Юрий Верховский - Струны: Собрание сочинений

«Так бы и жить – с распахнутою дверью…». РГАЛИ. Ф. 1720 [Звягинцева В. К.]. Оп. 1. Ед. хр. 319.

«Пред величавостью той поступи времен…». РГАЛИ. Ф. 200 [Жилкин И. В.]. Оп. 2. Ед. хр. 21. Посвящение: Иван Васильевич Жилкин (1874-1958) – журналист, писатель, депутат Государственной Думы, глава Трудовой группы («партия трудовиков»), близкой к эсерам (1906). После 1917 – секретарь Московского товарищества писателей. Ближайший друг А. Н. Толстого.

«Чем больше мы стареем, тем отрадней…». РГАЛИ. Ф. 343 [Новиков И. А.]. Оп. 4. Ед. хр. 1200.

«За мной приветственного слова…». РГАЛИ. Ф. 343 [Новиков И. А.]. Оп. 4. Ед. хр. 1523.

«Каким отзвучием былого…». ОР РГБ. Ф. 371 [Чулков Г. И.]. Оп. 6. Ед. хр. 5.

«Недаром ты, мой друг, служитель верный Слова…». РГАЛИ. Ф. 343 [Новиков И. А.]. Оп. 4. Ед. хр. 1200. Здесь имеется в виду «Слово о полку Игореве».

Ответный сонет. РГАЛИ. Ф. 343 [Новиков И. А.]. Оп. 4. Ед. хр. 1200.

Раймонде Дьен. РГАЛИ. Ф. 2504 [Коллекция Трофимова И. Т.]. Оп. 1. Ед. хр. 76. Раймонда Дьен – француженка, жившая в эпоху «холодной войны» и колониальных войн 1950-х. Франко-вьетнамская война 1950-1954 гг., целью которой было продолжение французского господства во Вьетнаме, возмущала демократические силы страны, побуждала граждан к политическим акциям. 23 февраля 1950 на железнодорожную станцию Сен-Пьер-де Кор рядом с г. Туром прибыл эшелон с танками. Собралась демонстрация протеста, которая не оказала никакого влияния на движение состава. Когда, согласно расписанию, он тронулся, перед ним на рельсы легла Раймонда Дьен. Раймонду арестовали, приговорили к году тюремного заключения и на 15 лет лишили гражданских прав. В 1953 в Московском Парке Победы (Ленинград) был установлен памятник Р. Дьен (скульптор Ц. И. Дивеева, архитектор В. Д. Кирхоглани). Еще раньше одну из отливок поставили в пригороде Ленинграда.

«Сегодня Барсик, мудрый кот…». РГАЛИ. Ф. 343 [Нови­ков И. А.]. Оп. 4. Ед. хр. 1200. В чем состязается с Корейшей… – Иван Яковлевич Корейша (1783-1861) – знаменитый московский юродивый, блаженный Иоанн Корейша, проповедовавший стихами и песнями собственного сочинения.

ПОЭМЫ

Белая березка. Лирическая поэма. РГАЛИ. Ф. 1346 [Коллекция стихотворений]. Оп. 1. Ед. хр. 77. На обороте титульного листа надпись: «Эта поэма переписана автором в числе пяти экземпляров, нумерованных и снабженных подписью автора. № ]. Юрий Верховский». Иди вдоль берега Теши… – Томь – река в Западной Сибири (правый приток Оби), текущая с западных склонов Абаканского хребта. Гидроним «Томск» получил свое название от этой реки. Сережка то, или подвеска… – археология Томска очень богата и не связана лишь с освоением Сибири русскими. Древнейшие поселения здесь образовались, как сегодня предполагают исследователи, на 2-3 тысячелетия раньше. Есть мнение, что на территории нынешнего Томска жили арии.

Созвездие. Лирическая поэма. Альм. «Литературная мысль». Кн. 2. Пг.: Мысль, 1923. С. 8-16. Посвящение: Николай Николаевич Давиденков (1879-1855) – физик, специалист по физическому металловедению. Уроженец Смоленска, оставил «Воспоминания о годах учения в Смоленской мужской гимназии (1892-1897)» (Край Смоленский. 1997). Работал в Ленинградском физико-техническом институте (ЛФТИ), Ленинградском политехническом институте (ЛПИ).

Огаревские раздумья. РГАЛИ. Ф. 2208 [Черняк Я. З.]. Оп. 2. Ед. хр. 635.

ПРИЛОЖЕНИЕ I

Маленькие рассказы. ОР РГБ. Ф. 386 [Брюсов В. Я.]. Книги, 992. Оттиск из журнала «Русская мысль» (СПб., 1908). С. 203– 208. На первой странице дарственная надпись Верховского: «Душевно уважаемому Валерию Яковлевичу Брюсову на дружественную память автор. СПб. III. 09». В. В. Н. – неустановленное лицо

Улыбка Блока. РГАЛИ. Ф. 55 [Блок A. A.]. Оп. 1. Ед. хр. 502. «Но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними» – Л.Н. Толстой. Война и мир. Т. 4, XVI. … «его душа возвысилась до строю»… – правильно: «Душа его возвысилась до строю». Из ст-ния Ф. И. Тютчева «Памяти В. А. Жуковского» (1852)… .когда он был гоним по земле «бичами ямба»… – Ср.: «Я думаю, что простейшим выражением ритма того времени, когда мир, готовившийся к неслыханным событиям, так усиленно и планомерно развивал свои физические, политические и военные мускулы, был ямб. Вероятно, поэтому повлекло и меня, издавна гонимого по миру бичами этого ямба, отдаться его упругой воле на более продолжительное время» (Блок А. А. Возмездие. Предисловие // Блок А. А. Собр. соч. в 8 тт. Т. 3. M.-Л: ГИХЛ, 1960. С. 297). Сын не забыл родную мать: / Сын воротился умирать. – Из ст-ния А. А. Блока «Сын и мать» (1906).

