Эдуард Асадов - Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник)
Возвращенное время
Актрисе Российского молодежного театра Ирине Викторовой
Опять спектакль по радио звучитИ сердце мне, как пальцами, сжимает.Мир, как театр, погаснув, замирает,И только память заревом горит.
Тут вечность: ни пушинки не смахнешь.На сцене – зал. А у окна в сторонкеО чем-то бурно спорит молодежь.А ты сейчас стремительно войдешь,Заговоришь и засмеешься звонко.
Я помню все до крохотного вздоха…Теперь помчит по коридорам звон,Ты стул чуть двинешь в сторону, и онВдруг, словно дед, прошамкает: «Мне плохо…»
Спектакль идет. А вот теперь ты домаСредь моря книг, средь бронзы и шкафов.Я слышу легкий звук твоих шагов,Почти до острой нежности знакомый.
Ты говоришь, но что ты говоришь,Уже неважно. Главное не слово,А звуки, звуки голоса грудного,Который ты, как музыку, творишь.
А вот сейчас ты к шкафу подойдешь,Положишь книгу и захлопнешь дверцу.Ах, как щемит и радуется сердце,Ты здесь, ты рядом, дышишь и живешь!
Накал завязки: злая правда словО подлости. Как будто ранят зверя.И крик твой: «Нет! Не смейте! Я не верю!»И вся ты – гнев, и мука, и любовь!
А в зале нарастает напряженье,Он здесь, он твой, волнений не тая.Скрип кресла, возглас, кто-то от волненьяЧуть кашлянул, возможно даже, я.
Да, все с тобою, только позови.И ты ведешь их трепетно и свято,Как по тугому звонкому канатуК высокой правде, счастью и любви.
Кто выдумал, что время быстротечно,Что бег его нельзя остановить?Нет! Как мустанг, что выскочил беспечно,Оно отныне взнуздано навечно,И ты в седле, ты вечно будешь жить!
Спектакль идет. Он все еще со мной,Ах, как мне жаль, что ты меня не слышишь!Ты в двух шагах, живешь, смеешься, дышишь,Ну просто хоть коснись тебя рукой!
Еще чуть-чуть, еще совсем немного –И занавес бесшумно упадет,И вмиг тебя и звезды у порогаВсе два часа безжалостно и строгоОт наших дней незримо отсечет…
Но вот и он. Постой, а что потом?Потом – как буря, вспыхнувшие лампы,Оваций гулко падающий громИ ты в цветах, стоящая у рампы…
А что еще, чего на пленке нет?Еще – стук сердца птицей многокрылой,Средь всех цветов – еще и мой букетИ шепот твой сквозь шум: «Спасибо, милый!»
За окнами уныло тянет войВетрище, как наскучивший оратор.Твой легкий шаг, твой смех и голос твойВ Останкино, спеша уйти домой,Скрутил в рулон усталый оператор.
Но ветер стих. И вновь такая тишь,Что звон в ушах. И кажется до боли,Что вот сейчас, сейчас ты позвонишьУже моя, без грима и без роли…
А, впрочем, что мне милый этот бред?!Не будет ни звонка, ни почтальона,Ни нынче и ни через много-много лет,Ведь нет туда ни почты, ни ракетИ никакого в мире телефона.
Но пусть стократ не верит голова,А есть, наверно, и иные силы,Коль слышит сердце тихие слова,Прекрасные, как в сказках острова,И легкие, как вздох: «Спасибо, милый!»…
25 октября 1986 г.Тщеславная вражда
У поэтов есть такой обычай,
В круг сойдясь, оплевывать друг друга…
Дм. КедринНаверно, нет в отечестве поэта,Которому б так крупно «повезло»,Чтоб то его в журнале, то в газетах,А то в ревнивом выступленье где-тоБранили б так настойчиво и зло.
За что бранят? А так, причин не ищут.Мне говорят: – Не хмурься, не греши,Ведь это зависть! Радуйся, дружище! –Ну что ж, я рад. Спасибо от души…
Но не тому, что кто-то раздраженныйТерзается в завистливой вражде,Такое мне не свойственно нигде.Я потому смотрю на них спокойно,Что мой читатель многомиллионныйВсегда со мной и в счастье, и в беде.
Включил приемник. Вот тебе и раз!Какой-то прыщ из «Голоса Америки»Бранит меня в припадочной истерикеГустым потоком обозленных фраз.
Клянет за то, что молодежь всегдаСо мною обретает жар и смелость,И я зову их вовсе не туда,Куда б врагам отчаянно хотелось.
Мелькнула мысль: досадно и смешно,Что злость шипит и в нашем доме где-то,И хоть вокруг полно друзей-поэтов,А недруги кусают все равно.
