Михаил Лермонтов - Стихотворения

Оставленная пустынь предо мной…

Оставленная пустынь предо мной[41]Белеется вечернею порой.Последний луч на ней еще горит;Но колокол растреснувший молчит.Его (бывало) заунывный гласЗвал братий к всенощне в сей мирный час!Зеленый мох, растущий над окном,Заржавленные ставни — и кругомВысокая полынь — все, все без словНам говорит о таинствах гробов.· · · · · ·Таков старик, под грузом тяжких летЕще хранящий жизни первый цвет;Хотя он свеж, на нем печать могилТех юношей, которых пережил.

Пред мной готическое зданьеСтоит, как тень былых годов;При нем теснится чувствованьеК нам в грудь того, чему нет слов,Что выше теплого участья,Святей любви, спокойней счастья.

Быть может, через много летСия священная обительОставит только мрачный след,И любопытный посетительВ развалинах людей искатьНапрасно станет, чтоб узнать,

Где образ божеской могилыМежду златых колонн стоял,Где теплились паникадилы,Где лик отшельников звучалИ где пред богом изливалиСвои грехи, свои печали.

И там (как знать) найдет прошлецПергамент пыльный. Он увидит,Как сердце любит по конецИ бесконечно ненавидит,Как ни вериги, ни клобукНе облегчают наших мук.

Он тех людей узрит гробницы,Их эпитафии пройдет,Времен тогдашних небылицыЗа речи истинны почтет,Не мысля, что в сем месте сгнилиСердца, которые любили!..

К…

«Простите мне, что я решился к вамПисать. Перо в руке — могилаПередо мной. Но что ж? все пусто там.Все прах, что некогда она манилаК себе. Вокруг меня толпа родных,Слезами жалости покрыты лица.И я пишу — пишу — но не для них.Любви моей не холодит гробница.Любви — но вы не знали мук моих.Я чувствую, что это труд ничтожный:Не усладит последних он минут.Но так и быть — пишу — пока возможно —Сей труд души моей любимый труд!Прими письмо мое. Твой взор увидит,Что я не мог стеснить души своейК молчанью — так ужасна власть страстей!Тебя письмо страдальца не обидит…Я в жизни — много — много испытал,Ошибся в дружбе — о! храни моих мученийСлова — прости — и больше нет волнений,Прости, мой друг», — и подписал:«Евгений».

Ночь. III

Темно. Все спит. Лишь только жук ночной,[42]Жужжа, в долине пролетит порой;Из-под травы блистает червячок,От наших дум, от наших бурь далек.Высоких лип стал пасмурней навес,Когда луна взошла среди небес…Нет, в первый раз прелестна так она!Он здесь. Стоит. Как мрамор, у окна.Тень от него чернеет по стене.Недвижный взор поднят, но не к луне;Он полон всем, чем только яд страстейУжасен был и мил сердцам людей.Свеча горит, забыта на столе,И блеск ее с лучом луны в стеклеМешается, играет, как любвиОгонь живой с презрением в крови!Кто ж он? кто ж он, сей нарушитель сна?Чем эта грудь мятежная полна?О, если б вы умели угадатьВ его очах, что хочет он скрывать!О, если б мог единый бедный другХотя смягчить души его недуг!

Farewell [43]

(Из Байрона)[44]

Прости! коль могут к небесамВзлетать молитвы о других,Моя молитва будет тамИ даже улетит за них!Что пользы плакать и вздыхать,Слеза кровавая поройНе может более сказать,Чем звук прощанья роковой!..Нет слез в очах, уста молчат,От тайных дум томится грудьИ эти думы вечный яд, —Им не пройти, им не уснуть!Не мне о счастье бредить вновь,— Лишь знаю я (и мог снести),Что тщетно в нас жила любовь,— Лишь чувствую — прости! — прости!

