сумраком твоим моя угасла младость,Пускай и полдень мой прокрадется в тиши.

К чему мне вымыслы? К чему мечтанья мнеИ нектар сладких упоений?Я раннее прости сказал младой весне,Весне надежд и заблуждений!Не осушив его, фиал волшебств разбил;При первых встречах жизнь в обманах обличилИ призраки принес в дань истине угрюмой;Очарованья цвет в руках моих поблек,И я сорвал с чела, наморщенного думой,Бездушных радостей венок.Но, льстивых лжебогов разоблачив кумиры,Я правде посвятил свой пламенный восторг;Не раз из непреклонной лирыОн голос мужества исторг.Мой Аполлон – негодованье!При пламени его с свободных уст моихПадет бесчестное молчаньеИ загорится смелый стих.Негодование! Огонь животворящий!Зародыш лучшего, что я в себе храню,Встревоженный тобой, от сна встаюИ, благородною отвагою кипящий,В волненье бодром познаюМогущество души и цену бытию.Всех помыслов моих виновник и свидетель,Ты от немой меня бесчувственности спас;В молчанье всех страстей меня твой будит глас:Ты мне и жизнь и добродетель!Поклонник истины в лета,Когда мечты еще приятны, —Взвывали к ней мольбой и сердце и уста,Но ветер разносил мой глас, толпе невнятный.Под знаменем ее владычествует ложь;Насильством прихоти потоптаны уставы;С ругательным челом бесчеловечной славыБесстыдство председит в собрании вельмож.Отцов народов зрел, господствующих страхом,Советницей владык – губительную лесть;Почетную главу посыпав скорбным прахом,Я зрел: изгнанницей поруганную честь,Доступным торжищем – святыню правосудья,Служенье истины – коварства торжеством,Законы, правоты священные орудья, —Щитом могущему и слабому ярмом.Зрел промышляющих спасительным глаголом,Ханжей, торгующих учением святым,В забвенье бога душ – одним земным престоламКадящих трепетно, одним богам земным.Хранители казны народной,На правый суд сберитесь вы;Ответствуйте: где дань отчаянной вдовы?Где подать сироты голодной?Корыстною рукой заграбил их разврат.Презрев укор людей, забыв небес угрозы,Испили жадно вы средь пиршеских прохладКровавый пот труда и нищенские слезы;На хищный ваш алтарь в усердии слепомНарод имущество и жизнь свою приносит;Став ваших прихотей угодливым рабом,Отечество от чад вам в жертву жертвы просит.Но что вам? Голосом алкающих страстейМесть вопиющую вы дерзко заглушили;От стрел раскаянья златым щитом честейОжесточенную вы совесть оградили.Дни ваши без докук и ночи без тревог.Твердыней, правде неприступной,Надменно к облакам вознесся ваш чертог,И непорочность, зря дней ваших блеск преступный,Смущаясь, говорит: «Где ж он? Где ж казни Бог?Где ж судия необольстимый?Что ж медлит он земле суд истины изречь?Когда ж в руке его заблещет ярый мечИ поразит порок удар неотвратимый?»Здесь у подножья алтаря,Там у престола в вышнем санеЯ вижу подданных царя,Но где ж отечества граждане?Для вас отечество – дворец,Слепые властолюбья слуги!Уступки совести – заслуги!Взор власти – всех заслуг венец!Нет! нет! Не при твоем, отечество! зерцалеНа жизнь и смерть они произнесли обет:Нет слез в них для твоих печалей,Нет песней для твоих побед!Им слава предков без преданий,Им нем заветный гроб отцов!И колыбель твоих сыновИм не святыня упований!Ищу я искренних жрецовСвободы, сильных душ кумира —Обширная темница мираЯвляет мне одних рабов.О ты, которая из детстваЗажгла во мне священный жар,При коей сносны жизни бедства,Без коей счастье – тщетный дар, —Свобода! пылким вдохновеньем,Я первый русским песнопеньемТебя приветствовать дерзалИ звучным строем песней новыхБудил молчанье скал суровыхИ слух ничтожных устрашал.В век лучший вознесясь от мрачной сей юдоли,Свидетель нерожденных лет —Свободу пел одну на языке неволи,В оковах был я, твой поэт!Познают песнь мою потомки!Ты свят мне был, язык богов!И лиры гордые обломкиПереживут венцы льстецов!Но где же чистое горит твое светило?Здесь плавает оно в кровавых облаках,Там бедственным его туманом обложило,И светится едва в мерцающих лучах.Там нож преступный изуверстваАлтарь твой девственный багрит;Порок с улыбкой дикой зверстваТебя злодействами честит.Здесь власть в дремоте закоснелой,Даров небесных лютый бич,Грозит цепьми и мысли смелой,Тебя дерзающей постичь.Здесь стадо робкое ничтожныхВитии поучений ложныхПугают именем твоим;И твой сообщник – просвещеньеС тобой, в их наглом ослепленье,Одной секирою разим.Там хищного господства страстиПоследнею уловкой властиСоюз твой гласно признают,Но под щитом твоим священнымВо тьме народам обольщеннымНеволи хитрой цепь куют.Свобода! О младая дева!Посланница благих богов!Ты победишь упорство гневаТвоих неистовых врагов.Ты разорвешь рукой могущейНасильства бедственный уставИ на досках судьбы грядущейСнесешь нам книгу вечных прав,Союз между гражда́н и троном,Вдохнешь в царей ко благу страсть,Невинность примиришь с законом,С любовью подданного – власть.Ты снимешь роковую клятвуС чела, поникшего земле.И пахарю осветишь жатву,Темнеющую в рабской мгле.Твой глас, будитель изобилья,Нагие степи утучнит,Промышленность распустит крыльяИ жизнь в пустыне водворит;Невежество, всех бед виновник,Исчезнет от твоих лучей,Как ночи сумрачный любовникПри блеске утренних огней.Он загорится, день, день торжества и казни,День радостных надежд, день горестной боязни!Раздастся песнь побед вам, истины жрецы,Раздастся песнь побед вам, истины жрецы,Вам, други чести и свободы!Вам плач надгробный! вам, отступники природы!Вам, притеснители! вам, низкие льстецы!Но мне ли медлить! Их и робкую их братьюКарающим стихом я ныне поражу;На их главу клеймо презренья положуИ обреку проклятью.Пусть правды мстительный ПерунНа терпеливом небе дремлет,Но мужественный строй моих свободных струнИх совесть ужасом объемлет.Пот хладный страха и стыдаПробьет на их челе угрюмом,И честь их распадется с шумомПри гласе правого суда.Страж пепла их, моя недремлющая злобаИх поглотивший мрак забвенья разорветИ, гневною рукой из недр исхитив гроба,Ко славе бедственной их память прикует.