<О символизме Боратынского>. Письмо к Вяч. Иванову. ОР РГБ. Ф. 190 [Книгоизд-во «Мусагет»]. Карт. 48. Ед. хр. 14.

Письмо Верховского – первоначальный вариант статьи «О символизме Боратынского» (опубл.: Труды и дни. 1912. № 3). «Первый но­мер журнала открывали статьи “Мысли о символизме” Иванова и “О символизме” Белого; заново был поднят вопрос о том, какое именно творчество имеет право называться символическим. Общим утверждением теоретиков “Трудов и дней” было то, что новейшая литературная школа символизма лишь сумела осознать извечную символическую природу подлинного искусства. Показательна в этом отношении статья Ю. Н. Верховского “О символизме Боратынского”. В ней утверждалось, что “символизм искусства лежит вне эстетических категорий”, он фактически уподоблялся вызыванию “чувства связи вещей, эмпирически разделенных”, передаче “эха новых звуков”, пробуждению “непередаваемых ощущений” и т. д.» (Лавров А. В. «Труды и дни», в кн.: Русские симво­листы: Этюды и разыскания. – М.: Прогресс-Плеяда, 2007. С. 505).

Письмо даже в большей степени, чем статья, показывает интеллектуальную атмосферу, в которой существовали русские символисты в эпоху «после символизма» («конец символизма» относится, как известно, к 1910). Текст обнаруживает перекличку – порой полемическую – с положениями статьи В. Я. Брюсова «Мировоззрения Баратынского» (1898), не опубликованной при жизни автора. Ср. у Брюсова: «“Баратынский у нас оригинален, ибо мыслит” – этими словами Пушкин указал на самое существенное в поэзии Баратынского: он – поэт-мыслитель. Вот почему именно у Баратынского яснее, чем у кого другого, выразилось его мировоззрение, как он сам понимал его в часы раздумий. <…> Стихи Баратынского замечательны их обдуманностью, поэт жертвовал скорее красотой стиха, чем точностью выражений: за каждым образом, за каждым эпитетом чувствуется целый строй мыслей. Поэт непосредственного вдохновения, пожалуй, глубже раскроет перед читателем свою душу, – но никто вернее, чем поэт-мыслитель, не ознакомит со своим рассудочным миропониманием, с тем, что он сам считал своей истиной…» (Брюсов В. Я. Собрание сочинений. В 7-ми томах. Т. VI. – М.: Худ. лит., 1975. С. 35); «В стихах Баратынского, начиная с самых ранних, чувствуется резкий разлад настроений. В юношеских произведениях он с одинако­вой готовностью повторяет и ходячие советы эпикурейской мудрости, и сетование философов на суету жизни. Сам Баратынский то называл себя “певцом веселья и красы”, то “разочарованным", который “безрадостно с друзьями радость пел”» (Там же); «…мыслящий человек понимает мучительность всяких душевных волнений, и его задача – освободиться от них, принять в душу “спасительный, мертвящий хлад”, хранить “бездействие” души» (Там же. С. 36) и далее.

Другой текст, обнаруживающий близость с письмом-статьей Верховского, – статья О. Э. Мандельштама «О собеседнике» (Аполлон. 1913. № 2). Ср., напр., анализ мотива «читатель в потомстве» у обоих авторов.

В письме автор делает разного рода отсылки к следующим ст-ниям Боратынского: «Благословен святое возвестивший!..» (1839), «Бокал» (<1835>), «Болящий дух врачует песнопенье…» (<1832>), «Бывало, отрок, звонким кликом…» (1831), «В дни безграничных увлечений…»(1831), «Взгляни на звезды: много звезд…»(1824), «Всё мысль да мысль! Художник бедный слова!..» (<1840>), «Дельвигу» (1821), «Здравствуй, отрок сладкогласный…» (<1841>), «Когда твой голос, о поэт…»(<1843>), «Мой дар убог, и голос мой не громок…» (<1828>), «Молитва» (1842-1843), «На посев леса» (1842?), «На смерть Гёте» (1832), «Наслаждайтесь: всё проходит!..» (<1832>), «Недоносок» (<1835>), «О мысль! Тебе удел цветка…» (<1832>), «Она» (<1827>), «Очарованье красоты…» (1824-1825), «Последний поэт» (<1835>), «Последняя смерть» (<1827>), «Рифма» (<1840>), «Скульптор» (<1841>), «Толпе тревожный день приветен, но страшна…» (1839), «Филида с каждою зимою…» (1838?), «Череп» (<1824>), «Что за звуки? Мимоходом…» (<1841>). Следует заранее указать на важность ряда произведений в контексте взаимоотношений Верховского с Блоком (напр., ст-ние «На посев леса») и Брюсовым («Всё мысль да мысль! Художник бедный слова…»).