Марк Гроссман - Лирика разных лет
Мы все проходим через смерчи
Мы все проходим через смерчиИ дышим дымным духом их.Мы все проходим через смертиДрузей и недругов своих.И провожая в землю, в теменьКого-то, плача и скорбя.Хороним собственное время,Частицу малую себя.О, непосредственность и бодрость.Года, спаленные войной!Вас заменяет ныне возрастНелегкой мудрости земной.Печальной мудрости… печальной…Но и в печали — привкус свой:Что было — то сильней плечами.Что есть — то крепче головой.Прощанье с прошлым — как прощеньеВсего, что жжет наедине.Чем старше мысли — тем прочнее, —И в том утеха седине.
1967
Хватило б сил мне Дону поклониться…
Хватило б сил мне Дону поклониться,Припасть сыновне к отчему плечу.Я, точно дробью меченная птица,Из крайних сил на родину лечу.То бьюсь о скалы, то свергаюсь в пыль я,Но все ж на юг, роняя кровь, тяну.В последний раз меня подняли крыльяНад незабытым домом на Дону,Над детскими станицами моими,Над маками багровыми в глуши.…И шелестят донские камыши,Как Михаила Шолохова имя.
1972
Может, кровь усталая застыла…
Может, кровь усталая застыла,И копьем бубнового тузаВрежется, попутная, в затылокСкушная осенняя гроза.Но в минуту горькую и злуюЯ печаль, как пот, утру на лбу.Из последней силы поцелуюВ голубые глазыньки судьбу.Пусть мираж — и ничему не сбыться,Все равно — у твоего огня —Умираю, как слепая птицаО каменья крылья кровеня.
1972
Вместо эпитафии
Сырой песок в моей горсти.Мой век обуглился и сгинул.Зря не суди меня. Прости,Что я тебя одну покинул,Что я тебя не уберегОт одиночества лихого,И не мое, а чье-то словоЗа душу юношей берет.Иные плачут, кто-то рад,А этот скучен, хоть зарежьте.Но век не ведает утрат,Он благоденствует, как прежде.И туча в озере — ладьей,И о зиме бормочут клены,И у могил кулик кладетСвои поспешные поклоны.
1971
И соврал бы, да не могу я
И соврал бы, да не могу я:Я люблю не тебя — другую —Не красивую, не стеклянную,Не прозрачную, как вода,А туманную, окаяннуюИ неправую иногда.Да и ту я люблю, как не́людь:То вконец перестану верить.То и жить без нее невмочь,То, озлясь, прогоню на сутки,Только чертовы самокруткиМне и могут тогда помочь.А сама-то сама какая?То один у ней на века я,Держит день и ночь под рукой,То морозом дохнет: немилый,И неумный-то, и постылый,И бог знает, еще какой.Через день прибежит — другая,И на шею тотчас, ругая.Вся рябиной горит в снегу.И соврал бы, да не могу я:. . . . . . . . . . . . . .Я люблю не тебя — другую.Вот такую. И как могу.
1960
Века нового новые мерки
Века нового новые мерки,Гул ракет на крутом вираже,Но загадка рожденья и смерти,Как и прежде, теснится в душе.…Где-то в ды́мке веков и событий,В тихом шелесте суток и летОтыщите меня, позовите,Я не бросовый все же поэт.У меня среди книг и книжонок,В мешанине бумажной столаПопадался и стих обнаженный,И сердечная строчка была.Я точил их частенько ночами,Мой читатель, утраты терпя.Чтоб в успехе они и в печалиНедокучно хранили тебя,Чтоб в живой толкотне общежитийТы в ответ поклонился словам.…Позовите меня, отыщите.Может, я и понадоблюсь вам.
1972
Поученьям ходячим не верю
Поученьям ходячим не верю
Поученьям ходячим не верю,Врут они временами без мер.Источили писатели перья —Где любви образец и пример?Почему и целуешь — а пусто?Как сердца поджигают сердца?
Может быть, настоящее чувствоПервородно всегда, как искусство,У которого нет образца.
1949
Может быть, угомониться лучше
Памяти Елены Денисьевой
Может быть, угомониться лучше…Но старик, дряхлеющий уже,Жизнь сначала начинает ТютчевНа своем закатном рубеже.Девочка, наивная по слухам,Вы к нему пришли, не побоясь.Что немедля взбесятся старухи,Слово «связь» читавшие, как «грязь».Усмехались циники и трусы, —То-то фарисеям торжество!Но метались яростные музы,Охраняя брата своего!На ханжей салонных непохожий,Не в чести давненько у весны,Он светлее делался, моложеОт сиянья вашей белизны.Юная мадонна полусвета,Близ него вы делались мудрей.И дрожала седина поэтаРядом с ясным трепетом кудрей.Пусть не раз вас слезы оросили.Их стирая с вашего лица.Просветленно плакала РоссияНад последней радостью певца.Сплетнями терзаемый и хворый,Он ласкал вас слабою рукой.
…Будь бессмертна женщина, которойМир обязан тютчевской строкой!
1973
Каменеют воробьи…
Каменеют воробьи,Серые воробушки.Застываю от любви,От любви-зазнобушки.Запасенные словаЗамерзают в глотке,Тяжелеет голова,Пьяная без водки.Ох, морозец нынче крут!Борется с весною!Забивает все вокругЗлою белизною.Я на улице торчу.Выходи наружу!Вот уж перышки пичугПропускают стужу.Шелестит метель, слепя,Лепит в лоб занозы,И на сердце у тебяСнежные заносы.
Январь 1940
Эка вьюга, эка скука
Эка вьюга, эка скука,Не видать вокруг ни зги,Бродит рядышком разлука.Только шаркают шаги.Вот она у изголовья,Шепчет глухо по пути:«Безответною любовьюНа земле хоть пруд пруди…»Вот она уже хохочет,Уязвляет, как осот:«Не снега́, а писем клочьяВьюга сивая несет…»Пакость экая, ей-богу,Не осот, а осыпь ос!…Соберусь-ка я в дорогу,Сяду я на паровоз.Сяду я на паровоз,Под которым шесть колес.Для забвенья лучше нету,Для сердечных тех хвороб,Как пойдешь гулять по свету —Сиверок студеный в лоб!И тогда от сильной сини,От морозца близ лицаВдруг, бывает, поостынут,Успокоятся сердца.…От откоса до откосаПолотно январь сковал.Паровозные колесаБьют разлуку наповал.
1959
Нет, обиды не возьму на душу
Нет, обиды не возьму на душу,Не к чему нам ссориться опять.Время созидает, но и рушит,Прописи не сто́ит повторять.Лезет в зубы сам собой ответец:Отгулялось в хмелевой ночи,В том лесу, где на следах медведицСтарые тоскуют мохначи.Там, где тропы мы с тобой торили —Костерок таежный наш зачах.Обгорелой грудою опилокПрошлое дымится в кедрачах.Я далек от всякого навета,Но прошу — ни лекарь, ни палач —Кедрачи когда-нибудь наведай,О былом содружестве поплачь.Уж зима на белой тройке едет,Умирают, охладев, ключиВ том лесу, где на следах медведицСтарые тоскуют мохначи.
1968
Я сижу у синей речки
