Неизвестен Автор - Стих для Ланцелота
Феи носятся по кругу бепристрастно страшных дней.
Там - круги на циферблате, огнеокие, упруги,
Там - деревья умирают каждый день и каждый час.
Там - танцуют злые танцы одинокие подруги,
Золотые поэтессы разбивающихся фраз.
Золотые арлекины, золотые поэтессы,
Сестры, братья, жизни счастье, циферблатная метель...
Там - прекрасно, там - случайно, там - отрадно интересно...
Арлекины! я вас, гады! - вызываю - на - дуэль!
Петух повесился
На
Колокольне.
Прости!
Икона
плачет утреней росой.
С косою
Гостья
Словно
улыбнется.
Я промолчу. Я светел. Я святой.
Она сегодня будет ближе,
Дальше,
Чем все ее восторженные сны,
Встревоженные
Грохнувшею фальшью...
Мне все равно. Я рыцарь тишины.
Да, нас - убьют!
Я буду улыбаться;
В полуживом желании: не жить,
Во имя Страха
Мертвый мир
Любить!
Во имя Зависти
Какому-то
Там
- братству!
Там - облака в волокна злые свиты...
Колоколов
Нас
расстреляет звон.
Она придет и скажет: мы убиты.
Я промолчу. Я свят. Я разрешен.
Мир, который каменный,
Славный и случайный,
Плавно увлекаемый
Слабой тихой тайной;
Мир первораспавшийся,
Мир проколесованный
Знает: утро кончено,
Если - утро названо;
Если мы - раксчитанны,
Значит мы обласканы
Счетами истории,
Робкими и ясными;
Если мы - расчитаны,
Мы убиты, милая,
Мы давно прочитаны
И давно наказаны.
Мир, который каменный,
Мир, извечно названный,
Нас торопит, призваных
В прокуроры разума,
Знаками зовущего
В чащи метафизики...
Улыбнись получше им;
Мы - простые шизики.
Мы, давно решенные
В наших робких радостях,
Мы - колосья пшенные
Средь крапивы яростной.
Дождик будет в сентябре,
Только про это
Ты узнаешь на заре
По секрету.
А расскажет тот секрет
(Как наступит осень)
Мой отважный добрый дед
Моситосин.
Почему ж я, несчастливый,
Обречен - лгать?
Все равно, давай играть
В то, что мы живы.
Как у елки все иголки
Из осколков
Сентября.
В ветер ночью воют волки
В ливень черный,
В ливень колкий
Чтобы грянула заря
С беззащитной милой злобой;
Чтобы - грянула заря
И отпрянули чащобы.
Старым паром сентября
Ветром взвоенная песня
В ельник чистый, в ельник тестный
Тихо... ахнула заря;
Чтобы - снова выли волки,
Радостно преображаясь,
В елках радужных осколках
- отражаясь.
На изысканном балконе, грациозен, тих и строг,
Удивительно красиво загрустил городорог...
Он усталым талым взором словно смотрит на луну;
Он умрет, благослявляя свою злую тишину.
Клочья пены серебряной - вьются в танцах аблака,
Изогнувшись, золотая, спит хрустальная река.
И взлетает одуванчик в бликах трепетной луны,
Чтоб рассыпаться под утро на брильянтовые сны;
Чтобы ветер тихой песней в проводах пролепетал,
Чтоб над Городом раскрылся неба сумрачный кристалл,
Чтоб раскрылся, заискрился, тая тайною святой,
Над немой, хрустальной, старой, над рекою золотой...
Пряной, пьяной тучей мятной занимается заря,
Разорвется ватным газом, гордым огнием горя.
Чтоб на маленькой пларнете грациозно тих и строг
Удивительно красиво умер мой городорог.
Попытайся тогда улыбнуться вместе со мной.
Мне уже все равно. Я танцую красивые песни.
Я однажды проснусь и поверю - уже навесегда
в свой город прозрачно-пустой,
И подумаю: как бы было забавно, если...
Дорогая моя, обессиленный славой наш век
Это милая, добрая ложь. И мне как-то светло и покойно.
Посмотри - за окном на работу бредет неживой человек
За безвольной команою: вольно!
Наше милое время, зеркальная давняя мгла...
Мы останемся там
Тайно.
Я однажды проснулся и вспомнил: ты - умерла.
И мне стало легко и немного печально.
Далеко - за последним рассветом,
В удивительно мирном покое
Я - один, переломаный светом
И - горем.
