Григорий Кружков - Очерки по истории английской поэзии. Поэты эпохи Возрождения. Том 1

Разговор между душой и телом

Душа:О, кто бы мне помог освободитьсяИз этой душной, сумрачной Темницы?Мучительны, железно-тяжелыКостей наручники и кандалы.Здесь, плотских Глаз томима слепотою,Ушей грохочущею глухотою,Душа, повешенная на цепяхАртерий, Вен и Жил, живет впотьмах, –Пытаема в застенке этом жуткомКоварным Сердцем, немощным Рассудком.Тело:О, кто бы подсобил мне сбросить гнетДуши-Тиранки, что во мне живет?В рост устремясь, она меня пронзает,Как будто на кол заживо сажает, –Так что мне Высь немалых стоит мук;Ее огонь сжигает, как недуг.Она ко мне как будто злобу копит:Вдохнула жизнь – и смерть скорей торопит.Недостижим ни отдых, ни покойДля Тела, одержимого Душой.Душа:Каким меня Заклятьем приковалиТерпеть чужие Беды и Печали?Бесплотную, боль плоти ощущать,Все жалобы телесные вмещать?Зачем мне участь суждена такая:Страдать, Тюремщика оберегая?Сносить не только хворь, и бред, и жар,Но исцеленье – это ль не кошмар?Почти до Порта самого добраться –И на мели Здоровья оказаться!Тело:Зато страшнее хворости любойБолезни, порожденные Тобой;Меня то Спазм Надежды раздирает,То Лихорадка Страха сотрясает;Чума Любви мне внутренности жжет,И Язва скрытой Ненависти жрет;Пьянит Безумье Радости вначале,А через час – Безумие Печали;Познанье Скорби пролагает путь,И Память не дает мне отдохнуть.Не ты ль, Душа, так обтесала Тело,Чтобы оно для всех Грехов созрело?Так Зодчий поступает со стволом,Который Древом был в Лесу Густом.

Маргарита Кэвендиш,

Герцогиня Ньюкасльская (1623–1674)

Дочь сэра Томаса Лукаса. Отец и трое ее братьев погибли, сражаясь на стороне короля. Маргарита была назначена фрейлиной королевы Генриетты-Марии, с которой последовала в изгнание в Париж. Там она вышла замуж за Уильяма Кэвендиша, герцога Нью-Касльского. Начала публиковать стихи и прозу в середине 1650-х годов – сперва в Париже, а после Реставрации – в Лондоне. Стяжала славу чрезвычайно эксцентричной дамы. Среди ее многочисленных работ: «Заметки по экспериментальной философии» (то есть по физике), множество пьес и трогательное жизнеописание покойного мужа.

Маргарита Кэвендиш, герцогиня Ньюкасльская. Миниатюрный портрет XVII в.

Эпитафия любовной теме

Любовь, как ты замучена стихами!Была ты садом с райскими плодами.Но с той поры так много рифмачейСнимало урожай с твоих ветвей,Что здесь и сливу не найти простую…Все, все вокруг обобрано вчистую!

Александр Поп

(1688–1744)

Сын лондонского купца, Поп получил, в основном, домашнее образование. Ни преследовавшие его с детства недуги, ни сомнительное для тех времен католическое вероисповедание не помешали Попу сделаться профессиональным литератором, самым авторитетным поэтом

своей эпохи. Его «Опыт о критике» (1711) – манифест английского классицизма. Шедевром ироикомического жанра является поэма «Похищение локона» (1712, 1714), соединившая галантный стиль рококо с сатирой и тонким психологизмом. Попа называли Горацием своего времени. Центральное его произведение – «Опыт о человеке» (1733–1734), в котором человек изображается как соединение противоположных начал, «перешеек» между двумя мирами. По мнению автора, ему не остается ничего лучшего, чем следовать правилу «золотой середины».

Александр Поп. Гравюра Джорджа Вертью, ок. 1715 г.

Познай себя, Бог чересчур далек; Ты сам есть заданный тебе урок. Ты – перешеек, а не материк: Отчасти мудр, сравнительно велик. Противоречья вечного пример, Для скептика ты – слишком маловер, Для стоика – хребтом и волей слаб; И сам не знаешь, царь ты или раб. Что в тебе выше, дух иль плоть, скажи, Живой для смерти, мыслящий для лжи? Чем больше напрягаешь разум ты, Тем дальше от заветной правоты. О путающий сердце с головой, Вредитель вечный – и спаситель свой; Клубок страстей, игралище сует; Владыка мира, жертва мелких бед; Творения ошибка и судья – Венец, каприз и тайна бытия!

Ричард Джейго

(1715–1781)

Родился в семье священника и всю жизнь, за исключением лет учения, прожил в своем родном графстве Уорвикшир. Будучи студентом в Оксфордском университете, подружился с Уильямом Шенстоуном, повлиявшим на него не только как поэт, но и как энтузиаст ландшафтного художества. С 1754 года Джейго исправлял должность викария в Сниттерфильде, возделывая и украшая свой сад и территорию церкви. Главное его поэтическое произведение – поэма в четырех книга о битве при Эдж-Хилле (в южной части Уорвикшира) во время гражданской войны 1642 года.