Элегия

Дробись, дробись, волна ночная,[45]И пеной орошай брега в туманной мгле.Я здесь стою близ моря на скале,Стою, задумчивость питая,Один, покинув свет, и чуждый для людей,И никому тоски поверить не желая.Вблизи меня палатки рыбарей;Меж них блестит огонь гостеприимный,Семья беспечная сидит вкруг огонькаИ, внемля повесть старика,Себе готовит ужин дымный!Но я далек от счастья их душой,Я помню блеск обманчивой столицы,Веселий пагубных невозвратимый рой.И что ж? — слеза бежит с ресницы,И сожаление мою тревожит грудь,Года погибшие являются всечасно;И этот взор, задумчивый и ясный —Твержу, твержу душе: забудь.Он все передо мной: я все твержу напрасно!..О, если б я в сем месте был рожден,Где не живет среди людей коварность:Как много бы я был судьбою одолжен —Теперь у ней нет прав на благодарность! —Как жалок тот, чья младость принеслаМорщину лишнюю для старого челаИ, отобрав все милые желанья,Одно печальное раскаянье дала;Кто чувствовал, как я, — чтоб чувствовать страданья,Кто рано свет узнал — и с страшной пустотой,Как я, оставил брег земли своей роднойДля добровольного изгнанья!

Эпитафия

Простосердечный сын свободы,[46]Для чувств он жизни не щадил;И верные черты природыОн часто списывать любил.

Он верил темным предсказаньям,И талисманам, и любви,И неестественным желаньямОн отдал в жертву дни свои,

И в нем душа запас хранилаБлаженства, муки и страстей.Он умер. Здесь его могила.Он не был создан для людей.

Scutes [47]

Когда бы мог весь свет узнать,Что жизнь с надеждами, мечтамиНе что иное — как тетрадьС давно известными стихами.

Гроб Оссиана

Герб рода Лермонтов

Под занавесою тумана,[48]Под небом бурь, среди степей,Стоит могила ОссианаВ горах Шотландии моей.

Летит к ней дух мой усыпленный,Родимым ветром подышатьИ от могилы сей забвеннойВторично жизнь свою занять!..

Посвящение

Прими, прими мой грустный труд[49]И, если можешь, плачь над ним;Я много плакал — не придутВновь эти слезы — вечно им

Не освежать моих очей.Когда катилися они,Я думал, думал все об ней.Жалел и ждал другие дни!

Уж нет ее, и слез уж нет —И нет надежд — передо мнойБлестит надменный, глупый светС своей красивой пустотой!

Ужель я для него писал?Ужели важному шутуЯ вдохновенье посвящал,Являя сердца полноту?

Ценить он только злато могИ гордых дум не постигал;Мой гений сплел себе венокВ ущелинах кавказских скал.

Одним высоким увлечен,Он только жертвует любви:Принесть тебе лишь может онЛюбимые труды свои.

Кладбище

Вчера до самой ночи просидел[50]Я на кладбище, все смотрел, смотрелВокруг себя; полстертые словаЯ разбирал. Невольно головаНаполнилась мечтами; — вновь очейЯ не был в силах оторвать с камней.Один ушел уж в землю, и на немВсе стерлося; Там крест к кресту челомНагнулся, будто любит, будто сонЗемных страстей узнал в сем месте он…Вкруг тихо, сладко все, как мысль о ней;Краснеючи, волнуется пырейНа солнце вечера. Над головойЖужжа, со днем прощаются игройТолпящиеся мошки, как народСуществ с душой, уставших от работ!..Стократ велик, кто создал мир! велик!..Сих мелких тварей надмогильный крикТворца не больше ль славит иногда,Чем в пепел обращенные стада?Чем человек, сей царь над общим злом,С коварным сердцем, с ложным языком?..

Посвящение

Тебе я некогда вверялДуши взволнованной мечты;Я беден был — ты это знал —И бедняка не кинул ты.Ты примирил меня с судьбой,С мятежной властию страстей;Тобой, единственно тобой,Я стал, чем был с давнишних дней.И муза по моей мольбеСошла опять с святой горы.Но верь, принадлежат тебеЕе венок, ее дары!..

1830. Майя. 16 число

Боюсь не смерти я. О нет!Боюсь исчезнуть совершенно.Хочу, чтоб труд мой вдохновенныйКогда-нибудь увидел свет;Хочу — и снова затрудненье!Зачем? что пользы будет мне?Мое свершится разрушеньеВ чужой, неведомой стране.Я не хочу бродить меж вамиПо разрушении! — Творец.На то ли я звучал струнами,На то ли создан был певец?На то ли вдохновенье, страстиМеня к могиле привели?И нет в душе довольно власти —Люблю мучения земли.И этот образ, он за мноюВ могилу силится бежать,Туда, где обещал мне датьТы место к вечному покою.Но чувствую: покоя нет,И там, и там его не будет;Тех длинных, тех жестоких летСтрадалец вечно не забудет!..

Гость