В городах, где гранитные руки
По крестам беспредметного горя
Распластают меня вскоре,
Распластают - на знаки и звуки,
Я хочу понимать это время,
Безучастно любя и споря,
Я хочу презирать бремя
Горя,
Я хочу, чтобы дождь серебряный,
Бормоча по испуганным лужам...
Я хочу, чтобы я, странный
Этой смерти был странно нужен;
Чтобы - холод, метель и сугробы,
Чтобы - ливень и звонкие птицы...
Слишком много бы отдал, чтобы
Хоть куда... возвратиться...
Мне приснится Всемирное братство,
Мне приснится бескрайнее море.
Я хочу разрыдаться от горя...
От какого горя?
От горя.
Писать стихи - не дело для людей,
Живущих в добывании расплаты,
Людей, что вечно в чем-то виноваты.
Они бегут, всегда бегут куда-то;
Желая верить в бесконечность дней,
Они гордятся силою своей...
Писать стихи - не дело для умов,
Стремящихся к великим достиженьям.
Бог им судья! но приговор суров:
Им не понять красот стихотворенья.
Да что стихи! а песни, что поют
И - облака, и - камни у дороги?
Зачем вам, люди, Дьяволы и Боги,
Когда любовь вы предали свою?!
Писать стихи... зачем писать стихи?
Молчат одни, другие обличают...
Не трогайте, пожалуйста, стихи.
Поэт не отвечает за грехи,
Он за цветы живые - отвечает.
В перестрелках мелких мнений
Иы - безликая молва,
Мы больные зеркала,
Отражающие тени.
Тени - легче слов сплетений,
Легче снов летящих лет...
Ты и я, и вот: нас нет.
Был рассвет; рассвета тени
Сетью падшая зола
В страный город песнопений
Рвет на знаки искры зла
Чтоб взорвавши ленту лет
В дивной драке злые тени
Пали - небылью в рассвет.
Камни - легче облаков,
Камни - круг: за кармой карма,
Дивный вечер навьих снов,
Ветра каменная гамма.
Камни - тьмы круговорот.
Черный град капелью четкой
Горстью верною чечетку
Ветром каменным сорвет.
Двери каменные спят;
За решеткою чугунной
Только - прыснут свистом луны
На рассыпавшийся Град,
Только - лунных бликов струны
Ветер каменный пронзят.
Цепи пенные цветов,
Вы - степенные разлуки,
Смертью вскормленные муки
Сном бессмертных городов,
Словно в воздухе земли
Неба нежные виденья,
В тихой вежливой пыли
Духи светопреставленья,
Словно радуги мечты,
Городов воспоминанья,
Снов отрадные цветы
Зла безликие желанья,
Городов дурных страданья,
Сны тоскливой красоты.
Восковые дерева,
Золотые разговоры
И - пугливые слова,
Слов игривые просторы.
Восковые очи зла,
Листьев чокнутые стрелы,
Мыслей черных, истин белых
Листьев чистая зола.
Восковые: ты и я
Таем далью серебристой,
Станем - злом кристально чистым,
Тайным сном небытия.
И - последние листы;
И - бесследны: я и ты...
Звери - знаки городов.
Ты - умрешь во власти знаков,
В белой кледке сладких слов
Средь изысканных маньяков;
Укротительница тьмы,
Ты умрешь в сетях сознанья
В час, когда восстанут зданья
Из восторженной тюрьмы
Твоего воспоминанья
О страданьях славной тьмы.
Ты - свободы бедной круг.
Но, заветам светлым верен,
Я - последний добрый друг
Тем, кто будет мной расстрелян.
В зеркальном шаре - тишина
И - боль.
Ну что, окончилась Война?
Изволь...
Чужие люди подошли.
Поют.
Чужое сердце подожгли
И - ждут.
А за окном стоит весна
Как жердь.
Круговорот весны без сна.
И - смерть.
Круговорот вкруг простоты.
За что?
Мы пали в пропасть высоты,
В ничто.
В зеркальном шаре - небеса
И твердь...
Ну что, вернулись чудеса?
Я - Смерть.
Я - напротив всего, что должно умереть,
Умереть, чтобы жить, чтоб любить, чтобы петь!
Я танцую игру, переполненный злом,
Словно снегом цветов - удивительным сном.
На изломе эпох, на развалах миров
Я бессмысленый Бог пересоленных слов.
Или - жить, или петь: для тебя - без тебя.
Остаюсь - умереть, никого не любя.
Нави нежить нежная,
Милая, железная,
Неживая, звездная,
Золотая, милая...