Ричард Джейго. Миниатюрный портрет XVIII в.

Подражание монологу Гамлета

Печатать или нет – вот в чем вопрос;Что благородней – запереть в сундукРостки и россыпи своих фантазийИль, набело листки переписав,Отдать печатнику? Издать, издаться –И знать, что этим обрываешь цепьБессонниц, колебаний и терзанийЧестолюбивых… Как такой развязкиНе жаждать? Напечатать – и стоять,Сверкая корешком, бок о бок с Пóпом!Иль, может, покрываться паутинойСредь стихоплетов нудных? –Вот в чем трудность!Какой судьбе ты будешь обречен,Когда в безгласный томик обратишься?Вот в чем загвоздка. Вот что заставляетПоэта колебаться столько лет.Иначе кто бы вынес прозябаньеВ глухой безвестности, мечты о славе,Зуд авторства – и, более всего,Друзей своих обидные успехи,Когда так просто сводит все концыСтанок печатный? Кто бы плелся с ношей,Под бременем ума изнемогая,Когда б не страх пред высотой Парнасской –Страной, откуда мало кто вернулсяС венком лавровым, – воли не смущал,Внушая нам, что лучше жить безвестно,Чем сделаться посмешищем для всех.Так критики нас обращают в трусов,И так румянец свеженьких поэмХиреет в груде ветхих манускриптов,И стихотворцы, полные огня,Высоких замыслов и вдохновенья,Робея пред издательским порогом,Теряют имя авторов…

Алфавит творения Кристофера Смарта

История посмертной славы Кристофера Смарта – типичная притча о поэте. Когда в 1771 году поэт умер, память об эксцентричном маленьком человечке еще сохранялась какое-то время в лондонской литературной среде, к которой он принадлежал, но вскоре, вместе с его произведениями, канула в забвение. Хотя Вордсворт и Саути знали его имя и даже цитировали порой его строки, по-настоящему открыл Смарта только Роберт Браунинг. Через сто лет после смерти поэта он случайно прочел «Песнь к Давиду» – и был ошеломлен ее красотой и мощью. Зная, что поэма писалась в период пребывания Смарта в сумасшедшем доме, Браунинг заключил, что гениальность поэмы есть чудо, сотворенное безумием.

Уильям Вордсворт. Рис. Генри Эдриджа, 1805–1806 г.

Эту романтическую теорию Браунинг развил в своем драматическом монологе «Кристофер Смарт», включенном в книгу «Разговоры с разными известными в свое время людьми». Посредственный поэт, сочинитель километров скучных стихов, внезапно теряет рассудок и в припадке безумия, лишенный тюремными смотрителями пера и бумаги, ключом на стене чертит гениальную поэму, достойную стоять рядом с творениями Мильтона и Китса. Затем рассудок к нему возвращается, но возвращается и посредственность: из гения он снова становится стихоплетом. Таков сюжет, рассказанный Браунингом. Как бы то ни было, впечатление он произвел: на небосводе поэзии неожиданно зажглась новая звезда. Появилось много новых изданий «Песни к Давиду». Данте Габриэль Россетти называл ее лучшей поэмой восемнадцатого века. Вместе с тем никто не потрудился серьезно изучить жизнь и творчество Кристофера Смарта и тем самым проверить созданную о поэте легенду. Это было сделано почти сто лет спустя. Только в 1939 году под названием «Радуйтесь во Агнце. Песни из Бедлама» были опубликованы рукописи самого оригинального и таинственного произведения Смарта «Jubilate Agno», написанного, как и «Песнь к Давиду», в сумасшедшем доме. Еще через пятнадцать лет был найден ключ к правильной их реконструкции. Однако вернемся к началу, то есть к жизни поэта.

Смарт родился недоношенным и в детстве был хил. Болезненному ребенку для поправки давали понемногу вино, и к этому некоторые биографы возводят развившуюся впоследствии склонность, которую современник деликатно назвал «некоторыми отклонениями от правил трезвости». Детство, проведенное в деревне, укрепило здоровье Кристофера и научило его видеть и понимать природу. Стихи он стал писать чуть не с трех лет, окруженный сестрами и сочувствующими женщинами; влюблялся в девочек старше себя, а в тринадцать лет едва не сбежал с дочерью местного лорда, намереваясь тайно с ней обвенчаться; но беглецов вовремя задержали. Свою юношескую любовь он не забыл и много лет спустя трогательно поминал в стихах леди Анну (Анну Хоуп, по мужу). Смарт учился в Кембриджском университете, где стяжал многие отличия как отличный студент и первый поэт Кембриджа. В течение ряда лет, уже живя в Лондоне, он участвовал в поэтическом конкурсе на тему об атрибутах Всевышнего и ежегодно получал по тридцать фунтов стерлингов в качестве приза: в первый раз за стихи о Вечности Верховного Существа, в другой – о его Огромности, в третий – о его Могуществе, и так далее.