Мария Петровых - Серебряный гром
«Ты отнял у меня и свет, и воздух…»
Ты отнял у меня и свет, и воздух,И хочешь знать — где силы я беру,Чтобы дышать, чтоб видеть небо в звездах,Чтоб за работу браться поутру.Ну что же, я тебе отвечу, милый:Растоптанные заживо сердцаОтчаянье вдруг наполняет силой,Отчаянье без края, без конца.
1958
«Я равна для тебя нулю…»
Я равна для тебя нулю.Что о том толковать, уж ладно,Все равно я тебя люблюВосхищенно и беспощадно,И слоняюсь, как во хмелю,По аллее неосвещенной,И твержу, что тебя люблюБеспощадно и восхищенно.
Прикосновение к бумаге
«Постылых „ни гугу“…»
…И опять весь год ни гугу.
АхматоваПостылых «ни гугу»Я слышать не могу —Я до смерти устала,Во мне души не стало,Я больше не могу.Простите, кредиторы.Да, я кругом в долгуИ опускаю шторы.Конец, конец всему —Надеждам и мученью,Я так и не поймуСвое предназначенье.
В минуту отчаянья
Весь век лишь слова ищешь ты,Единственного слова.Оно блеснет из темнотыИ вдруг погаснет снова.
Ты не найдешь путей к немуИ не жалей об этом:Оно не пересилит тьму,Оно не станет светом.
Так позабудь о нем, пойми,Что поиски напрасны,Что все равно людей с людьмиОно сроднить не властно.
Зачем весь век в борьбе с собойТы расточаешь силы,Когда смолкает звук любойПред немотой могилы.
7. VIII-58
«Что ж ты молчишь из года в год?..»
— Что ж ты молчишь из года в год?Сказать, как видно, нечего?— О нет, меня тоска гнететОт горя человечьего.
Во мне живого места нет,И все дороги пройдены,И я молчу десятки летМолчаньем горькой родины.
Моя душа была в аду.Найду ли слово громкое!Любую смертную бедуЯ обходила кромкою.
До срока лучшие из насВ молчанье смерти выбыли.И никого никто не спасОт неминучей гибели.
Когда б сказать об этом вслух!Но вновь захватывает дух…Решись, решись отчаянно.Скажись хотя б нечаянно!
Тогда не страшно умеретьИ жить не страшно. Кто ни встреть —Всех озаришь победою.Но промолчу весь жалкий век,Урод, калека из калек.Зачем жила — не ведаю.
«Ты думаешь — правда проста?..»
Ты думаешь — правда проста?Попробуй, скажи.И вдруг онемеют уста,Тоскуя о лжи.
Какая во лжи простота,Как с нею легко,А правда совсем не проста,Она далеко.
Ее ведь не проще достать,Чем жемчуг со дна.Она никому не под стать,Любому трудна.
Ее неподатливый нравПойми, улови.Попробуй хоть раз, не солгав,Сказать о любви.
Как будто дознался, достиг,Добился, и что ж? —Опять говоришь напрямикПривычную ложь.
Тоскуешь до старости лет,Терзаясь, горя…А может быть, правды и нет —И мучишься зря?
Дождешься ль ее благостынь?Природа ль не лжет?Ты вспомни миражи пустынь,Коварство болот,
Где травы над гиблой водойГусты и свежи…Как справиться с горькой бедойБез сладостной лжи?
Но бьешься не день и не час,Твердыни круша,И значит, таится же в насЖивая душа.
То выхода ищет она,То прячется вглубь.Но чашу осушишь до дна,Лишь только пригубь.
Доколе живешь ты, дотольМятешься в борьбе,И только вседневная больНаградой тебе.
Бескрайна душа и страшна,Как эхо в горах.Чуть ближе подступит она,Ты чувствуешь страх.
Когда же настанет чередЕй выйти на свет,Не выдержит сердце — умрет, —Тебя уже нет.
