Наталья Кугушева - Проржавленные дни: Собрание стихотворений
«Века назад с тобою мы бродили…»
Века назад с тобою мы бродили,Рука с рукой, по солнечной стране.Оливковые рощи мы любилиИ звон цикад и песни при луне.
Любили моря синюю прохладу,И митиленское вино,И гроздья золотого виноградаЗа невысокий белою стеной.
Встречать любили корабли чужиеУ гавани в вечерние часы –Стремительные тучи грозовые,Летящие над парусом косым.
Друг друга там с тобою мы любили,В Эгейской солнечной стране,Где с нами Музы милые дружилиИ Сафо пела, украшая мне
Венками роз и ломкого анисаНочного ложа сладостный шатер…Ты помнишь звезды яркие и низкиеИ запах свежести с далеких гор?..
1 апреля 1947САФО
Остров похож на огромный и радостный сад.Розы цветут. В Митиленах цветет виноград.И из далекого плаваньяКорабли чужеземные заходят в гавани.
Музы поют, вдохновляясь Эгейской весной.Море и солнце. Наполнен полдневный знойЦикад лирическим пениемИ благоуханием весеннего цветения.
Сафо, и здесь ты бродила в любовной тоске,След от сандалий остался на теплом песке,И над волнами пеннымиТвой голос звучал, призывая Айсигену.
В дар Афродите ты песни свои принесла.Розы цветут, из которых венки ты плела,И рощи олив по-прежнемуТакие ж густые, зеленые и свежие.
Нет тебя, Сафо. Но летописи землиПесни твои чрез века донеслиЛюбовникам. И поэтомуТы чтима, бессмертная, поэтами.
4 апреля 1947«Я слишком люблю тебя, солнце земное…»
Я слишком люблю тебя, солнце земное,Закатов прозрачную акварель,Восходов пастушескую свирельИ яростный ливень полдневного зноя.
И в каждой ромашке твое отраженьеКачается радостно, диск золотой,Подсолнух надменный, высокий, прямойТвое повторяет, о солнце, движенье.
В зеленой траве распускаются маки –То пурпур заката на землю упал,То с ягод рябины восход запылалОсенним оранжевым лаком.
8 апреля 1947«Друзья мои, товарищи изгнанья!…»
Герде и ЭльвиреДрузья мои, товарищи изгнанья!Шесть лет почти мы делим пополамИ скудный хлеб дорожного скитанья,И грусть надежд, и юмор мелодрам.
Мы помогаем пронести по жизниМешки обид, чувалы кизяков,Прощаем, дружные, неласковой отчизне,У нас отнявшей родину и кров.
Прощаем ей загубленные годы,Саманную тоску и троглодитов быт;Прощаем вшей, жестокую природу,Лохмотья жалкие и нищенство судьбы.
Всех потеряв, мы обрели друг друга(В суровых битвах длится бытие).Лишь иногда в вечерние досугиЦыганскою гитарой пропоет
Далекой молодости воспоминанье…И мы, тряхнув почтенной сединой,Забыв лета, разлуки и свиданье,Смеемся весело над грустною судьбой.
Иль, раздавив желанные пол-литраИ слезы удержав, поем о старине,Пока кругом шальные «виют витры»И голод рыскает в измученной стране.
Друзья мои, давайте ж поклянемсяСоюз наш сохранить до гробовой доски,И напоследок вдоволь посмеемся,И доживем свое без жалоб и тоски.
3-26 мая 1947«Я позову тебя в молчанье…»
Р.Я позову тебя в молчанье.И, может быть, настанет час, –На долгожданное свиданьеПойду, не опуская глаз.
И будут все пути открытыИ я припомню, может быть,По древним письменам санскритаМетафизическую нить
Моих далеких воплощенийНа грустной и родной земле –Медузой, рыбою, растеньемИ ящерицей на скале
Была душа. В ночных пещерахГорели первые огни.И человек, один из первых,В косматом сумраке возник.
А дальше – медленно и трудноШел человек – за шагом шаг,Но в некий час тревоги чуднойКрылатой поднялась душа.
Так человек услышал БогаИ на земле родился Бог –С востока привела к порогуЗвезда волхвов и пастухов.
И память мудро сохранила,Запечатлена и чиста,Путь от амебы до гориллыИ от гориллы до Христа
1 июня 1947ТРОИЦА
Конверт со штемпелем «Москва».Как радостно и больно!Читаю медленно слова,И на глаза невольноНепрошеная влага слез.О, милый запах дома,О, запах вянущих березНа Троицу. ЗнакомыйВеселый вечер за столомПод желтым абажуром.Как дышит самовар теплом,В сухарнице ажурнойПеченья хрупкая гора(Домашнего печенья!),И рдеет в вазе баккараКлубничное варенье,И хворост розовым клубком,Напудренный ванилью,В бутылочке старинной ром,И рюмок изобилье,И мед сочится золотойНа блюдо расписное,Пионы в зелени густой,Зажженные весною,И в чашечках саксонских чай,Душистый, сладкий, крепкий…И скатерть – желтая парча,На ней березок ветки…
3 июня 1947ПОСВЯЩЕНИЕ
Э.Нельзя забыть любимого теплаЗнакомого и ласкового тела.И плачу я, что не любовь ушла,А только радость ласки отлетела.
И мы – враги, влюбленные враги,Следим жестокими и жадными глазами,Чтоб сердце не досталося другим,И раним сердце сладострастно сами.
Я плачу. Видишь – я люблю тебяИ любишь ты. Но не покорны оба.И проклиная, плача и любя,И издеваясь над любовью злобно,
Неповторимый помним ароматЛюбимых губ и ласкового тела…Пусть дни летят, стремительно летят,Пусть молодость, как ветер, отшумела!
8 июля 1947ГОЛОД
Легкая дрожь в коленях,Ясность и пустотаМедленных телодвижений.Смутный мираж. Мечта.
Тонко звенит (как пчелыВ тучных лугах звенят)Мыслей моих веселыхПахнущий медом яд.
Брат мой, мы оба узналиПесен святую ложь –Я тоже зову – Илаяли,Которую ты зовешь.
Ее не бывало на свете.И кружится голова.Останутся от поэтаПридуманные слова,
Мы книги оставим миру.Пускай их Лукулл прочтетНа шумном, на пышном пиреИ легким вином запьет.
22 июля 1947ПОЭТ
Банален реквизит лирических поэтов –Чернила, разведенные водой.И груда неоконченных сонетовПокрыта пылью плотной и седой.
Живут в углу классические мыши,Такие же голодные, как он.И над кроватью протекает крыша,А он по-прежнему беспечен и влюблен.
Во славу Муз и ветреной КипридыОн сердце поднимает, как бокал,И пишет на любовные обидыПричудливый и острый мадригал.
Когда же сплин (а он не чужд поэту)Висит над ним, как Лондонский туман, –Он, удалясь от суетного света,Философической тревогой обуян.
Вновь видит мира мудрое величье,И в тайной тишине ночных часовКак птицелов, он помнит пенье птичьеИ слышит ход безмолвных облаков.
Предчувствием чудесного объятый,От глаз людских он бережно хранитГрааля кубок, рыцарские латыИ герб поэтов – Розу, Крест и Щит.
«По грозному небу бегут облака…»
