Владимир Маяковский - Избранное

1928

ХАНЖА

Петр Иванович Васюткинбогабеспокоит много —тыщу раз,должно быть,в суткиупомянетимя бога.У святоши —хитрый нрав, —чертв делахсломает ногу.Парукоробовнаврав,перекрестится:«Ей-богу».Цапнетвзятку —лапа в сале.Вас считая за осла,на вопрос:«Откуда взяли?» —отвечает:«Бог послал».Онзаткнулот нищих уши, —сколько ни проси, горласт,как от мухиотмахнувшись,важно скажет:«Бог подаст».Вамвсучадрянцо с пыльцой,обворовывая трест,креститпузои лицо,чист, как голубь:«Вот те крест».Грабят,режут —очень мило!Имябожескоепомнящ,онпройдет,сказав громилам:«Мир вам, братья,бог на помощь!»Воркрадетс ворами вкупе.Поглядеви скрывшись вбок,прошептал,глаза потупив:«Я не вижу…Видит бог».Обворовываямассу,разжиревши понемногу,подытожилсладким басом:«День прожил —и слава богу».Возвратясьдомойс питей —пилс попом пунцоворожим, —онсечетсвоих детей,чтоб держать ихв страхе божьем.Женеизмочалитволосья и телои, женингневостудя,бубнит елейно:«Семейное дело».Бог намсудья».На душеи мири ясь.Помянувшибогана ночь,скромноляжет,помолясь,христианинПетр Иваныч.Ублажаяськуличом да пасхой,божьим словомнагоняя жир,все ещеживут,как у Христа за пазухой,всероссийскиеханжи.

1928

СТИХИ О РАЗНИЦЕ ВКУСОВ

Лошадьсказала,взглянув на верблюда:«Какаягигантскаялошадь-ублюдок».Верблюд жевскричал!«Да лошадь разве ты?!Тыпросто-напросто —верблюд недоразвитый».И знал лишьбог седобородый,что это —животныеразной породы.

1928

ПИСЬМО ТОВАРИЩУ КОСТРОВУ ИЗ ПАРИЖА О СУЩНОСТИ ЛЮБВИ

Проститеменя,товарищ Костров,с присущейдушевной ширью,что частьна Париж отпущенных строфна лирикуя растранжирю.Представьте:входиткрасавица в зал,в мехаи бусы оправленная.Яэту красавицу взяли сказал:– правильно сказалили неправильно?Я, товарищ, —из России,знаменит в своей стране я,я видалдевиц красивей,я видалдевиц стройнее.Девушкампоэты любы.Я ж умени голосист,заговариваю зубы —толькослушать согласись.Не пойматьменяна дряни,на прохожейпаре чувств,Я жнавеклюбовью ранен —еле-еле волочусь.Мнелюбовьне свадьбой мерить:разлюбила —уплыла.Мне, товарищ,в высшей меренаплеватьна купола.Что ж в подробности вдаваться,шутки бросьте-ка,мне ж, красавица,не двадцать, —тридцать…с хвостиком.Любовьне в том,чтоб кипеть крутей,не в том,что жгут угольями,а в том,что встает за горами грудейнадволосами-джунглями.Любить —это значит:в глубь дворавбежатьи до ночи грачьей,блестя топором,рубить дрова,силойсвоейиграючи.Любить —это с простынь,бессонницейрваных,срываться,ревнуя к Копернику,его,а не мужа Марьи Иванны,считаясвоимсоперником.Намлюбовьне рай да кущи,намлюбовьгудит про то,что опятьв работу пущенсердцавыстывший мотор.Вык Москвепорвали нить.Годы —расстояние.Как бывам быобъяснитьэто состояние?На землеогней – до неба…В синем небезвезд —до черта.Если бы япоэтом не был,я бстал бызвездочетом.Подымает площадь шум,экипажи движутся,я хожу,стишки пишув записную книжицу.Мчатавтопо улице,а не свалят наземь.Понимаютумницы:человек —в экстазе.Сонм виденийи идейполондо крышки.Тут быи у медведейвыросли бы крылышки.И вотс какой-тогрошовой столовой,когдадокипело это,из зевадо звездвзвивается словозолоторожденной кометой.Распластанхвостнебесам на треть,блестити корит оперенье его,чтоб двум влюбленнымна звезды смотретьиз ихнейбеседки сиреневой.Чтоб подымать,и вести,и влечь,которые глазом ослабли.Чтоб вражьиголовыспиливать с плечхвостатойсияющей саблей.Себядо последнего стука в груди,как на свиданье,простаивая,прислушиваюсь:любовь загудит —человеческая,простая.Ураган,огонь,вода подступают в ропоте.Ктосумеет совладать?Можете?Попробуйте…

