Георгий Иванов - Стихотворения (Полное собрание стихотворений)
94
Уже сухого снега хлопьяШвыряет ветер с высотыИ, поздней осени холопья,Мятутся ржавые листы.
Тоски смертельную заразуСтруит поблекшая заря.Как все переменилось сразуЖелезной волей ноября.
Лишь дряхлой мраморной богиниУста по-прежнему горды,Хотя давно в ее кувшинеНе слышно пения воды.
Да там, где на террасе гвоздиХранят обрывки полотна,Свои исклеванные гроздьяЕще качает бузина.
95
Веселый ветер гонит лед,А ночь весенняя — бледна,Всю ночь стоять бы напролетУ озаренного окна.
Глядеть на волны и гранитИ слышать этот смутный гром,И видеть небо, что сквозитТо синевой, то серебром.
О, сердце, бейся волнам в лад,Тревогой вешнею гори…Луны серебряный закатСменяют отблески зари.
Летят и тают тени птицЗа крепость — в сумрак заревой.И все светлее тонкий шпицНад дымно-розовой Невой.
96
Закат золотой. СнегаЗалил янтарь.Мне Гатчина дорога,Совсем как встарь.
Томительнее тоскиИ слаще — нет,С вокзала слышны свистки,В окошке — свет.
Обманчивый свет зариВ окне твоем,Калитку лишь отвори,И мы — вдвоем.
Все прежнее: парк, вокзал…А ты — на войне,Ты только «Прости» сказал,Улыбнулся мне;
Улыбнулся в последний разПод стук колес,И не было даже слезУ веселых глаз.
97
Все дни с другим, все дни не с вамиСмеюсь, вздыхаю, и курю,И равнодушными словамиО безразличном говорю.
Но в ресторане и в пролетке,В разнообразных сменах дняВаш образ сладостно-нечеткийНе отступает от меня.
Я не запомнил точных линий,Но ясный взор и нежный рот,Но шеи над рубашкой синейНеизъяснимый поворот, —
Преследуют меня и мучат,Сжимают обручем виски,Долготерпенью сердце учат,Не признававшее тоски.
…………………………………………………………………………………………………………
98
Никакого мне не нужно рая,Никакая не страшна гроза —Волосы твои перебирая,Все глядел бы в милые глаза.
Как в источник сладостный, в которомПутник наклонившийся страдой,Видит с облаками и просторомНебо, отраженное водой.
СТИХИ 1913-1914
99
В небе над дымными доламиВечер растаял давно,Тихо закатное полымяПало на синее дно.
Тусклое золото месяцаГолые ветки кропит.Сердцу спокойному грезитсяБелый, неведомый скит.
Выйдет святая затворница,Небом укажет пути.Небо, что светлая горница,Долго ль его перейти!
100
Настанут холода,Осыпятся листы —И будет льдом — вода.Любовь моя, а ты?
И белый, белый снегПокроет гладь ручьяИ мир лишится нег…А ты, любовь моя?
Но с милою веснойСнега растают вновь.Вернутся свет и зной —А ты, моя любовь?
101
Я не любим ни кем! Пустая осень!Нагие ветки средь лимонной мглы.А за киотом дряхлые колосьяВисят пропылены и тяжелы.
Я ненавижу полумглу сыруюОсенних чувств и бред гоню, как сон,Я щеточкою ногти полируюИ слушаю старинный полифон.
Фальшивит нежно музыка глухаяО счастии несбыточных людейУ озера, где, вод не колыхая,Скользят стада бездушных лебедей.
102
Измучен ночью ядовитой,Бессонницею и вином,Стою, дышу перед раскрытымВ туман светлеющий окном.
И вижу очертанья ветокВ лилово-розовом дыму.И нет вопроса, нет ответа,Которого я не прийму.
Отдавшись нежному безволью,Слежу за вами, облака,И легкой головною больюТомит вчерашняя тоска.
103. ПЕСНЯ
Осеннее ненастье,Нерадостный удел!И счастье и несчастьеЗачем я проглядел.
Теперь мечты бесплодныИ не о чем вздыхать.Спокойный и холодный,Я должен отдыхать.
В окне — фигуры ветел,Обрызганных луной.Звенит осенний ветерМинорною струной.
Но я не вспоминаюДавнишнего, Луна!Я в рюмку наливаюДешевого вина.
104
Все бездыханней, все желтейПустое небо. Там, у ската,На бледной коже след когтейОтпламеневшего заката.
Из урны греческой не бьетСтруя и сумрак не тревожит,Свирель двухтонная поетПоследний раз в году, быть может!
И ветер с севера, свища,Летает в парке дик и злостен,Срывая золото с плаща,Тобою вышитого, осень.
Взволнован тлением, стоюИ, словно музыку глухую,Я душу смертную моюКак перед смертным часом — чую.
105. ПОЛУСОН
Здесь — вялые подушки,Свеча, стакан с виномОкно раскрыто. МушкиКружатся за окном,
Еловые верхушкиКачаются во сне.Печальные лягушкиВздыхают в тишине.
Они не нарушаютОсенней тишины.Их тоны не мешаютСиянию луны
Окутывать верхушкиИ падать на кровать,Измятые подушкиУзором покрывать.
106
Поблекшим золотом, холодной синевойОсенний вечер светит над Невой.Кидают фонари на волны блеск неяркий,И зыблются слегка у набережной барки.
Угрюмый лодочник, оставь свое весло!Мне хочется, чтоб нас течение несло.Отдаться сладостно вполне душою смутнойЗаката блеклого гармонии минутной.
И волны плещутся о темные борта.Слилась с действительностью легкая мечта.Шум города затих. Тоски распались узы.И чувствует душа прикосновенье Музы.
107–111. КНИЖНЫЕ УКРАШЕНИЯ
1. ПЕТР В ГОЛЛАНДИИ
Анне Ахматовой
На грубой синеве крутые облакаИ парусных снастей под ними лес узорный.Стучит плетеный хлыст о кожу башмака.Прищурен глаз. Другой — прижат к трубе подзорной.
Поодаль, в стороне — веселый ротозей,Спешащий куафер, гуляющая дама.А книзу у воды — таверна "Трех Друзей",Где стекла пестрые с гербами Амстердама.
Знакомы так и верфь, и кубок костянойВ руках сановника, принесшего напиток,Что нужно ли читать по небу развитойМеж труб и гениев колеблющийся свиток?
2
На Лейпцигской раскрашенной гравюреСедой пастух у дремлющего стада,Ряд облаков — следы недавней бури —И ветхая церковная ограда.
Направо — триумфальные ворота,Где зелень разрушения повисла;Какая-то Луиза иль ШарлотаЧрез них несет, склонившись, коромысла.
А дальше — пахота. Волы и плуги…Под котелком потрескивает хворост.Взрезая дерн зеленый и упругий,Проводит пахарь ряд глубоких борозд.
И путник, шествуя дорогой голой,На фоне дали серо-синеватой,Чернеет шляпою широкополой,Размахивает палкой суковатой.
3