Колокольчик однозвучный,Крик протяжный ямщика,Зимней степи сумрак скучный,Саван неба, облака!И простертый саван снежныйНа холодный труп земли!Вы в какой-то мир безбрежныйУм и сердце занесли.

И в бесчувственности праздной,Между бдения и сна,В глубь тоски однообразнойМысль моя погружена.Мне не скучно, мне не грустно, —Будто роздых бытия!Но не выразить изустно,Чем так смутно полон я.

Колокольчик, замотайся,Зазвени-ка, загуди!Пыль, волнуйся, подымайся,Что-то будет впереди!

Не сидится мне на месте,Спертый воздух давит грудь;Как жених спешит к невесте,Я спешу куда-нибудь!

Даль – невеста под фатою!Даль – таинственная даль!Сочетаешься с тобою —И в жене невесту жаль!

Тройка мчится, тройка скачет,Вьется пыль из-под копыт,Колокольчик звонко плачетИ хохочет, и визжит.

По дороге голосистоРаздается яркий звон,То вдали отбрякнет чисто,То застонет глухо он.

Словно леший ведьме вторитИ аукается с ней,Иль русалка тараторитВ роще звучных камышей.

Русской степи, ночи темнойПоэтическая весть!Много в ней и думы томной,И раздолья много есть.

Прянул месяц из-за тучи,Обогнул свое кольцо,И посыпал блеск зыбучийПрямо путнику в лицо.

Кто сей путник? И отколе,И далек ли путь ему?По неволе иль по волеМчится он в ночную тьму?

На веселье иль кручину,К ближним ли под кров роднойИли в грустную чужбинуОн спешит, голубчик мой?

Сердце в нем ретиво рветсяВ путь обратный или вдаль?Встречи ль ждет он не дождетсяИль покинутого жаль?

Ждет ли перстень обручальный,Ждут ли путника пирыИли факел погребальныйНад могилою сестры?

Как узнать? Уж он далеко!Месяц в облако нырнул,И в пустой дали глубокоКолокольчик уж заснул.

Я пережил и многое, и многих,И многому изведал цену я;Теперь влачусь в одних пределах строгихИзвестного размера бытия.Мой горизонт и сумрачен, и близок,И с каждым днем всё ближе и темней;Усталых дум моих полет стал низок,И мир души безлюдней и бедней.Не заношусь вперед мечтою жадной,Надежды глас замолк – и на пути,Протоптанном действительностью хладной,Уж новых мне следов не провести.Как ни тяжел мне был мой век суровый,Хоть житницы моей запас и мал,Но ждать ли мне безумно жатвы новой,Когда уж снег из зимних туч напал?По бороздам серпом пожатой пашниНайдешь еще, быть может, жизни след;Во мне найдешь, быть может, след вчерашний,Но ничего уж завтрашнего нет.Жизнь разочлась со мной; она не в силахМне то отдать, что у меня взялаИ что земля в глухих своих могилахБезжалостно навеки погребла.

Владимир Федосеевич Раевский