1928

ПИСЬМО ТАТЬЯНЕ ЯКОВЛЕВОЙ

В поцелуе рук ли,губ ли,в дрожи телаблизких мнекрасныйцветмоих республиктожедолженпламенеть.Я не люблюпарижскую любовь:любую самочкушелками разукрасьте,потягиваясь, задремлю,сказав —тубо —собакамозверевшей страсти.Ты одна мнеростом вровень,стань же рядомс бровью брови.дайпро этотважный вечеррассказатьпо-человечьи.Пять часов,и с этих порстихлюдейдремучий бор,вымергород заселенный,слышу лишьсвисточный спорпоездов до Барселоны.В черном небемолний поступь,громругнейв небесной драме, —не гроза,а этопросторевность двигает горами.Глупых словне верь сырью,не пугайсяэтой тряски, —я взнуздаю,я смирючувстваотпрысков дворянских.Страсти корьсойдет коростой,но радостьнеиссыхаемая,буду долго,буду просторазговаривать стихами я.Ревность,жены,слезы…ну их! —вспухнут веки,впору Вию.Я не сам,а яревнуюза Советскую Россию.Виделна плечах заплаты,ихчахоткалижет вздохом.Что же,мы не виноваты —ста мильонамбыло плохо.Мытеперьк таким нежны —спортомвыпрямишь не многих, —вы и намв Москве нужны,не хватаетдлинноногих.Не тебе,в снегаи в тифшедшейэтими ногами,здесьна ласкивыдать ихв ужинынефтяниками.Ты не думай,щурясь простоиз-под выпрямленных дуг.Иди сюда,иди на перекрестокмоих большихи неуклюжих рук.Не хочешь?Оставайся и зимуй,и этооскорблениена общий счет нанижем.Я все равнотебякогда-нибудь возьму —однуили вдвоем с Парижем.

ОТВЕТ НА БУДУЩИЕ СПЛЕТНИ

Москваменяобступает, сипя,до шепотаголос понижен:«Скажите,правда ль,что выдля себя автокупили в Париже?Товарищ,смотрите,чтоб не было бед,чтоб прессана вас не нацыкала.Купили бы дрожки…велосипед…Нуне более же ж мотоцикла!»С меняэти сплетни,как с гуся вода;наделхладнокровия панцирь. —Купил – говорите?Конешно,да.Купил,и бросьте трепаться.Довольно я шлепал,дохлда тих,на разныхкобылах-выдрах.Теперьзабензиненошесть лошадих в моихчетырех цилиндрах.Разятжелтизноюиз медных глазницглаза —не глаза,а жуть!И целаяулицападает ниц,когдакобылицы ржут.Я рифмнакосилчуть-чуть не стог,аж впорубухгалтеру сбиться.Две тыщи шестьсотбессоннейших строкв руле,в рессорахи в спицах.И мчишься,и пишешь,и лучше, чем в кресле.Напраснозавистники злятся.Но еслиобъявят опасностьи еслибойи мобилизация —я, взяв под уздцы,кобылиц подамтоварищу комиссару,чтоб мчатьсянавстречужданным годамв последнююгрозную свару.Не избежать мнесплетни дрянной.Ну что ж,простите, пожалуйста,что яиз Парижапривез «рено»,а не духии не галстук.

1928

МРАЗЬ

Подступаетголод к гландам.Только,будто бы на пире,ходитвзяточников банда,кошельки порастопыря.Родныеснуют:– Ублажь да уважь-ка! —Снуюти суютв бумажке барашка.Белей, чем саван,из портфеля кончики…Частникизавамсуют червончики.Частник добрый,частник радброситьв допры наш аппарат.Допру нить не выдавая,там,где быти где грызня,ходитвзятка бытовая, —сердце,душу изгрязня.Безработныйждет работку.Волокитас бирж рычит:«Ставь закуску, выставь водку,им всучимагарычи!»Для копеекпропотелых,с голодухибросивсрам, —девушкирабочье теловзяткойтычут мастерам.Чтобы выбиться намсквозь продажную смрадьиз грязного бытаи вшивого —давайтене взятки брать,а взяточникабрать за шиворот!

1928