И хочется сказать порою тем,Кто в распрях что-то ищет, вероятно,Ну, там клянут, так это все понятно.А вы-то, черт вас подери, зачем?!
Успех, известность, популярность, слава…Ужель нам к ним друг друга ревновать?На это время попросту терятьДо боли жаль, да и обидно, право!
Ну, а всего смешней, что даже тот,Кому б, казалось, слава улыбается,Порой, глядишь, не выдержав, срываетсяНе весь сграбастал, кажется, почет!
С утра газету развернул и вдругНа краткий миг окаменел, как стенка:Ну вот – сегодня нож вонзает друг.Теперь уже вчерашний – Евтушенко.
В стихах громит ребят он за грехи:Зачем у них в душе стихи Асадова?!Читать же надо (вот ведь племя адово!)Его стихи, всегда его стихи!
О жадность, ведь ему давно даныТрибуны самых громких заседаний,Есть у него и званья, и чины,А у меня лишь вешний пульс страныИ никаких ни должностей, ни званий!
Ну что ж, пускай! Зато сомнений нет,Уж если вот такие негодуют,И, гордость позабыв, вовсю ревнуют,То я и впрямь достойнейший поэт!
1986«Как бы в жизни порой ни пришлось сердиться…»
Как бы в жизни порой ни пришлось сердиться,Но разрывом в любви никогда не грозите,Знайте твердо: дразнить Судьбу не годится:Вдруг разрыв тот и вправду у вас случитсяИ вы сами угроз своих не простите!
23 февраля 1999 г.Москва«Спешишь, кипишь в каком-то бурном раже!..»
Спешишь, кипишь в каком-то бурном раже!А годы мчат суровой чередой.И вот однажды не заметишь даже,Как ты уже – на финишной прямой…
А в прошлые, упрямые годаДуше хотелось и дерзать, и сметь,Спешить, не остывая никогда,Всего достичь, добиться и успеть!
А вот теперь, когда посыпал снег,Ты дни как будто пробуешь сберечь,Чтобы подольше, замедляя бег,Той финишной черты не пересечь…
26 октября 2000 годаМосква«Он ей сказал: «Поверь! Я не шучу…»
Он ей сказал: «Поверь! Я не шучу:Чтоб жить нам в счастьи и не препираться,Позволь мне уходить куда хочу!И приходить домой, когда хочу!А где я был? Не надо добиваться».
Она вздохнула: «Раз нельзя иначе,Пусть будет так. Я все переживу.И ты придумал здорово. Тем паче,Что я давным-давно уж так живу…»7 октября 2000 годаМосква
Сегодня исполняется сто лет моему «фронтовому батьке» – командующему артиллерией 2-й Гвардейской армии генерал-лейтенанту Ивану Семеновичу Стрельбицкому.
Светлая ему память…
Подземные боги
В брезентовой робе и грубой каскеГлядит он сквозь лампочки тусклый свет.Бесспорно, что в самой суровой сказкеПодобной судьбы абсолютно нет!
О сколько же, сколько у нас воспетоПрофессий сияющих и имен,Где все и любовью людской согрето,И славой буквально со всех сторон!
С любого открытия или стартаЛегко и свободно, и тут, и там,Мы знаем буквально по именамАртиста, ученого, космонавта.
А рядом, уж вы меня извините,Но в душу откройте на мир окно:Попробуйте, вспомните, назовитеШахтерское имя хотя б одно?!
Не надо, не мучайтесь, не старайтесь!Оставим в покое наш мудрый ум:Ведь сколько тут, право, ни напрягайтесь,А выйдет всего лишь абстрактный шум…
В кино и романах вздымали стяги,Отвагу воспев и светло, и споро.Но много ль найдешь на земле отваги,Сравнимой с бессмертьем судьбы шахтера?!
Вы только представьте на миг единый,Как движется в мрак преисподней клеть,Туда, где практически жизнь и смертьСмешались друг с другом неразделимо…
Туда, где в тяжелых как мрак словахСмешались легенда с недоброй былью,Где часто метана в угольной пылиПобольше, чем воздуха, раза в два…
Туда, где тревогу, что душу гложет,Соленою шуткой гвоздят слегка,Где пласт раздавить тебя разом можетБуквально как муху или жука!
И это не сказочки, не кошмары,Мы правду замазывать не хотим!Прибавьте еще ко всему пожары,А следом ползущий по штреку дым…
Мы звезд всевозможнейших почитаем –Артистов, ученых и сверх тогоПилота, спортсмена, бог весть кого!И только шахтеров вовек не знаем,Не знаем буквально ни одного…
А надо бы очень и очень многих,Кому по отваге и равных нет,Ведь это воистину люди-боги,Что там, в преисподней, ведя дороги,Нам дарят и силу, и жизнь, и свет!
25 августа 2002 годаКрасновидово«Не печалься, что столько лет…»
