Эдуард Асадов - Остров Романтики
ДОБРЫЙ ПРИНЦ
Ты веришь, ты ищешь любви большой,Сверкающей, как родник,Любви настоящей, любви такой,Как в строчках любимых книг.
Когда повисает вокруг тишинаИ в комнате полутемно,Ты часто любишь сидеть одна,Молчать и смотреть в окно.
Молчать и видеть, как в синей далиЗа звездами, за морямиПлывут навстречу тебе кораблиПод алыми парусами…
То рыцарь Айвенго, врагов рубя,Мчится под топот конский,А то приглашает на вальс тебяПечальный Андрей Болконский.
Вот шпагой клянется д'Артаньян,Влюбленный в тебя навеки,А вот преподносит тебе тюльпанПылкий Ромео Монтекки.
Проносится множество глаз и лиц,Улыбки, одежды, краски…Вот видишь: красивый и добрый принцВыходит к тебе из сказки.
Сейчас он с улыбкой наденет тебеВолшебный браслет на запястье.И с этой минуты в его судьбеТы станешь судьбой и счастьем!
Когда повисает вокруг тишинаИ в комнате полутемно,Ты часто любишь сидеть одна,Молчать и смотреть в окно…
Слышны далекие голоса,Плывут корабли во мгле…А все-таки алые парусаБывают и на земле!
И может быть, возле судьбы твоейГде-нибудь рядом, здесь,Есть гордый, хотя неприметный ГрейИ принц настоящий есть!
И хоть он не с книжных сойдет страниц,Взгляни! Обернись вокруг:Пусть скромный, но очень хороший друг,Самый простой, но надежный друг,Может, и есть тот принц?!
ДНЕВНОЙ СВЕТ
На стенке, горделиво-горячи,Стараясь быть кто ярче, кто умнее,Плясали разноцветные лучи,Хвалясь оригинальностью своею.
— Я — луч особый, нежно-голубой,Я — цвет реки, морской волны и неба.Я не сродни полям ржаного хлебаИли привычной зелени лесной.
— Кто, я привычен? Вот уж насмешил!Да я весной лишь землю покрываю,А летом слабну, сохну, выгораю.Не то что цвет каких-нибудь чернил!
Не крикнул — завизжал чернильный цвет:— Меня зовут, вам подтвердит бумага,Оригинал, красавец фиолет,Меня почти что и в природе нет,Я — химпродукт, пижон и модерняга!
Так спорили упрямые лучи.Их было семь. Все семеро красивы,Все семеро азартны и спесивыИ все чуть-чуть не в меру горячи.
Но тут, пробившись меж высоких туч,Неся в себе дневной, веселый свет,Упал на стену яркий белый луч,Упал и поздоровался:- Привет!
Вмиг даже не осталось и следаОт горделивой распри, и тогдаВсе дружно навалились на пришельца:— А ты зачем? Как ты попал сюда?
Смешно сказать: дневной, знакомый светИ вдруг с лучами редкостными вместе!Ты популярен. В этом спору нет.Но это и не может делать чести!
К чему лететь охотно на завод,Светиться лампой в вузе, доме, классе,И незачем ссылаться на народ,Народ, он примитивен в общей массе!
А ты, ты прост и ясен, ха-ха-ха!Ну разве ты искусство? Ха-ха-ха!Искусство, знай, понятно лишь немногим.А быть, как ты, — позор и чепуха!
Эх, не понять хулителям за браньюПростейшую основу из основ:Что белый луч, сверкнув незримой гранью,Легко дает любой из их цветов!
И если тех задиристых лучей,Собрав, смешать в посудине одной,То выйдет свет, что людям всех нужней:Как раз вот этот скромный свет дневной!
ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК
Резкий звон ворвался в полутьму,И она шагнула к телефону,К частому, настойчивому звону.Знала, кто звонит и почему.
На мгновенье стала у стола,Быстро и взволнованно вздохнула,Но руки вперед не протянулаИ ладонь на трубку не легла.
А чего бы проще взять и снятьИ, не мучась и не тратя силы,Вновь знакомый голос услыхатьИ опять оставить все как было.
Только разве тайна, что тогдаВозвратятся все ее сомненья,Снова и обман и униженья —Все, с чем не смириться никогда!
Звон кружил, дрожал не умолкая,А она стояла у окна,Всей душою, может, понимая,Что менять решенья не должна.
Все упрямей телефон звонил,Но в ответ — ни звука, ни движенья.Вечер этот необычным был,Этот вечер — смотр душевных сил,Аттестат на самоуваженье.
Взвыл и смолк бессильно телефон.Стало тихо. Где-то пели стройно…Дверь раскрыла, вышла на балкон.В первый раз дышалось ей спокойно.