Но заживо слышал ты вестьИз тайной глуши,И значит, воистину естьБессмертье души.
17. VIII-58
«К твоей могиле подойду…»
К твоей могиле подойду,К плите гранитной припаду.Здесь кончился твой путь земной,Здесь ты со мной, ты здесь со мной.Но неужели только здесь?А я? А мир окрестный весь?А небо синее? А снег?А синева ручьев и рек?А в синем небе облака?А смертная моя тоска?А на лугах седой туман?..Не сон и не самообман:Когда заговорит гроза,Вблизи блеснут твои глаза —Их синих молний острия…И это вижу только я.
17. VIII-1959
Дальнее дерево
От зноя воздух недвижим,Деревья как во сне.Но что же с деревом однимТворится в тишине?
Когда в саду ни ветерка,Оно дрожмя дрожит…Что это — страх или тоска,Тревога или стыд?
Что с ним случилось? Что могло бСлучиться? Посмотри,Как пробивается ознобНаружу изнутри.
Там сходит дерево с ума,Не знаю почему.Там сходит дерево с ума,А что с ним — не пойму.
Иль хочет что-то позабытьИ память гонит прочь?Иль что-то вспомнить, может быть,Но вспоминать невмочь?
Трепещет, как под топором,Ветвям невмоготу —Их лихорадит серебром,Их клонит в темноту.
Не в силах дерево сдержатьДрожащие листки.Оно бы радо убежать,Да корни глубоки.
Там сходит дерево с умаПри полной тишине.Не более, чем я сама,Оно понятно мне.
1959
«Если говорить всерьез…»
Если говорить всерьез,Лишь одно мне в жизни мило —Коль мороз, так уж мороз,Чтобы дух перехватило.Я люблю вершины гор,Оттого, что одиноки,Я люблю степной просторЗа его размах широкий.Если зной — чтоб тишь да гладь,Если ветер — чтоб такой уж —На ногах не устоять…Ты меня не успокоишь,Не утешишь, не уймешьЛасковым полунамеком.Не свидетельствует ложьО высоком, о глубоком.Ни со степью, ни с горойНе сравню твоей повадки,Ты весь век живешь игройВ кошки-мышки, в жмурки, в прятки.А по мне, чтоб было так:Счастье — счастьем, горе — горем.Чтобы свет и чтобы мрак.Впрочем, мы еще поспорим.
22/VIII-1959
«О чем же, о чем, если мир необъятен?..»
О чем же, о чем, если мир необъятен?..Я поздно очнулась, кругом ни души.О чем же? О снеге? О солнце без пятен?А если и пятна на нем хороши?..О людях? Но либо молчание, либоЛишь правда, а мне до нее не дойти.О жизни?.. Любовь моя, свет мой, — спасибо.О смерти?.. Любовь моя, свет мой, — прости.
8. X-1960
Плач китежанки
Боже правый, ты видишьЭту злую невзгоду.Ненаглядный мой КитежПогружается в воду.Затонул, златоглавый,От судьбы подневольной.Давней силой и славой —Дальний звон колокольный.Затонул, белостенный,Лишь волна задрожалаИ жемчужная пенаК берегам отбежала.Затонул, мой великий.Стало оглядь безмолвно,Только жаркие бликиНабегают на волны…
[Начало 60-х годов]
«Телу невесело без души…»
Телу невесело без души,Каменней с каждым днем.Кто-то еще говорит: пиши.А что мне писать? О чем?Писать без чернил, без карандашаНа воздухе, на воде —Это легко, была бы душа.А где она? Видно, нигде.Ушла волною в сухой песокНавеки и без следа,А тело ждет гробовых досокИ стынет в тоске стыда,И крепнет сиротство день ото дня,И легче, что могут забыть —Не видеть меня, не слышать меня,Меня не должно быть.
«Сквозь сон рванешься ты помериться с судьбою…»