ГОСТЬЯ
Проект был сложным. Он не удавался.И архитектор с напряженным лбомСчитал, курил, вздыхал и чертыхался,Склонясь над непокорным чертежом.
Но в дверь вдруг постучали. И соседка,Студентка, что за стенкою жила,Алея ярче, чем ее жакетка,Сказала быстро: «Здрасьте». И вошла.
Вздохнула, села в кресло, помолчала,Потом сказала, щурясь от огня:— Вы старше, вы поопытней меня…Я за советом… Я к вам прямо с бала…
У нас был вечер песни и весны,И два студента в этой пестрой вьюге,Не ведая, конечно, друг о друге,Сказали мне о том, что влюблены.
Но для чужой души рентгена нет,Я очень вашим мненьем дорожу.Кому мне верить? Дайте мне совет.Сейчас я вам о каждом расскажу.
Но, видно, он не принял разговора:Отбросил циркуль, опрокинул тушьИ, глядя ей в наивные озера,Сказал сердито:- Ерунда и чушь!
Мы не на рынке и не в магазине!Совет вам нужен? Вот вам мой совет:Обоим завтра отвечайте «нет!»,Затем, что чувства нет здесь и в помине!
А вот когда полюбите всерьез,Поймете сами, если час пробьет.Душа ответит на любой вопрос.А он все сам заметит и поймет!
Окончив речь уверенно и веско,Он был немало удивлен, когдаОна, вскочив вдруг, выпалила резко:— Все сам заметит? Чушь и ерунда!
Слегка оторопев от этих слов,Он повернулся было для отпора,Но встретил не наивные озера,А пару злых, отточенных клинков.
— Он сам поймет? Вы так сейчас сказали?А если у него судачья кровь?А если там, где у людей любовь,Здесь лишь проекты, балки и детали?
Он все поймет? А если он плевал,Что в чьем-то сердце то огонь, то дрожь?А если он не человек — чертеж?!Сухой пунктир! Бездушный интеграл?!
На миг он замер, к полу пригвожден,Затем, потупясь, вспыхнул почему-то.Она же, всхлипнув, повернулась крутоИ, хлопнув дверью, выбежала вон.
Весенний ветер в форточку ворвалсяГудел, кружил, бумагами шуршал…А у стола «бездушный интеграл»,Закрыв глаза, счастливо улыбался…
СТУДЕНТЫ
Проехав все моря и континенты,Пускай этнограф в книгу занесет,Что есть такая нация — студенты,Веселый и особенный народ!
Понять и изучить их очень сложно.Ну что, к примеру, скажете, когдаВсе то, что прочим людям невозможно,Студенту — наплевать и ерунда!
Вот сколько в силах человек не спать?Ну день, ну два… и кончено! Ломается!Студент же может сессию сдавать,Не спать неделю, шахмат не бросатьДа плюс еще влюбиться ухитряется.
А сколько спать способен человек?Ну, пусть проспит он сутки на боку,Потом, взглянув из-под опухших век,Вздохнет и скажет:- Больше не могу!
А вот студента, если нет зачета,В субботу положите на кровать,И он проспит до следующей субботы,А встав, еще и упрекнет кого-то:— Ну что за черти! Не дали поспать!
А сколько может человек не есть?Ну день, ну два… и тело ослабело…И вот уже ни встать ему, ни сесть,И он не вспомнит, сколько шестью шесть,А вот студент — совсем другое дело.
Коли случилось «на мели» остаться,Студент не поникает головой.Он будет храбро воздухом питатьсяИ плюс водопроводною водой!
Что был хвостатым в прошлом человекНаучный факт, а вовсе не поверье.Но, хвост давно оставя на деревьях,Живет он на земле за веком век.
И, гордо брея кожу на щеках,Он пращура ни в чем не повторяет.А вот студент, он и с хвостом бывает,И даже есть при двух и трех хвостах!
Что значит дружба твердая, мужская?На это мы ответим без труда:Есть у студентов дружба и такая,А есть еще иная иногда.
Все у ребят отлично разделяется,И друга друг вовек не подведет.Пока один с любимою встречается,Другой идет сдавать его зачет…
Мечтая о туманностях галактикИ глядя в море сквозь прицелы призм,Студент всегда отчаянный романтик!Хоть может сдать на двойку романтизм.
Да, он живет задиристо и сложно,Почти не унывая никогда.И то, что прочим людям невозможно,Студенту — наплевать и ерунда!
И, споря о стихах, о красоте,Живет судьбой особенной своею.Вот в горе лишь страдает, как и все,А может, даже чуточку острее…
Так пусть же, обойдя все континенты,Сухарь этнограф в труд свой занесет.Что есть такая нация — студенты,Живой и замечательный народ!
«Люблю я собаку за верный нрав…»
